Мой посетитель ― Трэвис. Что он здесь делает? Его нет в списке.
Во мне закипает гнев, заставляя меня испытывать тошноту. Они что позволят посещать меня кому угодно?
Он одет в джинсы и угольную рубашку, которую я очень хорошо узнаю. Это рубашка, которую я купила Уинстону в аэропорту, когда мы полетели на Мальдивы. Трэвис одел ее специально. Он хочет причинить мне боль, напомнить мне о том, на что он способен. Не важно, как далеко я убегу, он всегда будет на шаг впереди.
― Ты выглядишь так, будто только что увидела призрака, ― говорит он, улыбаясь лишь уголками губ.
Он надушился тем же одеколоном, который я почувствовала, когда проснулась от своего кошмара. Запах был таким же реальным, как и сейчас.
Я пытаюсь заговорить, но в моем горле застревает ком. Инстинкты подсказывают мне уйти, отказаться сегодня от посетителей. Но я не могу. Может быть, это скрытое благословение. Я сейчас в диком ужасе, но, может быть, не так уж плохо, что он здесь. Это предоставит мне возможность вступить с ним в схватку.
Он опускается на стул, зарезервированный для моего посетителя, для того, кому я не безразлична, того, кто меня любит.
― Не присядешь? ― спрашивает он. В его тоне намек на смех. Он веселится, мучая меня.
Я падаю на стул, мои ноги не держат меня.
― Выглядишь хреново, ― говорит он. ― Наверное, неудивительно, учитывая обстоятельства.
― Чего ты хочешь?
Я опускаю руки, чтобы он не видел, что они дрожат.
― Может уже хватит?
― Я только начал, сладкая. Только то, что ты за решеткой, не значит, что все кончено.
Он резко выдыхает.
― Наверное, я пришел посмотреть, что ты получила по заслугам. Если бы не ты, мой брат был бы еще жив.
― Ты лжец.
Я тычу в него пальцем.
― Ты убийца. Ты убил собственного брата, ублюдок.
― Тишина, ― предупреждает дежурный охранник. Я ощущаю его взгляд на своей правой щеке, но не смотрю. Мой взгляд прикован к Трэвису.
― Я хочу, чтобы ты, черт возьми, оставил меня одну, ― произношу я стальным тоном. ― Ты получил, что хотел. Я за решеткой за преступление, которое совершил ты. Чего еще ты хочешь?
Я могу спросить его о том, почему он преследует меня за решеткой, но он, определенно, хочет, чтобы я думала, что все это только в моей голове. Пусть лучше так и думает. Я должна действовать осторожно. Последнее, что мне нужно, чтобы он запаниковал и убил меня до того, как я соберу против него доказательства. Пусть думает, что я смирилась со своей участью.
― Я хочу извинений.
Он ненадолго закрывает глаза, а затем открывает их снова.
― Ты мне его должна, ты так не считаешь?
Я пялюсь на него на грани того, чтобы рассмеяться. Я собираюсь сказать что-нибудь ехидное, когда я замечаю кое-что на его лице, бледное пятнышко на верхней губе, похожее на высохший клей.
― Что это? ― вырывается у меня.
Ему не нужно отвечать мне, так как я уже поняла, что он носил усы, что использовал маскировку, чтобы перемещаться по тюрьме, притворяясь охранником.
С одной стороны, облегчение знать, что я не выдумщица. Но с другой, мне неприятно знать, в какой опасности я нахожусь.
Он прикасается к своей верхней губе, его зрачки расширяются лишь на секунду, но я успеваю заметить панику в его глазах.
― Я ухожу, ― вдруг говорит он, вставая на ноги. ― Ты права. Теперь, когда ты за решеткой на очень долгий срок, у меня нет причин быть здесь.
Когда он уходит, я хочу сказать ему, что не на такой уж и долгий, что я найду способ выйти и посадить за решетку его вместо себя. Но я держу рот на замке. Я уже зашла слишком далеко.
Его внезапное решение уйти подсказывает мне все, что мне нужно знать. Я застала его врасплох, и он не знает, как к этому относиться. Вероятно, он будет корить себя за безрассудство. Каждая ошибка, которую он совершает, может привести его в тюрьму. И он только что совершил первую. Я чертовски уверена, что он допустит их еще.
