на место, где начинался этот выбор, и пойдем пешком, каждый в свою сторону.
– Хорошо. Тогда поставь машину в заметное место, откуда она будет хорошо видна с зажженными огнями, чтобы Кейт могла различить ее издалека, если все же…
– В любом случае мы одни участвуем в поисках! – неистовствовал Скотт. – Похоже, полицейские решили дождаться рассвета.
– Тогда они смогут подключить вертолет.
– Вряд ли, если они настаивают на версии бегства.
– Глупость, конечно, если бы они знали малышку, но какое им до этого дело?
– И почему Амели не бросилась на поиски дочери? Да ради любого из сыновей она бы сейчас металась здесь как угорелая.
– Тебе не нравится эта женщина, да? – с иронией произнес Дэвид. – Мне тоже.
Скотт остановился на условленном месте и начал маневрировать, чтобы расположить джип таким образом, чтобы он мог служить ориентиром. В тот момент, когда он разворачивал его вправо, фары осветили какой-то странный предмет метрах в пятидесяти, на опушке леса.
– Видишь, вон там? – произнес он лихорадочным тоном. – Не знаешь, на Кейт было красное пальто?
Не дожидаясь ответа Дэвида, он бросился вон из машины.
– Кейт! Кейт! – кричал он, подбегая к ней.
Свернувшись калачиком на куче листьев и земли, Кейт стонала, стуча зубами, глаза девушки были закрыты, а ее нога все еще была в плену стальной ловушки. Скотт бросился на землю рядом с ней и осторожно приподнял ее голову.
– Я здесь, милая, все в порядке…
Свободной рукой он достал из кармана фонарь и осветил ее ногу. Вокруг лодыжки кровь свернулась и уже не текла. Острые зубцы капкана были глубоко погружены в плоть, которая сильно распухла по краям раны. Сколько же времени несчастная пролежала в такой позе, боясь пошевелиться, чтобы не усилить боль?
– Кейт, ты меня слышишь? Тебе очень больно?
Приглушенные рыдания были единственным ответом, который он получил.
– Сейчас я схожу к машине за инструментами, – сказал Дэвид за его спиной.
Скотт положил фонарик на землю и взял мобильный. При первом же звонке трубку взял Ангус, и сын в нескольких словах обрисовал ему ситуацию.
– Предупреди полицейских, пусть срочно вышлют «скорую помощь».
– Там, где вы находитесь, она не пройдет – увязнет в грязи.
– Тогда я отвезу Кейт домой на джипе. Все нужно сделать очень быстро. Пусть «скорая» ждет меня на выходе из леса, мы ее туда перенесем.
– Все действительно настолько серьезно, Скотт?
– Не знаю. Я боюсь сам открывать капкан, но надо освободить ногу как можно скорее.
Вернулся Дэвид, неся железный прут.
– Я попытаюсь поднять рычаг, хорошо?
Скотт секунду колебался, прежде чем кивнуть.
– Ты меня слышишь, Кейт? Мы сейчас освободим твою лодыжку, и это может быть очень больно, но я постараюсь сделать все как можно осторожнее…
Она открыла глаза, казалось, стараясь убедиться сквозь слезы, что это не видение, а затем обхватила Скотта за шею, цепляясь за него, как будто она тонула.
– Больно, если бы ты знал, как было больно, если бы ты знал, – пробормотала она, – очень больно! Но нога ничего не чувствует. Сначала это было ужасно, но теперь она совсем ничего не чувствует. Это все еще там?
– Да, да, ты только ранена. Не волнуйся за ногу, пожалуйста, ведь она намного прочнее, чем лапа лисы, правда? Обними меня крепче и не смотри. Можешь кричать, если хочешь, но постарайся не двигаться, пока Дэвид будет раздвигать челюсти ловушки.
– Безумие какое-то… – ахнул Дэвид, склонившись над ними. – Таким образом ловить зверей – садизм! Давай, Скотт, мне удалось его раскрыть.
С бесконечными предосторожностями Скотт поднял ногу Кейт, которая взвыла от боли и затем принялась рыдать. Раздался сухой щелчок стали, и Дэвид выпрямился.
– Подай джип, – попросил его Скотт.
Он чувствовал, как Кейт трепещет, прижимаясь к нему всем телом, но она по-прежнему не отпускала его шею. Взяв фонарь, он снова посмотрел на рану и закусил губу. Похоже, что в нижней части голени был открытый перелом. Сможет ли Кейт выдержать, если ее сдвинут с места? Что ему делать? Поддерживать ей ногу или стараться не прикасаться к ней? Он подумал о фляге с виски, которая лежала в бардачке машины, но если Кейт придется быстро оперировать, давать ей спиртное было никак нельзя.
– Послушай меня, дорогая, тебе наверняка будет больно, потому что я должен отнести тебя на сиденье, где я постараюсь уложить тебя как можно удобнее. Пока я ничего не могу сделать, чтобы облегчить твою боль, но нас уже ждет «скорая помощь», и тебе сразу помогут.
Скотта приводила в ужас мысль, что положение может осложниться, но не мог же он оставить Кейт здесь, и выбора у него не было. Вскоре ослепительный свет фар заставил его зажмуриться – это Дэвид подогнал джип почти вплотную к тому месту, где лежала девушка. При ярком освещении он заметил, что ее рана снова стала кровоточить.
– Ну-ка, обхвати меня за шею изо всех сил, – сказал он. Просунув одну руку под ее колени, он выпрямился, а Кейт издала душераздирающий крик.
– О боже… – вырвалось у Дэвида.
Держа дверь, которую он оставил открытой, он почти терял сознание.
– Перейди на другую сторону и возьми ее за плечи!
Рыдания Кейт были ему непереносимы, он бы отдал сейчас что угодно, только бы она перестала страдать. На сиденье ее щиколотка и ступня образовывали страшный, неестественный угол с ногой.
Дэвид опустился на колени за водительским сиденьем, чтобы поддерживать Кейт, пока Скотт устраивался за рулем. Вынужденный очень медленно выруливать из-за ухабов, он почувствовал, что его рубашка прилипла к спине от пота, несмотря на холод.
– Она потеряла сознание, – сказал Дэвид.
– Это даже неплохо. Укрой ее одеялом, а я включу отопление.
Как долго девушка оставалась лежать на холодной земле под проливным дождем? Ухудшила ли она состояние своей раны, пытаясь освободиться? Потом он услышал, как она застонала, а затем снова начала плакать.
– Она приходит в себя, поторопись!
– Мы подъезжаем, уже подъезжаем, – процедил Скотт сквозь зубы.
* * *
В большую гостиную Джиллеспи Ангус велел подать виски и блюдо с бутербродами, которые наскоро приготовила Мойра. «Скорая» почти час назад увезла Кейт в больницу Глазго. Амели поехала вместе с ней, но больше никому сопровождать дочь не разрешила. У нее не нашлось ни словечка благодарности для Скотта и Дэвида, и она так припала к руке дочери, будто только что сама вырвала ее из лап смерти.
Скотт разозлился, и не из-за равнодушия Амели, которое не составляло для него никакого открытия, а из-за неприятного для него присутствия здесь Мэри. С огромным изумлением он увидел ее среди своих домашних и полицейских, а теперь она сидела в кресле рядом с Ангусом, о чем-то беседуя с ним вполголоса. Чувствовала она себя как обычно, очень непринужденно, и было заметно, что она уже успела всех очаровать.
– Она прелестная, как цветочек, твоя невеста, – шепнула ему на ушко Мойра.
Изобразив на лице принужденную
