имя… Могу я потрогать твой живот?» была пьяна в стельку, и у меня было очень плохое предчувствие, если я ее трахну, то ничем хорошим это не кончится.
Обычно это не имеет значения для меня, правда. У меня не было цели заводить постоянные отношения с женщинами.
К сожалению, карма — та еще сука, и у нее было много чего на меня.
Я уставился в телевизор, делая вид, что смотрю фильм, в то время как Лондон отключилась на мне. Ее сиськи прижимались к моей груди, ее ноги оседлали мое бедро, а ее рука лежала на моем животе, ровно в шести дюймах от головки моего напряженного члена. Я знал, так как ровно каждые шестьдесят секунд отводил взгляд от экрана, чтобы убедиться, что он не проделал дыру в моих штанах. Затем я снова начинал отсчет, потому что только подсчет удерживал меня от того, чтобы не перевернуть ее и не засунуть свой член так глубоко в ее киску, что он ударился бы о заднюю стенку ее горла. Да, это бы ее разбудило…
Почему я не делал этого? Хороший вопрос.
Не потому, что я хороший парень, или она была слишком пьяна, или еще что-то в этом роде. Я никогда не был порядочным человеком и не видел особых причин менять что-то на этом этапе игры.
Порядочность — не мой конек. Речь шла о стратегии.
Лондон вздохнула во сне, притянув меня немного ближе, когда ее рука скользнула вниз. Я застонал, и каким-то образом мой член стал еще тверже, что я готов был поставить сто долларов на то, что это вообще невозможно. Было очень больно, и запах ее волос, доносившийся до моего носа, точно не помогал.
От нее пахло ванильным печеньем.
Я снова спросил себя, почему я сейчас не трахаю ее. Она была в моей власти — она была без ума от меня. Я должен был просто взять то, что она предлагала, и наслаждаться этим. Стратегия была переоценена.
«Она может сделать тебя счастливым», — сурово сказала мне Хизер. — «Не испорти это, придурок».
Чертовы призраки в моей голове.
Хизер нужно было отвалить на хрен, потому что я не терпел этого дерьма. На самом деле я не умер вместе с ней, несмотря на то, что иногда мне так казалось. Она оставила меня растить наших девочек в одиночку, и иногда я ненавидел ее за это.
К счастью, мысли о моих девочках заставляли меня улыбнуться.
У меня даже не было слов, чтобы описать, как много они для меня значат. Где-то на этом пути я вернулся к жизни, если не ради себя, то ради них. Самая большая битва в моей жизни — не сползти в могилу вместе с женой. Лондон вела такую же борьбу, но по-своему. Когда все пошло наперекосяк, она бросилась навстречу жизни, приняла Джессику и боролась за нее, несмотря на то что у нее был простой выбор. Никто бы не винил ее, если бы она отдала Джесс в социальные службы. Я уважал то, как она бросила все силы ради своего ребенка, хотя формально Джесс ей не принадлежала. Она понимала, что такое преданность, семья не всегда связана с кровью.
Как бы мне ни было неприятно это признавать, но именно такая сила и преданность нужны, чтобы стать хорошей старухой… Затем я покачал головой, потому что был чертовски уверен, что не собирался снова повторять это.
Заявить на нее права? Ладно. Но никто никогда не смог бы занять место Хизер, не говоря уже о том, чтобы носить ее нашивку.
Может быть, я смогу найти золотую середину, и вот тут-то мне и пригодится Лондон. Если я трахну ее сегодня, это усложнит ситуацию так, что она возненавидит меня. Я всегда думаю, и я серьезен, когда принимаю решение. Я хотел Лондон и определенно планировал оставить ее у себя на некоторое время.
Это означало, что я должен начать делать все правильно.
Во-первых, убрать мудака помощника шерифа из ее жизни, не напугав ее до смерти. Если для этого мне пришлось бы потерпеть некоторое время, я не сомневался, что впоследствии она все восполнит.
Таким образом, я обнаружил, что лежу на диване и смотрю какой-то дурацкий фильм с членом тверже алмаза, а счастливого конца не видно.
Лондон снова пошевелилась рядом со мной, издав тихий храп.
Боже, ее рот прямо возле моего соска.
Я почувствовал жар ее дыхания через тонкую ткань футболки, и что-то похожее на панику подступило к горлу. Мне нужно было убираться отсюда к чертовой матери, потому что я ни за что на свете не смог бы долго держать свои руки подальше от нее. Так далеко я зашел, только из уважения.
Братья бы надорвали свои задницы от смеха, если бы увидели меня сейчас.
— Хорошо, милая, — пробормотал я, обнимая ее, когда неловко сел. — Давай уложим тебя в постель.
Лондон прижалась ко мне еще теснее, издавая протестующие звуки. Она была не очень большой, несмотря на эти потрясающие сиськи. Я легко поднял ее и понес в спальню. Ее дверь была не закрыта, открывая взору аккуратно застеленную двуспальную кровать. Комната была обставлена мебелью, вероятно, из комиссионного магазина, но она была отполирована и расставлена так, что выглядела в едином стиле.
Совсем не так, как в моей спальне.
— Все еще злюсь на тебя, — пробормотала она, когда я откинул одеяло и уложил ее.
Только посмотрите на это.
Спящая Пьянчужка проснулась, и мне даже не пришлось для этого целовать ее.
— Нужно ли мне знать почему? — спросил я. Она нахмурилась, глаза все еще были закрыты.
— Ты знаешь почему, Нейт. Но ты все равно можешь остаться на ночь…
Нейт? Она думала, что я Нейт Эванс?
Этот гребаный придурок не заслужил похвалы за это доброе дело.
Мои благие намерения исчезли в одно мгновение, мозг отключился, когда включился инстинкт. Не имело значения, что я решил держать руки подальше — она не могла мечтать о помощнике шерифа-мудаке, пока я держал ее на руках.
— Это не Нейт, — прорычал я, запустив пальцы в ее волосы и крепко сжав ее голову.
Она резко очнулась с широко раскрытыми и растерянными глазами.
— Что?
— Я не Нейт, — прорычал я.
Она моргнула, глядя на меня.
— Риз? Что ты здесь делаешь?
Вот дерьмо. Я принес ей еду, слушал, как она плачет, а потом полночи держал ее на руках, а она даже не помнила этого. Карма могла бы отсосать у меня.
Я опустился на кровать,