Я опускаю голову на стол и прижимаюсь лбом к дереву, пытаясь изо всех не расплакаться от облегчения и страха. Меня бесит, что он украл у меня время, которое я могла провести с сестрой. Но в то же время, я увидела правду. Но что теперь? Как он в следующий раз ударит, и как я смогу защититься?
***
Так как мои сокамерницы решают полностью воспользоваться своим временем для визитов, я нахожусь в камере одна. Тишина ― как раз то, что мне нужно, чтобы проанализировать произошедшее. Я опускаюсь на матрас, мои колени ослабли.
Козлиная бородка, который отвел меня обратно в мою камеру, захлопывает дверь, но, когда я слышу звук ключа в замке, я вскакиваю на ноги и бегу к двери.
― Я хочу увидеться с начальником тюрьмы, ― кричу я.
Козлиная бородка не сразу открывает дверь. Его глаза сужаются до щелочек, когда он смотрит на меня.
― Что ты сказала?
Я задираю подбородок и смотрю ему прямо в глаза.
― Мне нужно увидеться с начальником тюрьмы.
Я знаю, что мою просьбу могут и не выполнить. За все время в тюрьме, я видела начальницу тюрьмы всего три раза, в основном издалека. Она проводит большую часть времени в своем офисе. Она принимает участие только тогда, когда заключенные ведут себя очень плохо, и нужно принимать радикальные меры.
― Ты что думаешь, что ты в отеле? ― Козлиная бородка выпячивает грудь. ― Думаешь, можешь выдвигать требования?
Я опускаю взгляд и делаю вдох, чтобы успокоиться. Я должна пойти на этот риск. Я снова поднимаю взгляд с мольбой в глазах.
― Это важно. Пожалуйста, отведите меня к ней.
Его губы растягиваются в медленной ухмылке. Затем он качает головой.
― Такому не бывать.
Он захлопывает и запирает дверь, я слышу его шаги, когда он уходит.
Я бью руками по двери, кричу ему, чтобы он меня выпустил, ору, как ненормальная. Если они не идут навстречу по-хорошему, мне придется привлечь их внимание другими способами. Я отказываюсь, чтобы меня игнорировали.
Продолжаю кричать и требовать встречи с начальницей тюрьмы, пока у меня не заканчивается воздух, а горло не начинает саднить. Я веду себя, как ребенок, у которого случилась истерика, но какой выбор у меня еще есть?
Я удивлена, когда, через пятнадцать минут, на пороге моей камеры появляется начальница тюрьмы, а рядом с ней другой охранник. Я рада, что это не Козлиная бородка.
Габриэлль Уилсон бледная женщина, всегда одетая в синий костюм, носит тугой пучок на затылке. Она больше похожа на бизнесвумен, чем на начальницу тюрьмы.
― Надеюсь, что у тебя была веская причина устраивать весь этот шум.
Она упирает руки в бедра с напряженным выражением лица.
Главное, что она пришла. Думаю, что мне оказали честь. Это мой шанс. Настало время рассказать ей, что происходит.
Я делаю по направлению к ней несколько шагов, но она поднимает руку, чтобы показать, что я должна оставаться на месте. Вероятно, она думает, что я опасна. Я ее не виню. В конце концов, я в тюрьме за убийство.
Я пячусь назад, впиваюсь ногтями в ладони.
― Мне было нужно... мне нужно поговорить с вами.
Она сводит брови вместе.
― О чем?
Она бросает взгляд на свои черные кожаные наручные часы.
― У меня есть дела.
― Я в опасности. Меня кое-кто преследует.
― Здесь в тюрьме?
На ее губах появляется легкая улыбка. Она мне не верит.
― Могу я спросить тебя, кто тебя преследует?
Охранник рядом с ней усмехается.
Я поднимаю подбородок.
― Его зовут Трэвис Слейд.
Она выгибает идеальную бровь.
― Брат человека, которого ты убила?
В мое сердце вонзается невидимый кинжал.
― Я этого не делала. Трэвис Слейд убил своего брата. Он подставил меня. Я невиновна.
― Мисс Макнелли, ― начальница качает головой, ― вы здесь, потому что суд признал вас виновной. Пытаться убедить меня в обратном не имеет смысла. Смиритесь с решением суда.
― Я не пытаюсь убедить вас в своей невиновности.
Моя цель ― заставить ее поверить, что Трэвис преследует меня. Мне нужна ее защита. Как только я найду доказательства своей невиновности, кто-нибудь поможет мне выйти отсюда.
