услышал из сказанного? Ты плохо слышишь?
Лицо Адама стало строже, поэтому я решила замолчать.
– Босс, я нашел ее телефон.
Я инстинктивно ощупала лифчик и только потом вспомнила, что после падения через забор телефон попросту выпал из него.
Адам внимательно посмотрел на меня.
– Проверь последние фотографии.
Я потянулась за своим телефоном. Внезапно между мной и моим телефоном возник Адам, схвативший меня за запястье. Я попыталась вырвать его, но он сильнее сжал пальцы и прижал к себе.
– Я бы на твоем месте так не делал.
Глубокий вдох, Люси. Успокойся.
Сжав кулаки, я глубоко вдохнула, прежде чем снова заговорить:
– Не имеете права.
Адам удивленно приподнял брови, заглянув мне в глаза. Черт! У него нет права обладать такими зелеными глазами. Бесполезная трата красоты на такого придурка и… самую горячую знаменитость в моей жизни.
– Чего еще? И это ты будешь рассказывать мне о правах?
Ладно, это был не самый лучший аргумент, но он же действительно не имеет права этого делать. Правильно же?
Я посмотрела на него самым грязным взглядом, которого когда-либо удостаивалось любое – живое или мертвое – существо в нашем мире, а потом прошептала:
– Пошел к черту.
У него задрожали щеки.
– Поэтому ты здесь? Ты жизнь отдашь за фотки.
Я аж приоткрыла рот от такой наглости этого мудака. Но тут к нам подошел телохранитель, который задумчиво сообщил:
– Так… тут есть несколько фото тебя с Эйденом, причем часть сделана в прошлые дни.
Адам сжал мое запястье, свирепо глядя мне в глаза. Я решила не давать пояснений и просто помолчать.
– Полиция уже тут! – крикнула Энн со стороны дома, прерывая нашу немую сцену. Вот же сучка! Он должен сдать ее, а не меня.
– Я не хочу, чтобы они выводили ее через дом. Открой им боковой вход, – приказал Адам.
– Можешь отпустить ее. Иди и все им расскажи, а я пока прослежу за ней.
– Нет, я держу ее, – ответил он охраннику. Думая, что я могу вырваться, он еще сильнее прижал меня к груди. И я возненавидела его за то, что он заставляет мое тело покрываться мурашками. – Иди с Энн.
Тревога! Соски!
Я взглядом проводила удаляющегося телохранителя.
Все превращается в кошмар.
– Слушай, – со вздохом произнесла я, пытаясь установить зрительный контакт. – Я не преследую тебя. – Он хотел что-то сказать, но я перебила: – Знаю. Знаю, как это выглядит, но я говорю правду. Меня зовут Люси. Люси Мейер. Я живу по соседству. Прямо тут, – дрожащим пальцем я указала на дом Оливии, но выражение лица этого красивого ублюдка не изменилось. – Джейсон Торн. Слышал о нем? Он тоже актер, как и ты, только намного красивее тебя, а еще у него доброе сердце.
Никакой реакции. По-видимому, у него отсутствует чувство юмора.
– Этим летом он женился. На Оливии. Она моя лучшая подруга. Я дружу с ними, а сейчас даже живу у них. Можешь спросить у них сам.
– И где же твои лучшие друзья, Люси Мейер?
– У Джейсона промо, поэтому они на несколько дней уехали в Лондон.
– Как удобно для тебя, верно?
Я попыталась высвободить руку, но он все еще крепко держал меня.
– Отпусти.
– Нет.
– Они прилетают сегодня. Можешь спросить у них.
– Я выдвину обвинения. Тебе это так просто не сойдет с рук.
– Ради всего святого, ты меня вообще слушаешь?
– Я уже все увидел.
Пытаясь сохранить спокойствие, я опустила голову и начала считать до десяти.
Он сжал мое запястье с такой силой, что у меня вырвался болезненный стон.
– Даже не думай пытаться разжалобить меня слезами. Это не сработает.
Мне даже и в голову не приходило начинать плакать, но как только я увидела приближающихся офицеров полиции, у меня моментально заслезились глаза.
– Как раз вовремя, – пробормотал Адам, заметив влажные дорожки под моими глазами.
– Ты придурок, – процедила я. – Давай, выдвигай обвинения. Я тоже выдвину. Тебе не стоит быть родителем. Если ты не знал, оставление ребенка в опасности – это тоже уголовное преступление. Я захвачу тебя с собой! Этот мальчик заслуживает отца получше, отца, который подумает об его безопасности, ты… ты самовлюбленный сукин сын!
Он едва не раздробил мне запястье, но отпустил меня, как только заметил, что я снова поморщилась от боли.
Может, со стороны это прозвучало излишне драматично, но заверяю вас, что я никогда не была королевой драмы. Он же фактически оставил ребенка на верную смерть! Это я должна была звонить в 911, а не они.
– Мистер Коннор, – произнес один из офицеров, остановившихся возле нас. Адам объяснил ситуацию и заявил о выдвижении обвинений, поэтому они без лишних слов надели на меня наручники.
Заковали меня в наручники!
Уже через пять минут я сидела на заднем сиденье машины, направляющейся в участок. Я уже готова прикончить этого ублюдка. Если я когда-нибудь выберусь из тюрьмы, куда, наверное, меня все же посадят, то обязательно убью его.
* * *
Пять – пять! – часов прошло до момента, когда приехали Джейсон и Оливия и внесли за меня залог. В машине стояла тишина, а во мне все бурлило от злости.
– Люси, – позвала Оливия, поворачиваясь в мою сторону.
– Я ненавижу его, – в десятый раз повторила я. – Хочу прикончить его. Собираюсь выдвинуть обвинения, чтобы спасти ребенка, а потом убить его.
– Оливия, это заразно? Мне стоит волноваться? – спросил Джейсон с водительского места. Наши взгляды встретились в зеркале заднего вида, и я заметила, что он немного улыбается.
– О чем это он? – спросила я, заметив, что Оливия тоже пытается скрыть улыбку. – Почему вы оба улыбаетесь? – вскрикнула я. – Конечно, я провела в участке целых пять часов, но вряд ли чем-то там заразилась.
Оливия широко улыбнулась.
– Мы не об этом. Он говорит о чем-то другом, просто не обращай внимания.
– Что? Оливия, не секретничай. Я сейчас очень нервная.
– Люси, я ничего от тебя не скрываю. Я и тебя обещала убить, когда мы с мужем ехали из офиса руководства студии. Помнишь встречу в тот день? Когда ты бросила меня одну? Теперь Джейсон считает, что у нас пунктик на зверских расправах.
Я взглянула на Джейсона.
– Не рассказывайте семейные шутки прямо сейчас, побудете милыми наедине. Мне нужно ее внимание. Я была в тюрьме. Хочется дружеской поддержки.
– Ого, полагаю, что мы еще долгое время будем слушать о том, как ты несколько часов просидела в камере предварительного заключения полицейского участка.
– Следи лучше за дорогой, пока мы не убились до того, как я смогу добраться до этого гаденыша.
Положив руку на ногу Оливии,
