новая жизнь, хотя бы частично.
А этот парень… Я поверила ему, думала, он действительно ушел, чтобы помочь мне. А сам стоял с этой стервой в обнимку и наверняка смеялся надо мной. Внутри меня образовался огромный ком от обиды, злости и чего-то еще. Ревности? Ну уж нет, брось Аврора, откуда взялось это слово, ревность? Этот парень, конечно, как Олимпийский Бог, но он даже и не посмотрел бы в мою сторону, не окажись я там в одном полотенце. Его интересуют такие девушки, как Бьянка, пластиковая и приторная кукла Барби. Хоть толстовку свою дал и на том спасибо. Завтра же швырну ему ее в лицо. О, господи! Я же в одной толстовке и даже без белья. Хорошо еще, что воровки обронили мои носки. Надеюсь, что Гарри уже в стельку пьяный и не застанет меня в таком виде.
Я мчалась на своем скутере и выжимала из него максимальную скорость. Мне одновременно хотелось поскорей добраться до дома, и вместе с тем я хотела больше никогда туда не возвращаться. Этот дом уже давно стал, пропитан ненавистью и несчастьем, вдобавок к этому идет запах алкоголя, сигаретного дыма, блевотины и пота. Этот запах ворвался в мою жизнь со смертью матери. Отец, а точней мой отчим Гарри оказался слабым человеком. Гарри растил меня с пяти лет, и он заменил мне отца. Но после случившегося, сейчас в этом человеке вряд ли можно узнать, того заботливого и любящего меня, как родную дочь мужчину. Он топит свое горе в беспробудном пьянстве, которое стало частью и моей жизни. В основном он ведет себя тихо со мной, точней не замечает меня вовсе. Но время от времени алкоголь пробуждает в нем демонов, и он срывается на мне. Он кричит, орет, ломится в комнату, спускает на меня всех собак, а я до сих пор не понимаю, в чем моя вина.
Мама умерла почти два года назад. Она была великолепной фигуристкой и самой лучшей мамой в мире. У нее обнаружили лимфому, рак лимфатической системы. Наверное, каждый человек в это жизни думает, что такая страшная болезнь никогда не затронет ни его самого, ни его близких. Но когда такое затронуло мою маму, я поняла, что каждый в это жизни под ударом. Болезнь быстро забрала ее, не дав шанса на спасения. Ее больной облик до сих пор стоит у меня перед глазами. Я не знаю, как сама смогла пережить ее смерть, но Гарри не смог оправиться от потери. Теперь он топит себя, свою боль и меня.
Я свернула к нашему «особняку» и припарковалась около забора. Дверь, как обычно, была не запертой, и у самого входа я сразу почувствовала тошнотворный запах. Нужно как можно быстрей подняться к себе иначе меня вырвет. Я зашла в дом и увидела Гарри. Он валялся перед телеком, держа в руке пиво, и что-то бубнил себе под нос. Обычная картина. Слава богу, он не заметил меня, и я смогла прошмыгнуть на лестницу, чтобы подняться на второй этаж.
Зайдя в свою комнату, я наконец-то смогла вдохнуть полной грудью. Несмотря на запах, стоявший внизу, в моей комнате пахло иначе. Я старалась сохранить частичку уюта и тепла для себя, хотя этот дом давно казался мне чужим. Моя комната была моим маленьким миром, моим маленьким укромным уголочком. Где существовала только я и одиночество. У меня нет друзей и заводить знакомства мне очень сложно. После смерти мамы я замкнулась и оградилась от общения, выстроив вокруг себя высокие стены от людей. Все, что я делала, это отлично училась в школе и смогла заработать гранд на бесплатное обучение в Йеле. Еще повезло, что мы проживаем в том же городе, оставить Гарри одного и уехать я бы не смогла. Помимо этого я занималась фигурным катанием и работала официанткой в кафе, чтобы хоть как-то платить по счетам и покупать еду. После смерти мамы за все расходы стала отвечать я, и почти все они уходили на содержание дома. Гарри уволили с работы за пьянство, и мне ничего не оставалось делать, как самой позаботиться о себе. Ну и о нем тоже.
Сегодня как раз была моя смена. Нужно было приготовиться к работе, и я пошла в душ. Так странно было все это время быть одетой в одну толстовку на голое тело. Я сняла ее и почувствовала запах, оставшийся на моей коже. Так пах он. Это был его парфюм. Свежий цитрус вперемешку с мускусным ароматом. Я повернула толстовку и увидела на нем фамилию владельца. Андерсон номер девятнадцать. Андерсон, кажетя эту фамилию я уже слышала сегодня. Точно! Лия! О боже, неужели они родственники? Теперь, очевидно, я опозорюсь и перед ней, а она мне вроде как понравилась. Я бросила несчастную толстовку на кровать и только заметила, что все еще стою в носках. В носках, которые еще сегодня были белого цвета, но из-за отсутствия обуви стали грязными. Наконец я отправилась в душ. Жаль, что позор не смывается струей воды.
Джейсон.
Сегодня я обедал с Лией. Мы договорились встретиться в кафе под названием «Парадайз». По мне, так немного помпезное название для обычного кафе. Оно находится далековато от кампуса, поэтому я здесь впервые. Но один парень с команды посоветовал его посетить и обязательно попробовать фирменные панкейки с кленовым сиропом.
Не сказать, что мы с сестрой всегда ладили, но мы были довольно близки. Когда она поступила в университет, то упрямо настояла на проживание в общежитие. Поэтому видимся мы крайне редко. Я скучаю по ней. Все свое свободное время она торчала на льду и тренировалась, готовясь к отбору в команду. Да и мне особо некогда было с ней, видится, все по тоже же причине. Я не сомневался, что она с легкостью попадет в команду к миссис Беттани Роуз. Наши родители бывшие фигуристы и выступали в паре. Поэтому мы на коньках с детства. Если будущее Лии было сразу предопределено, что она станет фигуристкой, то я точно не был для этого рожден. Я люблю скользить по ровной поверхности льда, люблю разгоняться и набирать высокую скорость, бороться с соперником и при всем при этом каждый раз ощущать взрыв адреналина, который разливается по всему телу. И после всего этого ощущать сладкий вкус победы. Пусть я помешан на хоккее, но эти ощущения схожи с ощущениями в сексе. Вот для чего я действительно рожден, но точно не тулупы крутить. Родители это понимали и никогда не настаивали на том, чтобы я пошел по
