Левенштейна. Это Кэмрин.
– Та женщина, с которой ты проводишь все время?
Я кивнул, поняв, что я не настолько хорошо скрывал наши отношения, как я думал.
– Что ты натворил, Ромео?
– Я только пытался помочь.
– Что ты сделал? – В ее голосе зазвучала сталь.
– Я взял выписки по кредитной карте Кэмрин и консолидировал ее долг с помощью Брайана из кредитного отдела, – сказал я, потирая затылок.
– Черт. Это абсолютное нарушение приватности, Стерлинг. Ты прав. Ты крупно облажался. Плохо.
– Спасибо, – сухо пробормотал я. – Давай просто скажем, что она это не оценила.
– А если без шуток, то тебе нужно спрашивать совета перед тем, как ты решишь сделать что-то подобное. И почему ты решил, что я могу помочь?
– Потому что ты знаешь женщин.
Тери склонила голову к плечу, как будто соглашаясь.
– Ты пытался извиниться?
Я сделал это в машине, верно? Но Кэмрин так разозлилась, возможно, ей нужно было время, чтобы остыть. Я заново проиграл в голове наш разговор. Был шанс, что я спросил ее, почему она злится, и сказал ей, что я пытался помочь. Черт, может быть, я так и не сказал двух коротких слов, которые следовало сказать. Прости меня.
– Знаешь что? Это может сработать.
Брови Тери взлетели вверх, рот приоткрылся.
– Начни с этого. Дай мне знать, как все пройдет.
Я почему-то знал, что текстового сообщения с извинением и грустным смайлом будет недостаточно. Нужно было поговорить с Кэмрин. Лицом к лицу.
Остаток дня полз со скоростью улитки, пока я разбирался с одной проблемой за другой. Когда я наконец закончил ужинать с клиентом, я с ужасом увидел, что уже десять часов. Слишком поздно, чтобы без предупреждения приехать к Кэмрин домой. Она, вероятно, уже в постели.
Не то чтобы я был против того, чтобы к ней присоединиться, но я знал, что лучше всего поехать домой и разработать план игры на следующий день.
Глава двадцать седьмая. Кэмрин
– Позволь мне говорить прямо, – сказала Анна, уперев руки в бока.
Откинувшись на спинку офисного кресла, я жестом дала ей разрешение продолжать. Виски сдавила нараставшая головная боль, и я прижала к ним кончики пальцев, надеясь остановить ее хотя бы еще на несколько часов, пока я не доберусь до дома.
– Итак, ты злишься на Стерлинга, потому что он лизал твою вагину и оплатил твои счета. Черт, я бы завтра же вышла за этого мудака замуж.
О боже. Когда она так это описала… Прижав ладони к глазам, я сделала глубокий вдох, не выдержала и рассмеялась.
– Ты не должна говорить такие вещи, Анна!
Она пожала плечами.
– А что такого? Я не собираюсь подбирать политкорректные выражения, как это сделала ты, и говорить, что он удовлетворил тебя ртом. Давай называть вещи своими именами. Он лизал твою вагину. Теперь вопрос… Он хорошо это сделал?
– Как будто это все извиняет.
Анна округлила глаза.
– Да, потому что помочь тебе со счетами – ужасное преступление.
– Он был… – Вот дерьмо, я не могу лгать ей. – Лучшим из всех, кто у меня был.
Она ударила кулаком воздух.
– Я так и знала!
Выпрямившись в кресле, я глубоко вздохнула.
– Оставим это, Анна. Стерлинг нарушил мою приватность. Меня подставил последний парень, с которым я жила. Дэвид не признавал границ, не понимал, что нельзя лезть в мои личные дела, а теперь, кажется, и Стерлинг этого не понимает.
Анна фыркнула.
– Это совершенно другое дело, Кэмрин. Дэвид не был способен ни на что хорошее. Тебе нужно посмотреть на мотивацию и намерения Стерлинга. Он хотел совершить хороший поступок.
– Может быть. – Я скрестила руки на груди. – Между нами все всерьез усложнилось. И есть еще кое-что. Я не знаю, что чувствовать. И для ясности скажу, что он не оплатил мои долги, а консолидировал их.
Анна кивнула с печальной улыбкой.
– Понятно. Так что ты намерена делать?
– Стерлинг хочет поговорить со мной сегодня вечером. – Он прислал сообщение рано утром, и я согласилась.
– Ты в порядке? – спросила Анна. На ее лице появилось выражение тревоги.
Конечно, я не была в порядке.
– Я не знаю, что я делаю, Анна, и мне страшно.
Она кивнула.
– Я знаю, что нам нужно сделать…
– Что? – спросила я.
Ее взгляд уперся в пол.
– Тебе это не понравится, но думаю, что это к лучшему.
Глава двадцать восьмая. Стерлинг
После долгого рабочего дня я ушел из офиса, когда было уже после восьми часов.
Я заранее отправил сообщение Кэмрин, чтобы быть уверенным в том, что она свободна и мне можно зайти к ней домой вечером. Я написал, что нам нужно поговорить, и она с этим согласилась. И вот я уже стоял у двери в многоквартирный дом и ждал, когда она меня впустит.
Наконец замок на двери щелкнул, я распахнул ее и поднялся по узкой лестнице на шестой этаж.
Кэмрин открыла мне дверь. Она была босиком, волосы небрежно скручены в пучок на макушке, на плечи накинут шерстяной кардиган. В руке она держала огромный бокал с красным вином.
– Привет.
– Я могу войти?
– Конечно, – сказала она, отступая назад.
Я не мог не почувствовать, что между нами что-то изменилось. Кэмрин провела меня в гостиную, но не пригласила меня сесть, как не предложила мне и вина. Она просто стояла посреди гостиной, уперев одну руку в бедро.
– Я, гм… – Я потер затылок и уставился на свои ботинки. – Я пришел, чтобы извиниться. – Я поднял глаза и встретился с ней взглядом. Ее глаза были полны ледяной решимости. – Я понимаю, что перешел черту. Я не имел никакого права вот так вмешиваться, но я хочу, чтобы ты знала, что я только хотел помочь.
Кэмрин резко выдохнула.
– Я это знаю. То есть поначалу я злилась, но потом я поняла, что ты пытался сделать.
– Мне действительно жаль. – Я протянул руку и коснулся ее плеча.
– Этот долг поставил меня в трудное положение. Мой бывший, он… Хотя знаешь что? Не важно, теперь это моя ответственность. Долг есть долг, и ты, вероятно, спас мою задницу, сделав это.
Я пожал плечами:
– Ты сэкономишь тысячи в долгосрочной перспективе, но мне следовало сначала спросить у тебя разрешения.
– Я тебя прощаю, – сказала Кэмрин, и это были самые прекрасные слова, которые я когда бы то ни было слышал.
Она покрутила в руках бокал с вином, посмотрела, как вращается алая жидкость.
– Мне тоже надо тебе кое-что сказать. Я перенесла дату кастинга.
– Перенесла дату?
Кэмрин кивнула.
– Кастинг
