позывы – это довольно неприятно, – определяюсь я. – С одной стороны, это вроде как комплимент тому, что мой член достаточно большой, чтоб задохнуться, с другой стороны, я всегда боюсь, вдруг и правда стошнит.
Сара качает головой. На ее губах играет улыбка:
– А я-то думала, ты скажешь про куни или что-нибудь в этом роде.
– Боже, нет. Я всегда не прочь полизать киску.
– О, боже. Фу, ТиКей. – Она смеется, но у нее слегка перехватывает дыхание.
– В этом нет ничего непристойного, сладкая, – я склоняюсь вперед и кладу локти на стол. – Я придерживаюсь следующих принципов: нужно относиться к этому как к барбекю. Погружайся поглубже. Не бойся испачкаться. Не жалей времени и не думай о том, когда ты закончишь.
– Божественная работа, – шутит она, с улыбкой встречаясь со мной взглядом. – Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступили с тобой.
Сара хихикает, скрещивая руки на груди.
«Не пялься на ее сиськи».
– О, есть еще одна история, – говорю я, пытаясь отвлечься от идеальной груди. – Целовался я однажды с девушкой, и вдруг она без предупреждения плюнула мне в рот. В тот день я понял, что мне не нравится, когда мне плюют в рот.
Сара вскидывает брови, но затем возвращает лицу спокойное выражение:
– Бедный, наивный ТиКей. Она, наверное, была пришельцем с другой планеты и хотела отложить яйца в твоем горле.
Я разражаюсь беззаботным смехом.
Вот. Именно поэтому я обожаю проводить время с этой девушкой.
Она умеет подловить меня, и на нее не производит впечатления то, что я – хоккеист. Мы – просто два человека с общей историей, которые веселят друг друга. Пусть даже это фейковое свидание, это, безусловно, одно из лучших свиданий, на которых я когда-либо был.
Похоже, Сара еще не закончила вечер воспоминаний. Она смотрит отстраненно, когда отодвигает тарелку, и у меня возникает ощущение, будто она вспоминает прошлое.
– Почему я никогда не делала ничего веселого и безрассудного исключительно для себя? Ну… я не знаю, не делала тату, может, какую-нибудь милоту на пояснице?
– Стикеры для бамперов не клеят на мерседесы, – тихо поддразниваю я.
Она снова смеется.
– Ты – единственное веселье, которое у меня когда-либо было, Тедди. И то видео было довольно безрассудным.
– Да уж, точно!
– Боже, и о чем мы думали? – стонет она, качая головой.
– Я? Я думал членом. Не знаю, чем думала ты.
– Полагаю, вагиной, – она смотрит мне в глаза и слегка краснеет.
Я беззаботно смеюсь:
– Боже, мне так не хватало этого, Сара. Нас. Беззаботности. Смеха. Времени вдвоем.
Мы так много лет скрывали наше прошлое от друзей и притворялись, будто ничего не было. О чем мы только думали?
– Мне тоже нас не хватало, – тихо говорит она.
Когда мы закончили ужин и обмен грязными историями, я оплачиваю счет и решаю, что достаточно трезв, чтобы довезти нас до дома.
Придерживая ее за талию кончиками пальцев, я провожаю Сару до выхода, и чувствую себя почти счастливым.
«Стратегическое решение. Пригласить ее к себе или нет?»
Я склоняюсь и шепчу ей на ухо:
– Спасибо, что пошла со мной.
Она поднимает удивленный взгляд:
– Это было гораздо веселее, чем я ожидала.
– Хочешь сказать, я в итоге оказался неплохим фейковым парнем?
– Ты не такой уж плохой фейковый парень, – легко соглашается она, улыбаясь.
Кого я дурачу? Конечно, я приглашу ее к себе.
– У меня есть то, что нужно, чтобы это свидание стало топовым, – с усмешкой говорю я.
– И что бы это могло быть?
– Мороженое с арахисом. У меня дома. Ты в деле? – Я делаю ставку на то, что это по-прежнему ее любимое лакомство, и, когда я вижу, как на ее губах появляется улыбка, я понимаю, что победил.
Она не сомневается:
– Поехали.
Что-то меняется за то время, пока мы едем. Воздух становится гуще, накаляется от невысказанного напряжения, и в ту минуту, когда мы добираемся до моей квартиры, все обостряется до предела. Почти всю дорогу Сара молчала, и я понятия не имею, о чем она думает.
Не сбежит ли она? Не откажется ли от фейковых отношений? Что за мысль поселилась в ее голове с тех пор, как мы вышли из закусочной?
– Ты в порядке? Ты что-то притихла, Доусон, – говорю я, когда мы входим ко мне и я закрываю за нами дверь. Я оставил подсветку над раковиной на кухне, так что мы идем, ориентируясь на мягкий свет, идущий оттуда, но в остальной квартире сумрачно, пространство полнится тенями.
На секунду мне кажется, что вот сейчас она отпустит какое-нибудь остроумное замечание, может быть, потребует обещанного мороженого, но она прикусывает нижнюю губу и смотрит мне в глаза:
– Я хочу его посмотреть.
Мне не нужно спрашивать, что именно она хочет посмотреть, потому что понимаю, это просто взглянув на нее.
Видео.
– Не думаю, что это хорошая идея.
Мое возражение не убеждает ее. Скинув туфли у двери, она несется к моему оставленному на кухне ноутбуку на своих длинных, стройных ногах.
– Там его нет, – говорю я, когда она начинает возиться с ним.
– Тогда покажи мне.
Вопреки здравому смыслу, я веду ее по коридору в свой кабинет, который служит мне и домашним офисом. Здесь я оплачиваю счета, смотрю спортивные трансляции. В комнате письменного стола и офисного кресло, в углу – унылое искусственное растение, а в шкафу – пыльная коробка с налоговыми декларациями. Но на компьютере, стоящем на столе, есть видео, которое она просит посмотреть.
– Для протокола: я все еще считаю это плохой идеей. – Я снимаю пиджак и ослабляю галстук, ожидая, что она передумает.
– Я его никогда не видела, – говорит она, стоя у стола и уперев руки в боки.
Похоже, я не смогу ее удержать. Когда Сара чего-то хочет, она этого добивается. Тут мы очень похожи.
Опускаясь в кожаное кресло перед письменным столом, я включаю компьютер и нахожу нужный файл. Даже тамбнейл файла возбуждает меня. В нем нет ничего сексуального: на самом деле это ее бедро, взятое очень крупным планом. Сара, должно быть, даже не понимает, что там изображено, но мой член знает, что сейчас будет, и… стоит, желая, чтобы его включили в игру.
– Последний шанс отказаться, – бормочу я, пока мой палец завис над мышью.
Сара беспокойно ерзает рядом, опершись на стол ладонью, и решительно встряхивает головой:
– Ты знаешь, я не откажусь. Просто покажи мне.
Ее тон не оставляет места для возражений, и, признаю, мне более чем любопытно, какой будет ее реакция, когда наконец, спустя столько лет, она увидит это видео.
Я
