с еще более узким ноутбуком в руках. Она присоединилась к группе в «аквариуме», и на все оставшееся время дверь осталась закрытой.
Тем временем некоторые трейдеры начали играть в покер, используя вместо фишек разноцветные листочки для записей. Потом я узнала, что тем днем Ксандер выиграл четыре с половиной тысячи фунтов, а Пирс понес серьезные убытки.
* * *
Я вышла из офиса после девяти. Когда серверы восстановили, я ответила на сорок из двухсот писем, которые ждали меня в почте, и даже успела сделать весьма урезанную версию заказа в «Окадо». Несколько человек, включая Павла, Колина, Марго и Ренцо, выглядели так, будто готовятся провести здесь всю ночь, но я была слишком усталой, чтобы к ним присоединиться. Я приду сюда пораньше, сказала я себе, и хоть немного сдвину с места всю эту гору несделанной работы.
Когда мы с Ксандером шли в ресторан – трудно представить, что это было всего несколько часов назад, – дождь падал тонкими каплями, похожими на иголки, а теперь разогнался по полной и шел плотной ледяной стеной с порывами ветра. Я закуталась в пальто и побежала в метро.
Дождь шел и когда я вышла в Хакни. Привычные толпы выносливых курильщиков стояли у «Дэйли Грайнда» и «Принца Джорджа», прятались под зонтами и будто решали, стоит ли их никотиновая зависимость такой возни и дискомфорта.
В «Дэйли Грайнде» я заметила Люка за барной стойкой и Ханну за столом с бокалом красного вина в компании той же прекрасной пары, которая сидела рядом с нами в тот странный вечер, когда мы с Тэнси и Адамом ели там пиццу. Ханна заметила меня и помахала рукой, и я подумала, может, зайти и спросить, вернулся ли Снежок из отлучки? Но так устала и промокла, что просто показала на часы, печально закатила глаза и побежала домой.
В окне у Адама сверху и в гостиной внизу горел свет, а значит, все дома. Интересно, услышу ли я от Адама очередную лекцию об ужасах капитализма? Жаль, что я не обладаю знаниями Ксандера, которые позволили бы мне все опровергнуть. Интересно, рассказал ли Ренцо Тэнси о сегодняшней драме, или он слишком занят. А может, у них были какие-то планы на сегодняшний вечер и ему пришлось ей отказать? Ощутила ли Тэнси первую тень разочарования?
И все же прежде всего я думала о горячей ванне с пеной и о том, что в кровати напишу Майлзу и объясню, почему не выходила на связь, а заодно узнаю, сможем ли мы встретиться на неделе в его новой квартире. Я вздрогнула от радостного предвкушения и на мгновение забыла о ветре и дожде и почти не заметила, что у нашей двери стоял мужчина.
На нем была какая-то непромокаемая куртка – то ли анорак, то ли парка, только без меховой отделки, и джинсы, промокшие ниже колен. Он был небольшого роста, худой, с невыразительным подбородком и следами оспы на лице. Он держал в руке огромный букет красных роз, которые вот-вот поникнут.
Я окинула его быстрым взглядом, и у меня сразу же сработал инстинкт, который со временем развивается у всех, женщин – точно, и раздумывать уже не приходится. Это не Гермес и не курьер с поздней доставкой. Начнем с того, что рядом нет грузовика, да и в самом мужчине все было не так. На шее не висел шнурок с бейджиком, в руках не было ни планшета, ни поискового устройства. В нем не было той решительности и быстроты курьера, который вот-вот бы постучал в дверь, подождал девяносто секунд и, если бы никто не ответил, бросил цветы в мусорное ведро и, наверное, еще черкнул записку, что перед тем, как побежал по другому адресу, оставил их в сохранности.
Этот же человек явно уже какое-то время стоял у нашего дома под дождем, а может, ходил по улице, пытаясь нас найти, что само по себе странно, потому что номер на двери был большой и заметный на красном фоне, да и вообще наша улица не была одной из тех, где номера расположены кое-как и ничего не ясно. Все было вполне логично, от номера 1 слева и номера 2 справа до номера 65, где мы жили, и так далее.
Поэтому, как я и сказала, сработало мое паучье чутье, но ситуация не казалась мне опасной – просто странной. Что-то было не так.
Я остановилась, вытащила из сумки телефон и ключи и в то же время почти уронила зонт.
– Могу чем-то помочь? – спросила я.
– Мне нужна Саския.
Значит, он знает, кто ему нужен, потому что понимает, что я – не она, иначе бы спросил: «Вы случайно не Саския такая-то?». Или постучал бы в дверь и обратился к первому, кто бы ему открыл – наверное, это была бы Тэнси, не помню, чтобы Адам за все время жизни здесь хоть раз бы вышел из комнаты и открыл дверь. Он сказал бы: «Доставка для Саскии такой-то», а Тэнси бы ответила: «Извините, но вы ошиблись адресом. Саския здесь не живет». Значит, он не стучался в дверь и уж точно не был курьером. У него был чопорный акцент – не ученика престижной школы, как у Пирса, но и точно не жителя восточного Лондона или выходца из Восточной Европы, как у большинства курьеров, которые доставляли нам посылки.
– Саския здесь не живет, – ответила я после долгого мысленного анализа, – вы не по тому адресу.
Кажется, он смотрел на меня целую вечность. Я ждала, что он извинится и уйдет, и тогда я смогу войти в дом, потому что делать это, пока он стоит рядом и наблюдает, мне не хотелось. Я больше не чувствовала себя усталой и была насторожена – еще не напугана, но настолько взволнована, что уже слышала свое сердцебиение.
И вдруг он всучил мне розы и сказал:
– Передайте, когда ее увидите. Скажите, что от Трэвиса.
Я инстинктивно потянулась за букетом, но вдруг замешкалась, в шоке от его имени, и не смогла нормально все удержать. Целлофановая бумага была скользкой от дождя, как и телефон – я попыталась удержать в руках зонт, но в итоге уронила все.
Он не остановился, чтобы помочь. И когда я собрала все с тротуара, был уже далеко впереди, спеша по пути к метро.
Пытаясь снова все это не уронить, мокрыми и неуклюжими от холода руками я все же вставила ключ в дверь.
Тэнси стояла в коридоре, у радиатора, где мы держали ключи и письма. На этом месте всегда образовывалась горка рекламок пиццы и писем «Ко вниманию домовладельца»: мы знали, что это от агентов по недвижимости
