Я схватил ключи и вышел в ночь.
* * *
Ночь я провел, свернувшись калачиком на маленьком диване в комнате ожидания, а теперь сидел в кресле-качалке рядом с маминой кроватью.
Мы с ней пили чай, и мое мрачное настроение каким-то образом испарилось. Я был с мамой, напомнил себе о том, что должен сделать, и все это мне как будто помогло.
У мамы на руке была повязка, скрывавшая царапины, которые остались с предыдущего вечера. Она смотрела по сторонам, оглядывая комнату и сведя брови на переносице.
Видя недоумение на мамином лице, я подумал, что она собирается спросить, где это мы, как она делала бесчисленное количество раз. В большинстве случаев мама помнила, что живет и лечится в этом заведении и что она больна. Но мне случалось сообщать ей эту неприятную новость так, словно она слышала ее впервые.
– Где твой отец? – спросила мама.
Я отставил чай и глубоко вздохнул.
Мне не хотелось объяснять моей дорогой маме в третий раз за месяц, что мой отец ушел, что он разозлился и бросил нас. У меня просто не было на это сил, да и у нее тоже, как я думал.
– Он побежал за молоком. Вернется через несколько минут, – солгал я. Эти слова как наждак ободрали мне горло.
Мама смотрела мне в глаза так, словно решала, стоит ли мне верить, потом кивнула:
– Ты такой хороший мальчик, Стерлинг.
Я им не был, совсем не был, но я пытался им быть.
Глава семнадцатая. Кэмрин
– Ты серьезно? Мне действительно надо произнести это для тебя по буквам, Кэмрин? – Брови Анны взлетели вверх.
– Что? – Я сидела в массажном педикюрном кресле между двумя моими лучшими подругами, в высшей степени смущенная тем, о чем мы говорили.
До прихода Оливии я рассказала Анне, что на самом деле означало тусоваться со Стерлингом. Ну, не все рассказала. Она никогда не узнает, что я терлась о его ногу в проеме входной двери, будто течная сука. Мне стало жарко от стыда. Так непрофессионально. Но Анна знала, что мы целовались.
– Для девушки с дипломом по бизнесу и успешной карьерой ты временами можешь быть удивительно глупой, – сказала она.
– О чем это она? – спросила ничего не понимавшая Оливия.
– Понятия не имею. – Я опустила ступни в воду идеальной температуры – чуть холоднее кипятка – с ароматом перечной мяты. Ах. С удовлетворенным вздохом я закрыла глаза.
– А теперь давайте рассказывайте, что это за глупости.
– Кэмрин и Стерлинг тусовались вчера вечером. В его квартире, – сообщила Анна.
– Тусовались? – переспросила Оливия, с отсутствующим видом поглаживая свой живот.
Анна пожала плечами:
– Так сейчас выражается молодежь.
– Я не понимаю, – сказала Оливия. – Как продвигается поиск? Ты уже нашла хороших кандидаток, чтобы он смог сходить с ними на свидание?
– Да, Кэмрин, ты уже нашла? – Анна улыбнулась так, словно знала все мои секреты.
Черт. Возможно, она знала. Возможно, она видела меня насквозь, чувствовала желание, которое я к нему испытывала.
Я откашлялась, надеясь, что буду говорить как профессионал.
– В общем, да. Я нашла несколько девушек, которые мне показались достойными.
– Это замечательно. Чарльз Куинн платит целое состояние за наши услуги, поэтому я не хочу его подвести. И Стерлинга тоже, разумеется. Какой бы безумной ни была эта ситуация, он заслуживает того, чтобы получить наследство.
Я торжественно кивнула. Оливия была совершенно права.
– Раз ты нашла несколько отличных кандидаток, полагаю, что скоро он начнет ходить на свидания? – спросила Анна, прощупывая почву.
– Именно так.
Я скрипнула зубами. Что, черт подери, вселилось в Анну? Ведь именно она уговаривала меня пойти на свидание со Стерлингом, а теперь вела себя так, будто я сделала что-то неправильно.
– Хорошая идея. – Оливия сунула отекшие ступни в розовые шлепанцы и встала с кресла. – Я опять хочу писать, – со стоном сказала она.
Как только Оливия отошла и уже не могла нас слышать, Анна повернулась ко мне.
– Что происходит между тобой и Стерлингом? – прошипела она. – Правду говори.
– Что ты имеешь в виду? Я уже тебе все сказала. Мы тусовались. Это было… мило. И, подумаешь, поцеловались в конце свидания. – Я не могла смотреть ей в глаза, заканчивая эту фразу. Она права. Я дура.
Анна округлила глаза:
– Послушай. Я была двумя руками за тусовку с ходячим британским афродизиаком, но это было до того, как я поняла, что он тебе нравится. – Моя подруга тяжело вздохнула. – Если ты влюбишься в него, если появятся настоящие чувства… и давай смотреть правде в глаза, они появятся, потому что я знаю тебя, Кэм, – сказала она, покосившись на меня, – то ничем хорошим это не кончится. Не может кончиться.
– Все хорошо, Анна. Я в порядке.
– Ты умная девочка, и я люблю тебя. Но не будь настолько глупой, чтобы связаться с ним. Он развратный тип, ты сама это сказала.
Я вздохнула и прикусила язык, потому что Оливия вернулась из дамской комнаты.
У меня сменилось настроение. То, что задумывалось как веселый девичник, превратилось в сеанс психотерапии. Мне расхотелось быть с ними. Если бы я могла сию секунду вынуть ступни из ножной ванны и немедленно уйти, я бы это сделала.
Но Анна была права. И она лишь пыталась защитить меня. Поэтому я решила не закатывать драматических сцен, прикусила язык и попыталась получить удовольствие, когда мастер по педикюру начал втирать теплое масло в мои ступни. И, честно говоря, это не так сложно было сделать.
Ежемесячный поход на педикюр с подругами был одним из моих любимых занятий. Там я была счастлива. Взгромоздившись на наши троны, мы перешли на более безопасные темы, такие как имя для ребенка, список желаемых подарков и кто в офисе с кем спит.
Я смотрела, как мне красят ногти на ногах вишневым лаком, и мой дискомфорт постепенно исчезал.
– Мы с Ноа хотим побывать в этом модном итальянском ресторане, «Ла Брассо», до того, как родится ребенок, но там лист ожидания на три месяца.
Анна хмыкнула, и если бы мои ноги не были заняты, я бы ее пнула. Но, решив, что я не хочу ничего скрывать от Оливии, я заговорила:
– Мы со Стерлингом ходили туда в прошлые выходные, – сумела произнести я.
– Шутишь? – удивилась Оливия. – Вау. Интересно, как он сумел это сделать. – Она потерла подбородок. Ее явно больше заботило то, как раздобыть столик, чем то, что я побывала в ресторане с лучшим другом ее мужа.
Я с облегчением вздохнула, когда мы закончили. Возможно, Анна ошиблась. Возможно, это
