взгляд, но Джордж извинился.
– Мы с братом разошлись во мнении насчет Нила.
– Все это уже поняли, – ответил Дэвид. – Я нахожу его очень славным парнем. Он внимателен к Кейт и очень ее забавляет.
– Главное в другом – он сын Мюррея, будущий доктор Мюррей, и мама будет рада, если спихнет ему Кейт.
– Твоя сестра не вещь, – проворчала Мойра.
Подняв глаза к небу, Филип как ошпаренный выскочил из кухни. Не зная толком, что ему делать, смущенный Джордж первым делом поправил очки, которые носил с недавнего времени.
– Фил не в себе, потому что не сдал годовой экзамен, – объяснил он. – Только не надо говорить об этом маме, а то это сильно ее расстроит.
Мойра и Дэвид обменялись взглядами. Сейчас Амели мог расстроить самый малейший пустяк – без сомнения, она переживала тяжелую беременность. Мойра еще хранила в памяти ужасное воспоминание о рождении Скотта, которое произошло в усадьбе Джиллеспи и едва не стоило Мэри жизни, поэтому она искренне надеялась, что за Амели хорошо следила ее акушерка и при малейшей тревоге она отправит ее в больницу. Предстоящие роды вовсе не радовали ее, более того, они не вызывали у нее хороших чувств, но Мойра была доброй женщиной и надеялась, что все закончится благополучно. Если бы только брат был счастлив, если бы он обрел всплеск молодости в этом неожиданном отцовстве… Что касается ее самой, она предпочла бы, конечно, чтобы новорожденный в Джиллеспи был бы ребенком Скотта. В его возрасте самое время заводить детей!
Она перенесла внимание на Джорджа, чьи очки снова соскользнули к кончику носа.
– Тебе стоит их подправить, – предложила она.
– Я слишком много играл, находясь в них. Не так-то легко к ним привыкнуть.
– Они тебе очень идут, когда находятся на своем месте. Ты в них видишь лучше, чем раньше?
– К счастью, да.
Близорукость Джорджа проявилась довольно поздно, а может, он просто игнорировал ее по небрежности. С некоторых пор Мойра стала уделять ему больше внимания, в то время как раньше она рассматривала эту троицу как нечто целое и весьма неприятное. Джордж выделялся среди своих братьев, он сблизился с Кейт и даже со Скоттом.
– Не угостить ли мне тебя аперитивом, молодой человек? – подмигнул ему Дэвид.
– Ты не собираешься его напоить? – забеспокоилась Мойра.
– У него вполне законный возраст, к тому же он хочет узнать все о виски. Извини, но это происходит только через дегустацию.
– Подождите хотя бы Ангуса…
– Нет! – возразил Дэвид. – Мне не требуется его разрешение из-за малейшего пустяка. Мне надоело быть полным ничтожеством в его глазах, надоело, что меня едва выносит госпожа Джиллеспи! Прости, что я так говорю, мой мальчик, но иногда я задаюсь вопросом, являюсь ли я членом семьи или я здесь простой работник?
Джордж секунду смотрел на него, сомневаясь, потом улыбнулся.
– С мамой не всегда легко поладить, но вы ведь жили здесь еще до нас, правда?
Мальчик сделал большой шаг вперед, словно решил сменить лагерь. Дэвид опустил голову и молчал, предпочитая не отвечать. Он встал, подошел к одному из больших шкафов, немного порылся там, стуча бутылками.
– Держи, я достал как раз то, что подойдет тебе в качестве аперитива. Это спейсайд [24] десятилетней выдержки, он легкий и негустой.
– Разве мы не пьем только «Джиллеспи»?! – воскликнул Джордж.
– Ты прав, это единственный виски, разрешенный под этой крышей, но у нас со Скоттом есть на кухне небольшой тайник. Нужно же сравнивать вкусы!
Джордж уселся в конце длинного стола, а Дэвид разлил янтарную жидкость в два бокальчика для дегустации.
– Насчет Нила, – продолжила Мойра, продолжавшая колдовать над своей стряпней, – я думаю, что ты прав. Мне нравится этот мальчик, у него много хороших качеств. Он вежливый, серьезный, рассудительный… С ним Кейт в надежных руках, и я уверена, что они не станут заниматься глупостями раньше времени.
Дэвид, подняв глаза к небу, забормотал:
– В наше время молодежь… В наше время девушки ждали, когда им наденут на палец кольцо, но сегодня они больше похожи на настоящих шлюх.
Смутившись от того, что сказал Дэвид, Джордж нахмурился. Представить сестру в постели мужчины, кем бы он ни был, было невозможно, эти слова Дэвида ставили его в крайне неловкое положение. Интересно, уступила ли уже Кейт Нилу?
– Можно мне еще чашку настоя? – спросила Амели, спустившись в кухню. – Думаю, сегодня я не спущусь к ужину, лестницы слишком утомительны.
– Как пожелаете! – не стала возражать Мойра.
Положив руку на живот, Амели одарила ее одной из своих самых очаровательных улыбок.
– Вы так добры, так заботитесь обо мне… А чем это здесь так вкусно пахнет? Неужели супом? Может быть, Кейт принесет мне тарелочку, когда придет? Это ведь гораздо питательнее, чем простая вода, которую я все время пью, а я должна думать о здоровье ребенка!
Это заявление было встречено всеобщим молчанием. Однако Джордж почувствовал себя обязанным ответить.
– Кейт еще не вернулась, мама, но я тебе сейчас подниму наверх поднос.
– Ты прелесть, спасибо, милый. А где же твоя сестра?
– У Нила, кажется.
Откинув назад прядь волос театральным жестом, Амели снова улыбнулась Мойре и вышла из кухни.
Тогда Джордж удивился недвусмысленному взгляду, которым обменялись Мойра и Дэвид. Конечно, они не должны были радоваться тому, что у Амели должен был родиться ребенок. Да и чему тут можно было радоваться? Амели и ее дети вторглись на их территорию, расстроили привычный уклад жизни, а рождение младенца было последней каплей, переполнившей их терпение. Джордж-то и сам не очень одобрял несвоевременную беременность матери, которая казалась ему слишком немолодой для того, чтобы вновь начать нянчиться с младенцем. Но все равно он не чувствовал никакой ревности, в отличие от Джона, который считал, что его предали и лишили былого превосходства. Ведь до сих пор Джон был фаворитом матери, ее любимым старшим сынком, но он сильно подозревал, что новый младенец без труда лишит его этой привилегии. Его единственным утешением, если, конечно, это будет мальчик, была открывавшаяся возможность свергнуть с законного престола Скотта. Второй наследник Джиллеспи заставил бы Ангуса разделить все – особняк и винокурни. Джон потирал руки со злорадством, в то время как Джордж был просто очень огорчен. Хрупкое равновесие, которое в конечном итоге установилось под этой крышей, волей судьбы оказалось бы нарушено, а это было нежелательно.
– Ты что-то выглядишь слишком озабоченным, – отметил Дэвид, наливая ему второй бокальчик.
– Я думаю об Эдинбурге, – солгал Джордж. – О том, как там будет проходить моя студенческая жизнь.
– Это очень красивый город, тебе понравится. Отовсюду, с любого места, открывается превосходный вид. Тебе понравится там все: архитектура, пабы, обстановка в уличных летних кафе, откуда всегда доносится веселая музыка.
Дэвид вдруг ощутил ностальгию, от которой прежде никогда не страдал.
– А ты жил в Эдинбурге? – спросил Джордж.
– В молодости – да. Но это
