тараторю я.
Она на мгновение переводит взгляд на Рида, потом обратно на меня.
– Хорошо, ну…
И не успеваю я сказать «пока», как она исчезает.
Мне ужасно не по себе. Как только Рид уходит, я иду в столовую, но обнаруживаю там лишь фотографии, разбросанные по столу. Ни Оливии, ни Кэсси.
Не хочу себя накручивать, но дело вот в чем: даже если Оливия не нравится Риду, я не знаю, какие чувства она испытывает к нему. Мне вдруг становится безумно ее жалко, хотя всего неделю назад я мечтала швырнуть ей чем-нибудь в лицо.
Молли образца недельной давности была той еще стервой.
А теперь нужно поступить правильно. Я делаю глубокий вдох и пишу ей сообщение:
Привет, ты еще здесь?
Ничего. Ничего.
И вдруг – три точки.
Привет! Мы с К. у Ксава. Поднимайтесь к нам.
Боже, она думает, что я приду с Ридом. Что я на такое способна. Что буду хвастаться: Ээээээээй, Оливия, угадай, что я тебе скажу. ОН МОЙ ОН МОЙ ОН МОЙ.
Меня передергивает от одной этой мысли. Мне кажется, я не из тех, кто на такое способен.
Я медленно поднимаюсь по лестнице, и сердце бьется где-то в горле.
Комната Ксавье размером с гардеробную. Серьезно, мамы купили ему в «Икее» коврик, на котором нарисованы рельсы, и он занял весь пол. Когда я открываю дверь, Оливия с Ксавье строят башню из кубиков. Впрочем, нет. Это Оливия строит башню. А Ксавье старательно ее рушит.
– Привет, – говорю я и усаживаю его к себе на колени. Он тут же начинает брыкаться. – Простите, что опоздала на фотки.
– Да ничего, – отвечает Кэсси. – Я так понимаю, вы были заняты. – Она игриво двигает бровями, и Оливия хихикает. Вот дурехи. Обе.
Я улыбаюсь, прикрыв рот рукой, и, как и Кэсси, опираюсь спиной на детскую кроватку.
Кэсси придвигается ко мне.
– Так что, Рид придет на свадьбу?
– Э-э. Надеюсь? Я еще не спрашивала.
Я перевожу взгляд на Оливию – она безмятежна, как никогда.
– Ну так спроси, блин, – вздыхает Кэсси. – И скажи ему, что мне надо с ним поговорить.
Я сощуриваюсь.
– О чем это?
– О том, что если он разобьет тебе сердце, я его кастрирую. Стандартное послание от заботливой сестренки. – Она встает и потягивается. – Запомни эту мысль. Я в туалет.
И закрывает за собой дверь. Оливия смотрит на меня с улыбкой.
– Молли, у тебя есть парень.
Только не улыбайся. Сейчас не до улыбок. Нужно взять себя в руки и изо всех сил постараться не вести себя как мудачка. Бедняжку только что бросил гребаный Эван Шульмейстер. А теперь парень, который ей, возможно, нравится, стал моим парнем.
Я осторожно киваю, не сводя глаз со своих коленок.
– Я так и знала!
– Правда? – я неуверенно смотрю на нее. – Ты не злишься?
– А с чего мне злиться?
– Ой. Боже. Я думала, может, он тебе нравится.
Ксавье с грохотом разваливает башню и переводит взгляд с Оливии на меня; губы у него подрагивают.
– Ну, дружище, ты сам все разрушил, – говорю я ему.
Иногда мне удается провести Ксавье так, что он не плачет. Но сейчас он беспомощно падает в объятия Оливии.
– О нет, – говорит она. – Ну, то есть он нравится мне как друг. И, по-моему, он милый. Типа очень милый.
– Это правда. – Я пытаюсь сдержать улыбку.
– Как по мне – так он намного милее Уилла. – Она краснеет.
О боже. Он ей все-таки нравится.
– Прости меня, пожалуйста, – говорю я тихо.
– Да нет! Прошу, не извиняйся. Вообще, я с самого начала знала, что он в тебя влюблен.
– Что? – замираю я.
– Каждый раз, когда мы с ним общались, он только о тебе и говорил.
Я прикрываю улыбку рукавом кардигана.
– О.
– Ага. – Оливия тоже улыбается. – Серьезно, я не хочу вам мешать. – Она сжимает ножку Ксавье. – И искренне за тебя рада, Молли.
Не знаю, что на это сказать. Кажется, мой мозг отключился. Думаю я только об одном: Оливия гораздо лучше меня как человек.
– Да, но я хочу, чтобы и ты была счастлива, – говорю я наконец.
Она пожимает плечами.
– Да я уже.
– Но я хочу, чтобы ты была влюблена. В кого-то, кто лучше, чем Эван.
– Да кто угодно лучше, чем Эван, – замечает она.
– Что верно, то верно.
Теперь я яростно подбираю ей пару у себя в голове. Понятно, что Уилл не годится – она даже милым его не считает. А Макс немного мудак. Но вот Дуглас?.. Рид клянется, что он существует. Оливия и неуловимый Дуглас. Рид уже их шипперит, я знаю.
– А ты… – начинаю я, но Оливия перебивает.
– Я знаю, о чем ты думаешь. – Она опускает подбородок Ксаву на макушку. – Но сейчас мне бойфренд не нужен.
– Правда?
– Ни капельки. – Она улыбается.
Я обдумываю ее слова. Не знаю, грустно это или весело, но я так давно хотела завести парня, что не могу вообразить, как его можно не хотеть. Сказать, что не хочу, – да, а вот не хотеть на самом деле…
Но, может, дело во мне. Может, после двадцати шести раундов неразделенной любви я немножечко сломалась. Может, это такой побочный эффект.
Вечер пятницы. Глубокий вдох.
Короче, я уже пару дней пытаюсь тебе кое-что сказать
Но почему-то не получается.
Так что я сделаю это в сообщении. Такая вот я дуреха
Ты свободен в воскресенье? Послезавтра то есть?
Потому что я иду на свадьбу и мне нужна пара…
Суббота с рассветом на заднице. Мой парень отвечает:
Так, у меня есть идея
СВАДЕБНАЯ идея.
Знаешь, бывают такие треугольные флажки, похожие на акульи зубы?
Есть как раз такие украшения для торта!
Они крепятся к длинным деревянным шпажкам. Я не выдумываю. Нашел на пинтересте.
МОЛЛИ, ПОЧЕМУ Я СКРОЛЛЮ ПИНТЕРЕСТ? Безумие какое-то.
Наверное, я по тебе соскучился
А может, пинтерест – это такая милая зараза, которая передается только через твою слюну?
Твою *милую* слюну.
«Милая слюна Молли Пескин-Сусо».
Так должна называться твоя автобиография!
А вообще я знаю, что ты сейчас где-то у портнихи, которая что-то тебе подшивает
(Надеюсь, не слишком много.)
(Ты очень нравишься мне и неподшитая.)
Имей в виду.
А еще, мне кажется, ты просто обязана украсить торт флажками
(Если еще непонятно, то это я говорю «да». Я пойду с тобой на свадьбу – и куда угодно, особенно если там будет торт.)
Неподшитая? – пишу я. –
