за своим полевым командиром через десять лет после окончания войны.
И эти вещи абсолютно никак не связаны. Ни чуточки. Неа. Вообще нет. И лучше бы она думала так и дальше…
— Люди обычно не хвастаются такими вещами, но если ты настаиваешь… — он вздохнул и отвел глаза. — Я был женат, и она меня бросила. И даже не ради кого-то посимпатичнее, как можно подумать…
В то, что отряд отправляется на поиски самогонного аппарата старой ведьмы не верил никто и, кажется, даже командор, так что когда под хижиной начала твориться чертовщина, все приняли это как должное. Теневые демоны, плененные ангелы, безумные монгрелы — еще один скучный день Пятого Крестового Похода. Немного разбавило его развлечение с просмотром сокровенных желаний каждого из присутствующих.
Вздыхающая, плачущая, колышущаяся масса плоти занимала целый бассейн и была причиной всех этих видений. Командор замерла перед десятками сшитых воедино тел и душ, взгляд ее затуманился, мечтательная улыбка украсила губы, но через секунду она подняла руку, чтобы прикрыть глаза. И десятки призрачных отпечатков ее руки, каждый в своем положении, замерли в воздухе на мгновение, а затем последовали за оригиналом. Сайдири сделала шаг назад, и десятки копий ее тела и лица остались на месте… и они не были похожи друг на друга.
— В голову мне лезешь, мара*? — мечтательная улыбка сменилась злобной. — Я тоже умею…
*сука (прим. авт.)
Плоть демонов всколыхнулась, точно волна, и вместо сводящего с ума шепота десятков голосов, в воздухе разлилось… чириканье. Командор смотрела на них, не моргая, и Ланн осторожно подошел, чтобы положить руку ей на плечо.
— После того, как они начали чирикать, стали еще отвратительнее, — внимательно разглядывая ее лицо, проговорил он. — А я-то думал, это невозможно…
Сайдири посмотрела на него и улыбнулась — она в порядке, ничего, кроме очередного чуда, не произошло. Ланн отпустил ее и улыбнулся тоже.
— Я уж испугалась, что ты сочтешь их аппетитными, — проворчала командор и махнула остальным рукой, давая знать, что здесь безопасно. — В конце концов теперь это чуть менее мыслящие существа, чем раньше и их можно…
— Я не настолько плох! — возмутился Ланн. — Чтобы ты знала, перед свихнувшимися демонами в моем списке в-крайнем-случае-съедобных неразумных существ стоит граф Арендей.
— Я польщен, — широко улыбаясь, протянул граф и направился вглубь лаборатории, — может быть на привале дам тебе себя облизать. Ну, чтобы это место наверняка осталось за мной, не хочу опускаться ниже демонов в чем бы то ни было.
Рассмеявшись, командор пошла за остальными, привычно положив руки на рукояти кинжалов.
— И вот демоны перестали быть самыми отвратительными в этой комнате, — пробормотал Ланн и обернулся назад, чтобы удостовериться, что за ними никто не следует. Граф умел испортить настроение в любой, даже самой безнадежной ситуации, когда кажется, что хуже уже не может быть, но Ланн расстроился не из-за него.
Эти твари вывернули наизнанку всех. И он ожидал, что узнает что-то о мечтах Сайдири тоже. Не то чтобы он всерьез рассчитывал увидеть там себя или хотя бы то же, что в собственных грезах. Ему жить-то осталось лет десять, а то и меньше, если подвернется случай разменять время на славу в этой войне. Он хотел бы просто понимать ее лучше, быть ей лучшим другом, пока он здесь.
Но то, что он видел, не похоже вообще ни на что.
— Что это было? — догнав командора и махнув рукой у себя перед глазами, спросил он.
— Не знаю, — пожав плечами, вздохнула она. Но заметив, как он поджал губы, повторила уже теплее. — Правда, не знаю. Как будто меня одной слишком мало, чтобы понять… — она вдохнула затхлый воздух полной грудью, как это делал он сам, когда ему грезился морской соленый ветер. — Но ощущалось, как что-то восхитительное.
— …ради бесчисленного множества других возможностей, — закончил он почти спокойно. Может, раны и правда затянулись со временем, а может, присутствие командора не дает снова сорваться в черноту, которой обернулся целый мир, когда погасло его Солнце. — И, если честно, язык не поворачивается обвинить ее в этом. Ну кто устоит, когда на одной чаше весов все блага этого мира, а на другой, ну… я? — пожав плечами, он осторожно взглянув на свою собеседницу, и тут же вскинулся: — Ты что, глаза закатила?
Сайдири мгновенно придала своему лицу самое достойное выражение из возможных:
— Нет.
— Закатила, я видел!
Командор вздохнула тоже, плечи опустились, напряжение заметно спало.
— Только ты можешь так рассуждать, — покачав головой, тихо проговорила она. — Любой нормальный человек был бы в ярости.
— Я был, — Ланн с усилием потер лоб, ему чертовски не хотелось вспоминать о людях, которых он оттолкнул, и мостах, которые сжег, — но это прошло. И когда одна мечта пошла ко дну, меня спасла другая. Я много где побывал и много чему научился. Так что, когда я нашел тебя, я подумал… может, начну сначала? Убивать демонов, спасать людей — все просто.
— Это никогда не было просто, — командор встала и положила руку ему на плечо. — Посторожишь первым?
Ланн нехотя поднял голову и посмотрел на нее — даже с половиной лица можно выдать гораздо больше эмоций, чем хочешь. Но иногда нет ничего странного в том, чтобы выглядеть грустным, так что он просто кивнул. Командор улыбнулась слабо, но вполне дружелюбно, и отправилась к своему спальнику.
— Кстати, — обернувшись, бросила она, — там осталось немного еды для недооцененных спутников.
Ланн улыбнулся и украдкой приложил руку к плечу, где кожа еще хранила тепло прикосновения. Так много лет у него не было ничего, кроме воспоминаний. Теперь у него снова есть мечты.
Поваленные деревья в часе ходьбы от деревни еще источали сладкий запах смолы, прозрачными каплями выступающей на срубах. Командор целое утро делала вид, что судьба лесорубов ее совершенно не интересует, и все это лишь бессмысленная трата времени и сил, но не приказала повернуть на север и даже не послала его к чертям вместе с его альтруизмом. Ланн решил, что это хороший знак.
— Натоптано, как в коровнике, — фыркнула она, осмотрев поляну, — они даже телегу увезли.
— Они не ждали помощи, — напомнил Ланн, — до Кенабреса два дня пути, никто не станет посылать к ним стражу.
Командор ничего не ответила, она опустилась рядом с деревом и с мрачным видом принялась ковырять
