разлуке. Летом перед отъездом в Кардифф папа пытался пару раз поднять этот вопрос, как будто чувствуя подавленную боль в моем настроении. Но говорить было не о чем. У меня было все, к чему я стремилась, а главным образом — популярное место в университете, который занимал в моем списке первую строчку. Я не собиралась хандрить, что подтвердилось, как только оказалась в Уэльсе.
— На что ты записалась? — спросил папа, когда я позвонила ему к концу третьей недели учебы.
— Капоэйра.
— Переведи, — засмеялся он.
— Бразильское боевое искусство, сочетающее удары и акробатические движения с музыкой и песней. — Я произнесла фразу, которую услышала на ярмарке первокурсников.
— Чтоб мне провалиться!
— Я пока на начальном уровне. Чуть не сломала себе шею, пытаясь сделать стойку на голове в первый раз, но Оливье, мой инструктор, говорит, что у меня природный талант.
На самом деле я переспала с инструктором Оливье. Мы начали разговор после урока, который продолжили в баре, и все завершилось у него дома. Он принял экстази, и наш акробатический секс продолжался до шести утра.
— Определенно звучит так, как будто ты много тренируешься, — заметил папа.
— Что? О, да.
— Учеба оправдала все ожидания?
— Папа! Это потрясающе! — в эмоциях воскликнула я.
На самом деле, студенческие сообщества и секс были для меня побочными составляющими учебы. Но на мой взгляд, первокурсница просто обязана пройти через это, чтобы не превратиться в одну из тех фанатичек, одержимых лишь учебой и не умеющих развлекаться.
— Мне все нравится. Нужно только найти правильный баланс между исследованиями и работой в лаборатории. Некоторые исследования, над которыми работают наши преподаватели, воодушевляют.
— Такими темпами ты не захочешь домой в конце семестра.
— Ну что ты. Я скучаю по твоей стряпне.
Он рассмеялся.
— Эд к тебе приедет на выходные?
Сердце сжалось.
— Нет. Он слишком занят.
В тот день, когда Эд отказался от возможности поехать в Оксфорд, в наших отношениях появилась трещина, которая расширялась с каждым днем. Не то что бы он игнорировал меня. Но у него уходили дни, чтобы ответить на мои обычные, в две тысячи слов, письма, — а его ответы были короткими и поверхностными. Я подозревала, что на сцене появилась новая женщина. Тот факт, что он усердно работал над тем, чтобы из ученика перейти во владельца отцовского бизнеса не было достаточным объяснением.
В любом случае, в тот семестр он ни разу меня не навестил, и своего друга я увидела только в декабре, когда вернулась домой. Мы договорились встретиться вечером в шикарном отеле делового района Ливерпуля, не имеющим ничего общего со студенческими заведениями, к которыми я привыкла: пабам с липкими полами и туалетам, двери которых расписаны граффити на политические темы. Войдя в бар в старых левайсах и винтажной футболке «символ мира», я увидела публику в деловых нарядах, модных костюмах и шиньонах. Я не могла решить, как себя держать — застенчиво или дерзко, но увидев его за столом, вся фривольность вылетела у меня из головы. Он что-то записывал в блокнот, легкие движения ручки контрастировали с его глубокой задумчивостью.
Эд поднял голову, улыбнулся, и волнение окатило меня волной. Сунув руки в карманы, и стараясь казаться спокойной, подошла к столику. Он встал и хотел поцеловать меня в щеку. Движение для него, видимо, настолько привычное, насколько для меня чуждое. Я отшатнулась, нахмурившись, и надменно подумала, уж не этим ли он сейчас занимается, вместо учебы в Оксфорде: овладевает основами сетевого общения — понятие, о котором я никогда не задумывалась до сегодняшнего дня.
— Как дела? — поинтересовался мой друг.
— Очень хорошо, спасибо. Заказать тебе пива?
— Я сам закажу.
Я вздохнула с облегчением, потому что в моем кармане лежали лишь пятьдесят четыре пенса.
Потягивая первый бокал, я подумала, что кто-то со стороны, глядя на нас, может подумать, что у нас свидание вслепую. Было ощущение, что мы, словно чужие, оцениваем друг друга и выносим вердикт.
— Как жизнь в области электричества? — спросила, покраснев от вопроса. Я боялась, что что-то в моем тоне выдаст то, что я действительно хотела узнать: сожалеет ли он о своем решении.
— На самом деле — прекрасно, — бодро ответил он. — Не буду докучать деталями, но в работе одновременно несколько направлений.
— Рассказывай.
Он небрежно покачал головой.
— Расскажу, когда стану миллионером.
— Да ладно тебе. Не скромничай.
Как и все гениальное, его идея была проста. Она пришла ему в голову в результате некоторых проблем во время работы с оптовиками. Он собирался создать веб-сайт для легкой, дешевой и быстрой продажи запчастей к электротехнике. Эд оживленно говорил о каналах распределения и скидках, о капитальных затратах и прибыли. Провел исследование и после составления бизнес-плана получил кредит для стартапа от комитета, финансируемого Европейским Союзом.
— А разве люди не думают, что сайты, как мыльные пузыри, полопаются?
— Так и будет. Большинство новых онлайн-фирм нежизнеспособны. Интернет быстро развивается, но те, у кого разумный бизнес-план и четко определенная ниша, выживут. Я уже пообщался с десятками производителей и оптовиками. Спрос огромен и продержится еще в течение следующих двух месяцев.
Когда он посмотрел на меня, я поняла, что мои опасения о том, что он сможет реализовать свой потенциал только в академическом плане, были необоснованными. Это была моя мечта, а не Эда. Выбранный им путь не был для него утешительным призом, а наоборот, зажигал в нем искру, вызывал неожиданное усердие, делал его счастливым. Мне хотелось сказать, как я ошибалась, но понимала, что придется в первую очередь признаться в своих предрассудках.
— Прости, что не приезжал, — сказал он.
— О, все в порядке! Я тоже была занята. В последнее время мы работали над прикладными генетическими и молекулярными технологиями, и это довольно сложно. К тому же… Я кое с кем встречаюсь.
Я взглянула на его реакцию, но он ничем не выдал своих чувств.
— И как дела с Оливье?
Ну, хотя бы ясно, что Эд читал мои письма.
— О, я сейчас с другим, — беспечно бросила я. — Нил. Он игрок в регби. Из Эксетера.
В повисшей тишине я хотела добавить, что наши отношения несерьезны. Но что-то остановило меня. В жизни Эда всегда было много девушек, и я никогда не слышала, чтобы он отзывался о них неуважительно. К тому же, у меня никогда не было постоянного парня. Выглядеть аутсайдером в любовных делах мне не хотелось, хотя именно таково было мое реальное положение.
— Ты с кем-нибудь встречаешься? — поинтересовалась я.
— Что? Нет. В смысле, я… Короче, ничего не вышло.
— Почему?
Адамово яблоко поднялось, затем медленно
