Ядвига, смахивая с лица падающие пёстрые пряди, что мешали обзору.
— Я помогу.
Едва Николас успел сделать шаг в сторону сгоревшего дома, девушка яростно вскрикнула, запрещая ему приближаться:
— Нет! Прошу, Нико, не приближайся. Я должна сделать всё сама.
— Но как же твой отец?! Нам необходимо поспешить, пока он не заявился сюда.
— Она не выпустит его из лесу, пока я не закончу работу.
— О ком ты говоришь?
— Ворожея, Любица. Ей принадлежали эти земли и дом много лет назад. Теперь она дух, охраняющий округу и отпугивающий непрошенных гостей.
— Значит из-за неё деревенские боятся приближаться к этому месту?
— Да. Отныне пепелище — место упокоения её праха, — она продолжала своё объяснение, пока руки с усилием управляли инструментом, вырезая пластинку за пластинкой и придавая бесформенному полену первых признаков правильного очертания нужной формы.
Работа оказалась непростой и кропотливой, но, несмотря на то, что подобного Ядвига отродясь не делала, всё же что-то словно направляло её руки и придавало сил, снимая усталость. Она осторожно, но уверенно снимала остриём очередной слой древесины, плавно приближаясь к заданной цели. Её поразительное спокойствие дивным образом передавалось Николасу, отчего смирившись с тем, что ничего не может поделать, он просто опустился на колени неподалёку и стал покорно ждать. Каждое умелое движение спутницы поражало его до глубины души.
Прошло ещё много времени, пока заветные предметы были готовы. Когда последняя тонкая пластинка дерева упала на землю, Ядвига с шумом выдохнула, устало опуская плечи.
— Готово, — приглушенным голосом вымолвила она, поглаживая кончиками пальцев удивительно гладкое держало песта.
— Никогда бы не подумал, что ты умеешь вырезать из дерева, — восхищённо обратился парень к девушке.
— Признаться, я и сама не знала об этом.
— Тогда как такое возможно? Поначалу любому необходимо время, чтобы понять, что делать, да приноровиться к инструменту, меж тем ты сходу принялась за столь непростую работу.
Ядвига потрясённо осматривала глубокую круглую ступу, да гладкий пест с длинной удобной ручкой, которую выстругала из крупного полена старого крепкого дуба. Предметы не имели на себе ни узоров, ни рисунков, которыми по обыкновению украшали домашнюю утварь, но ровные и гладкие стороны удивляли своим изяществом и красотой.
— Неизведанная сила мною руководила, — словно грезя наяву, бормотала девушка.
— Зачем тебе это? — не унимался её спутник.
— Я и сама не до конца понимаю, для чего мне эти предметы, но точно знаю одно — без этого мне никак нельзя уйти.
Едва успела она договорить, как совсем рядом прогремел полный ярости и удушающей злобы грозный голос её отца.
— Ядвига!
Сердце девушки словно оборвалось в тот момент, когда её имя грозовым раскатом прокатилось по округе. Сдавленный крик тугим комом застрял в её горле, не давая и вдоха сделать. Она замерла на месте, боясь пошевелиться и глянуть в сторону, откуда слышались тяжёлые шаги.
Из густого леса грозной поступью устало выступил Веслав, едва не задыхаясь от бешенства, закипающего в груди сжигающем пламенем. Глаза его мерцали уничтожающим блеском, а широкие скулы сводило судорогой от напряжения.
Едва успев спрятать ступу и пест в полах длинной юбки, Ядвига вскочила на ноги и наконец обернулась, встречаясь лицом к лицу со своим самым ужасающим страхом.
— Папа… — одними губами прошептала она, ощущая, как её собственный голос покидает сила.
Ещё совсем недавно нерадивой дочери казалось, что она готова выстоять лицом к лицу с отцом и принять любое наказание, но стоило только взглянуть в пылающие, полные ярости и обиды глаза, как в одночасье вся уверенность улетучилась. Теперь она дрожала, словно осиновый лист на ветру, не в силах даже говорить.
— Ах ты ж, попрешница! Девка непутёвая! Я с тобой ещё разберусь! — гремел он, опаляя дочь суровым взглядом и проходя мимо. — Не смей с места двинуться!
Как бы ни был он зол на своё дитя, но душу разрывала на части ненависть к соседскому мальчишке. Веслава словно молнией пронзило, когда он увидел сына плотника рядом с Ядвигой. Он сразу понял, что это проклятый парень сбил с толку глупую доверчивую девчонку.
— Ты! Дрянной мальчишка! — подлетая к юноше, Веслав схватил его за грудки и с силой тряхнул, а после ударил кулаком в челюсть, отчего Николас отшатнулся, но всё же удержался на ногах.
— Отец, нет! Молю! — Ядвига бросилась к нему, цепляясь за руки и обливаясь горькими слезами.
— С тобой я разберусь позже! — без усилий стряхивая дочь с себя, в гневе заорал мужчина. — Не смей вмешиваться и стой на месте, я сказал!
Староста хотел нанести очередной удар похитителю, как он думал, но замер, поражаясь непоколебимому упорству и стойкости парня. Николас без страха и осуждения смело глядел прямо ему в глаза, не пытаясь ни защититься, ни напасть в ответ.
— Ах ты, гадёныш! Как смеешь ты столь дерзко глядеть мне в глаза! — продолжал он лютовать. — Я должен был догадаться, что это ты во всём повинен и увёл мою дочь из дома!
Николас продолжал упорно молчать, готовый храбро вынести всё, что уготовил ему разъяренный мужчина.
— Коли была бы моя воля, дак убил бы тебя, погань, прямо на этом месте!
— Папа! — в отчаянии воскликнула Ядвига, смахивая с лица струящиеся слёзы.
— Умолкни, сейчас же! — ревел Веслав, не глядя в сторону дочери. Сейчас он больше походил на дикого зверя, чем на человека, всё более поддаваясь эмоциям.
Наконец Николас прервал молчание, стараясь говорить как можно более ровно и бесстрастно.
— Вы в праве делать со мной всё, что изволите. Я снесу любое наказание от вашей руки, даже смерть. Только не трогайте её. Ядвига… — внезапно его голос дрогнул на полуслове, — она ни в чём не повинна. Только я в ответе за случившееся.
— Что?! — глаза девушки округлились от ужаса.
«Зачем он говорит подобное?! Ведь отец сейчас его убьёт!» — в панике пронеслось у неё в голове.
Она растерянно смотрела на парня.
— Зачем ты это говоришь?! Папа, — бросилась она в сторону отца, нарушая приказ, — не слушай его! Это всё моя вина!
Однако Николас вовремя выбросил руку в сторону, останавливая подругу на полпути и не позволяя приблизиться. Он всё ещё находился в плену сильных мужских рук и не сводил сосредоточенного взора с искаженного гневом лица.
— Я увёл её из деревни, вы правы, — словно подписывая себе смертный приговор, храбро продолжал юноша. В его гулко бьющемся сердце теплилась слабая надежда на то, что он сможет хоть немного смягчить старосту и тем самым уберечь от удара и кары его дочь. — Я заслужил наказание и готов за всё ответить!
Глаза Веслава горели диким пламенем.
