все навеселе и направляются на свой развратный девичник.
Тем не менее розовые двери открылись, и из них вышли Молли, Хлоя, Бьянка и Мэдди.
Кажется, увидев меня, они пришли в ужас.
– Привет, – пробормотала Мэдди.
– Классный лимузин, да? – сказала Молли. – Жаль, что ты с нами не поехала.
– Мы подумали, может, у тебя просто не хватило бы на него денег, – сказала Хлоя, и это было уже слишком, учитывая то, что это она всегда жаловалась, что у нее нет ни гроша.
– Полагаю, Шарлотта предпочла приехать без нас, – сказала Бьянка со сладкой улыбкой, которая для меня была настоящим ядом, – она же думает, что лимузины немного… пошлые, ведь так?
Я возмутилась и открыла было рот, но заставила себя промолчать, потому что не хотела, чтобы выходные Мэдди начались с плохой ноты.
– Вы знаете, как это. Я пытаюсь накопить на залог и иногда приходится экономить. Ладно, в любом случае все уже здесь. Надеюсь, вам понравилась поездка.
В неловком молчании мы вошли в аэропорт, сдали багаж и направились к нашему выходу на посадку. Я заметила, что никто не заикнулся о том, чтобы пойти куда-нибудь выпить. Да и вообще никто почти не разговаривал. Мне показалось, что Мэдди сказала что-то, а Бьянка рассмеялась.
– Только посмотрите на эту очередь, – сказала я, – никогда не понимала, зачем люди стоят и ждут, когда они уже забронировали места, да и так понятно, что сначала пустят людей из бизнес-класса и на инвалидных колясках. Давайте посидим и подождем, когда нас позовут.
Но остальные четверо не собирались сидеть и ждать. Мэдди и Бьянка прошли мимо меня и направились в начало очереди.
Хлоя схватила меня за руку и сказала:
– Шарлотта, ну ты что! Мы же все в бизнес-классе.
Молли увидела выражение моего лица и сказала:
– Мы поменяли планы, помнишь? Потому что у мужа Бьянки полно авиамиль. Она все организовала.
– Тебе не пришло то сообщение? – спросила Хлоя.
– Нет. Видимо, нет. Мой билет точно эконом, так что, вероятно, увидимся в Лиссабоне. – Мне плакать хотелось, когда я пошла в конец очереди.
Наверное, в бизнес-классе шампанское льется рекой, подумала я и решила, что так же будет и у меня, пусть и в экономе. Когда ко мне подошла стюардесса с тележкой, я сказала: «Шампанского, пожалуйста. Столько, сколько сможете мне дать».
Бедная женщина немного замялась, посмотрела на бесконечные ряды нетерпеливых пассажиров и решила, что я выгляжу вполне респектабельно и вряд ли напьюсь вдребезги и устрою скандал за три часа полета, да и долго раздумывать было некогда. Она дала мне три миниатюрные бутылочки шампанского, и оставшееся время полета я медленно уничтожала их содержимое.
Приземлившись в Лиссабоне и сквозь алкогольную дымку увидев голубое небо и яркое солнце, всем захотелось оставить ссоры, о чем бы они ни были, хотя бы на какое-то время. На такси мы поехали в квартиру, на поиск которой я потратила несколько часов на Airbnb, пока наконец не получила одобрение Бьянки и разрешение на бронь. И, к счастью, квартира оказалась шикарной: с каменными полами, высокими потолками и видом на за́мок сквозь фиолетовую бугенвиллию, обрамляющую окна. К тому же с тремя роскошными спальнями с отдельными ваннами.
– Молодец, Шарлотта, – сказала Бьянка, – нам очень пригодился твой опыт бронирования международных поездок для банкиров.
Я решила проигнорировать то, как надменно это прозвучало, и поблагодарила ее.
– В холодильнике должно быть много кавы или эспуманте, или как оно там называется, – сказала я, – еще я просила принести ветчины, оливок, хлеба, кофе и всего остального для нас. Чтобы мы не проголодались.
Впервые за долгое время Мэдди наградила меня настоящей, искренней улыбкой, от которой мне стало так хорошо и спокойно на душе.
– Спасибо, солнышко. Правда спасибо вам всем. Здесь так прекрасно, мне просто не верится, что вы все это организовали для меня.
– Даже не думай, – сказала Молли, – это твой девичник. У нас есть священная миссия идти тусить.
Так мы и сделали. Приняли душ, переоделись и накрасились, сидя рядом за кухонным столом – так же мы с Мэдди когда-то готовились к походу на Бигг Маркет, когда были подростками. А потом отправились гулять теплым вечером, и те, кто надел туфли на каблуках, сразу же об этом пожалели, когда увидели, что буквально каждая улица всего города была не только очень крутой, но еще и мощенной булыжником. Но после пары бокалов нас это уже не волновало, и мы даже умудрились зайти в пару баров, не свалившись при этом на мостовой. Потом мы заказали вкуснейший ужин в ресторане, который я нашла, а после пошли в клуб – правда, не все: Бьянка сказала, что у нее мигрень, и уехала назад на такси.
Вместе с ней ушло и оставшееся напряжение. Я заказала всем «Маргариту», потом мы заказали ее по второму кругу. Мэдди смеялась тем горловым смехом, который я так часто слышала, и даже переходила иногда на ньюкаслский акцент – а я-то думала, что она уже давно от него избавилась. Молли перестала проверять, написал ли ей Уильям. Мы встали и танцевали вокруг своих сумок, дурачась и визжа от смеха.
– Эй, Шарлотта! – крикнула Хлоя, пытаясь перекричать музыку. – Видишь того парня там? Красавчик в леопардовой рубашке? Он от тебя в восторге. Если бы у тебя не было парня…
Я глянула в другой конец комнаты и заметила «леопардового» парня. Он стоял, облокотившись на барную стойку, с пивом в руках и, казалось, осматривал комнату. Но когда он увидел, что я смотрю на него, то сразу же улыбнулся.
– Видишь? – сказала Хлоя. – Иди, поговори с ним, слабо́? Что случилось в Лиссабоне, останется в Лиссабоне!
Мне не хватало смелости оставить друзей, но трудно было и не взглянуть на него снова. На этот раз он улыбнулся и поднял кружку, потом допил свое пиво и поставил ее на стойку. Я улыбнулась в ответ, а потом, просто наудачу, позвала его жестом.
И, на удивление, он проскользнул сквозь толпу и присоединился к нам. И вот это уже не мы танцуем вчетвером, а мои подружки втроем, а я с ним, вроде бы в одной компании, но отдельно. Я почувствовала, как изменились мои движения. Это были уже не трусливые попытки танцевать: я стала увереннее, смотрела ему в лицо, и, казалось, мышцы сами знали, что делать.
Музыка плавно перешла в другую – нечто похожее на техно в стиле «транс», которого я не знала, и подумала, сядут ли другие. Но они остались. И я тоже танцевала, продолжая смотреть в глаза этому высокому, улыбающемуся незнакомцу. Толпа танцующих стеснилась, и мы придвинулись ближе друг к другу, и когда я двигалась под музыку, мои бедра касались его. Он протянул руку, дотронулся до моей талии и притянул меня еще
