Кросса дал Пайпер возможность лучше узнать себя и освежить память об отце, потому она за это дело и взялась. А Ханна… Ханна снова играла роль второго плана – сопровождала сестру в путешествии в Уэстпорт.
Разумеется, завершение проекта принесло ей глубокое удовлетворение, ведь они положили на него не одну неделю. Поменяли название на «Кросс и дочери», однако Ханна так и не ощутила духовной близости с отцом. Поэтому рассказы Опал по телефону и старые фотографии лишь заставляли девушку гадать: неужели она – эмоциональный паралитик?
Как можно всплакнуть от песни из «Бесславных ублюдков» [22] и остаться равнодушной к покойному отцу?
Ханна плюхнулась рядом с бабушкой на новенький диван цвета морской волны и обхватила руками колени.
– Я приехала по работе – наша компания снимает здесь короткометражный фильм. Душераздирающий артхаус.
– Кино? – прищурилась Опал. – В Уэстпорте? Боюсь, в городе такую помеху спокойной жизни на ура не воспримут.
– Не беспокойся, у нас предусмотрено много второстепенных ролей и массовок. Как только местные сообразят, что есть шанс попасть на экран, – дело пойдет как по маслу.
– Твоя идея? – восхищенно хмыкнула Опал, хлопнув себя по коленке.
Ханна распустила хвостик.
– Да, мэм. То есть я заставила режиссера считать, что замысел привлечь для достоверности обычный люд принадлежит именно ему. Слава богу, что я не использую свои способности убеждения во зло!
Только жаль, что она не применяет свой дар для продвижения по карьерной лестнице – результат получился бы фантастическим. Ханне не составляло труда содержать механизм продюсерской компании в рабочем состоянии, но подобная работа ничем особо не примечательна – незаметный труд, все по накатанной. А вот попробовать себя в качестве музыкального директора – в этом был определенный риск. Тут ты у всех на виду.
Хихикнув, бабушка нежно сжала ее руку.
– Не представляешь, милая, как мне не хватало твоего нахальства.
Замок входной двери щелкнул, и Опал хлопнула в ладоши. Ханна, перемахнув через спинку диванчика, набросилась на сестру, не дав той толком перешагнуть через порог. Сама не ожидала, что испытает такое облегчение. Обняв Пайпер, она словно попала в облако теплых воспоминаний. Пайпер… Комбинезон с прозрачными рукавами, непрактичные высокие каблучки, дорогие духи – Ханна будто вновь очутилась в комнате сестры в Бель-Эйр, где они сидели на полу, перебирая бижутерию.
Рассмеявшись, девушки закружились на месте, а Опал тем временем тыкала пальцем в свой смартфон, безуспешно пытаясь настроить камеру.
– Ты уже здесь! – вздохнула Пайпер, сжав сестру в объятиях. – Моя идеальная маленькая сестренка, красотка с сердцем настоящего хиппи! Как ты смела заставить меня скучать?
– А ты? – засопела Ханна, уткнувшись в плечо Пайпер.
Наконец сестры разомкнули руки и привели себя в порядок – каждая по-своему. Ханна небрежно стерла смазавшуюся помаду, а Пайпер аккуратно поправила розовым мизинчиком подводку для глаз. Взявшись за руки, они сели на диван и прижались друг к другу.
– Ну, когда соберешься переехать насовсем? – шмыгнула носом Пайпер. – Давай прямо завтра, а?
Ханна вздохнула, откинув голову на подушки.
– Мысль-то неплохая. А что? Наймусь в «Диск энд Дэт», займу твою гостевую комнату… – Она поковыряла блестку на комбинезоне сестры. – Лос-Анджелес меня не отпускает, Пайпер. Это город, в котором меня ждет работа мечты.
Пайпер взъерошила ее волосы.
– Какой-то прогресс есть?
– Будет, обязательно, – откликнулась Ханна, прикусив губу. – Я так думаю.
– Работа мечты? – вопросительно склонила голову Опал.
