предупреждение. Мне достаточно было слегка повернуть голову, чтобы увидеть Адрика, стоящего в дверях с суровым и холодным выражением лица, придававшим ему загадочный вид. Он обладал несомненным талантом распугивать людей уже одним своим появлением. Сейчас он в упор смотрел на Эгана.
– Вот и Дрики пожаловал, – протянул Эган все тем же шутливым тоном. – Ты уже надрался или как?
Адрик ответил совершенно неожиданно:
– Если ты устроишь здесь сцену только потому, что надрался, у нас возникнут серьезные проблемы, а вечеринка закончится так, как тебе совсем бы не хотелось.
Ответом ему было смешное хихиканье Эгана. Повернувшись, он сделал пару шагов навстречу Адрику.
– С каких это пор ты мне угрожаешь? – спросил Эган, прищурившись.
Его лицо стало суровым.
Адрик по-прежнему оставался бесстрастным и невозмутимым.
– Понимай как хочешь, – просто, но твердо ответил он. – Но имей уважение к Джуд и веди себя с ней достойно.
Он требует от Эгана уважения ко мне? Я едва не задохнулась.
– А что я такого сказал? – нахмурился Эган. – Тебе это показалось жестоким? Но я и есть жестокий, братец, и ты это знаешь, разве не так?
Они переглянулись, словно знали что-то, известное лишь им двоим. Я надеялась, что Алекс к нам не подойдет. Это было бы самым худшим, что могло случиться, но все обошлось. Между ними словно пробежала искра соперничества, но ничего не произошло. Эган снова натужно улыбнулся, с прежним унылым взглядом. Он фамильярно хлопнул Адрика по груди, словно отряхивал его костюм.
– Ты всегда такой добренький с Джуд… – произнес Эган, а затем прошептал так тихо, что расслышала лишь я, стоявшая ближе всех: – Если бы она только знала…
«Ого! – прозвучало у меня в голове. – И что же я должна знать?»
– Джуд, – обратился ко мне Адрик, не спуская при этом глаз с брата, – проводи Эгана в его комнату. Ему пора спать.
Не опуская головы, Эган взял меня под руку, и я повела его в сторону спальни.
Что, черт возьми, происходит? Что-то очень странное и серьезное.
Я проводила его в спальню. Он все-таки держался на ногах, но был настолько пьян, что порой спотыкался и терял равновесие, к тому же не переставал глупо хихикать. Когда мы вошли в комнату, я закрыла за нами дверь, и гул голосов зазвучал тихо и приглушенно. Я стала уговаривать его лечь в постель, но он лишь что-то пробурчал и сел на кровать.
– Послушай, тебе надо поспать, – сказала я.
– Ты мне не мамаша, чтобы отправлять меня спать, – заявил он тоном обиженного ребенка.
– Конечно, я не твоя мамаша, – раздраженно прошептала я себе под нос. – Будь я твоей мамашей, я бы сделала аборт.
– Что-что?
– Я лишь хочу, чтобы ты лег спать, – соврала я, чтобы смягчить оскорбление. – Ложись скорее, Эган, пока спиртное не ударило тебе в голову. Тебе нужно поспать.
– Но…
– Или ты хочешь, чтобы все видели тебя в таком состоянии? – перебила я. – А если ты что-нибудь отмочишь, как боится Адрик, что потом?
Эган пробурчал что-то вроде «пожалуй, ты права…» и принялся расстегивать рубашку, собираясь лечь спать. Поскольку расстегнуть ее нормальным способом у него не получалось, он просто рванул ее на груди, оторвав все пуговицы, затем остервенело сорвал с себя и швырнул в сторону шкафа, выставив напоказ татуированные руки; татуировки у него были более искусной работы, чем у братьев.
– А знаешь, мы с тобой встречаемся и ни разу не спали, – произнес он, нахмурившись. – Ты моя первая девушка, которую я сразу не трахнул. – Он противно захихикал. – Только никому об этом не говори, это погубит мою репутацию.
Какую еще репутацию? Боже, да пьяный он втройне идиот!
– В случае чего я скажу, что ты настоящий гигант секса, не волнуйся, – шутливо успокоила его я.
Он довольно фыркнул, смерив меня лукаво прищуренными глазами.
– Нет нужды этого говорить, – сказал он. – Я и сам знаю.
На миг мне показалось, что он собирается расстегнуть брюки, но его руки остались на месте: одна – на животе, а другая – под головой. Я невольно наклонилась и посмотрела на натянутую ткань брюк, прикрывавшую то самое место у него между ног. Видно было не так много, но, если он их расстегнет, я увижу нечто весьма интересное…
Я отвела взгляд. Джуд, соберись! На что это он смотрит?
– Да, мужчины обладают редким преимуществом: пенисом, – заметила я с преувеличенным равнодушием. – Видимо, они придают ему такое огромное значение, какого он на самом деле никогда не имел. Должно быть, это связано с нарушением зрения, обусловленным Y-хромосомой.
Эган сначала натужно захихикал, а потом закатился расслабленным пьяным хохотом. Надо лбом у него торчали вихры, а щеки побагровели, как у настоящего пьяницы. Затем он расстегнул брюки, но так их и не снял, после чего растянулся на кровати, закрыв руками лицо. Матрас был ему явно короток.
Убедившись, что он уснул, я направилась к двери.
– Ты куда? – спросил он.
– Не хочу мешать тебе спать, – заявила я.
– Уйдешь, когда я совсем усну, – приказал он, не выпуская моей руки.
– А если я не хочу?..
– Ты останешься! – яростно прохрипел он.
– Боже, какой ты странный, – устало прошептала я.
Я подошла и села на край постели, привалившись спиной к стене. Комнату наполнила вязкая тишина: слышалось лишь сонное дыхание Эгана, становясь с каждым вдохом все спокойнее. Так прошло несколько минут. Я нетерпеливо встала, потому что мне нужно было найти Александра, и, убедившись, что Эган не шевелится, тихонько вышла.
Покинув комнату, я приступила к поискам. Пока меня не было, куда-то пропала Арти. Я в тревоге обежала все углы квартиры, пытаясь обнаружить ее среди танцующих, целующихся на диванах, выпивающих и просто болтающих. Искала я довольно долго, пока мне зачем-то не понадобилось выйти из квартиры, и тут, когда я подошла к лестнице и посмотрела через перила вниз, я увидела Александра.
Вокруг никого не было. Александр стоял на ступеньках нижнего этажа, но с ним был Оуэн. И это еще не все. Они отчаянно спорили. Оуэн казался страшно раздраженным, ничего общего с тем спокойным парнем, каким я его знала, а Алекс, тоже раздраженный и удрученный, да к тому же пьяный, шатался из стороны в сторону и что-то упрямо отрицал.
Я присела на корточки, ухватившись руками за решетку балюстрады и затаив дыхание, чтобы все видеть и слышать.
– В таком случае как тебе это удастся теперь? – спрашивал Оуэн. – Когда ты нетрезв и от всех прячешься?
Александр подошел к нему почти вплотную – разъяренный, пьяный и весь расхристанный.
– Каким образом тебе это удается? –