– Ну да. – Ханна выпрямилась, по-прежнему прижимаясь к боку сестры. – Хочу составлять саундтреки к фильмам.
– Ого, интересное занятие! – просияла бабушка.
– Да, спасибо.
Ханна отбросила со лба волосы, предъявив на всеобщее обозрение заклеенную пластырем шишку.
– К сожалению, когда я первый раз попыталась попросить о такой возможности, заработала вот это.
Сестра с бабушкой озабоченно глянули на поврежденное место.
– Ничего, уже не беспокоит. – Ханна хихикнула и отпустила челку. – Фокс меня перевязал и угостил мороженым.
Она говорила легко и беззаботно, и все же старшая сестра явно напряглась.
– Что, серьезно?
– Шишка будет служить напоминанием, что заселение к Фоксу – твоя идея.
– Я ведь ее почти сразу отвергла! – встревожилась Пайпер. – Он… он себе что-нибудь позволил?
– Вовсе нет! – возмущенно возразила Ханна. Неважно, что она до сих пор ощущала прижавшееся к ней мускулистое плечо Фокса… – Вообще, прекрати говорить о нем так, словно он какой-то сексуальный маньяк. Я уже большая девочка и вполне могу судить, что и как. Фокс – настоящий джентльмен.
– Ты так говоришь, потому что его нет в городе, – проворчала Пайпер, разглаживая складку на комбинезоне.
– Между прочим, он приобрел для моей комнаты соляную лампу.
– Подбивает клинья! – сердито фыркнула Пайпер.
– Кто-нибудь мне объяснит, что происходит? – подала голос Опал. – Я тоже хочу посплетничать про мужчин. Сто лет этим не занималась.
– Да какие там сплетни… – успокоила ее Ханна. – Просто у меня есть друг – мужчина, который… э-э… увлекается женским полом. Часто увлекается. Но мы давно договорились, что ко мне его хобби отношения иметь не будет.
– Ты ей еще расскажи про альбом группы «Флитвуд Мак» [23], – съязвила Пайпер, похлопав сестру по колену. – Давай, не стесняйся.
Ханна выдохнула, подняв голову к потолку в попытке скрыть смущение при воспоминании о тех мыслях, что внушала ей пластинка, и обстоятельствах, при которых ее получила.
– А что тут особенного?
Маленькая лгунья…
– Прошлым летом мы съездили в Сиэтл. Вчетвером: я, Фокс, Пайпер и Брендан. На какое-то время мы там разделились, и Фокс отвел меня на слет любителей грампластинок. Альбом «Флитвуд Мак» – «Слухи» [24] – сразу меня зацепил.
Ее рассказ звучал довольно обыденно, хотя на самом деле все было совсем не так.
– Цена кусалась, а мы с Пайпс тогда были на мели, так что купить его я не могла…
– А в тот день, когда Ханна улетала домой, пластинка возьми и появись. Лежала на моем крылечке. Фокс вернулся в Сиэтл и приобрел.
Опал изумленно вздохнула.
– Бог ты мой, как романтично!
– Нет, девочки, вы все неправильно понимаете. Никакой романтики, просто добрый поступок.
Пайпер и Опал обменялись понимающими взглядами.
В глубине души Ханна их не винила. Она и сама не могла расценивать тот поступок Фокса как стопроцентно дружеский. Дома она поставила пластинку на почетное место – на полку стеллажа, где хранились другие диски и пластинки, но лицом к комнате. Каждый раз, проходя мимо, Ханна вспоминала ту минуту на слете, когда ахнула при виде конверта «Флитвуд Мак» и тоскливо провела по нему пальцем. Снова ощущала тепло руки Фокса, обнявшего ее за талию, слышала тяжелый стук его сердца… Впервые она взяла кого-то с собой в свой музыкальный мир, куда обычно погружалась в одиночестве.
– Подумай, Пайпс, – продолжила Ханна. – Если бы Фокс был мной увлечен, зачем
