что мама занята, и когда я наконец получу от нее письмо, оно будет длинным, как роман. – Я вглядываюсь в Милли, как в карту сокровищ, ища любую подсказку. – Но так и не получила.
Она смотрит на меня разинув рот и качает головой.
– Что такое?
– Вэл, на самом деле она писала тебе, – говорит Милли. – Каждый день. – Ее слова обжигают. – Каждый божий день. Каждое утро она заходила на почту – это был ритуал. Валентина, твоя мама всегда писала тебе. Всегда.
– Но, Милли… – говорю я дрожащим голосом. – я… не получила ни одного письма.
Элоиза
Тем же вечером
Я остановила машину на подъездной дорожке, взяла сумки и двинулась по знакомой тропинке к входной двери. Цикады стрекотали в теплой ночи, напевая колыбельные моей семье, спящей в доме.
Я поднялась наверх и на цыпочках вошла в спальню Вэл. Ушастый плюшевый кролик, с которым она спала с рождения, выпал у нее из рук. Я наклонилась, чтобы поднять его, положила рядом и нежно поцеловала ее в щеку. Она выглядела совсем ребенком, когда спала, хотя в ней уже пробуждалась женственность.
Я решила, что пришло время рассказать ей историю любви. Мою историю любви.
Вэл заворочалась в постели.
– Мамуля? Это ты?
– Да, моя дорогая. Мама здесь. Не просыпайся. Я посижу с тобой, а ты спи.
– Расскажи мне что-нибудь, – сонно пробормотала она, – о Лондоне.
Я закрыла глаза.
– Хорошо. Давай отправимся в прошлое, в 1968 год.
– Давай, – сказала Вэл, проснувшись только наполовину.
– Это был год, когда я встретила свою любовь. – Я сделала паузу. – Год, когда я встретила твоего отца.
Вэл, успокоившись, плотнее завернулась в одеяло.
Я набралась смелости и продолжила.
– Когда-то в Лондоне было одно прекрасное место, – сказала я. – Таких, как я, туда никогда не приглашали. Но меня однажды пригласили.
Я не стала рассказывать о своей вечно болезненной неуверенности, о чувстве, что я никогда нигде не стану своей – разве что на страницах книг. Эту часть истории я пропустила.
– Там все были нарядно одеты. Посуда на столах была из настоящего серебра и фарфора. В меню только самые вкусные блюда.
– Это настоящее место, мамуля? – спросила Вэл. – Звучит слишком красиво, как в сказке.
– Оно и вправду походило на сон, – сказала я. – Сон, ставший явью.
Тут я ушла в себя, мои мысли закрутились таким водоворотом, что я уже не могла разделить истории двух мужчин, с которыми встретилась в тот роковой вечер. Фрэнк и… Эдвард.
В тот вечер, когда я встретила его…
Он сразу понял меня.
Он заканчивал за меня фразы.
Он был добр.
Он смотрел на меня так, будто ждал меня всю жизнь.
А потом он исчез.
А потом он увез меня.
– На этом моя история заканчивается, Вэл. И начинается твоя. Он навсегда изменил мою жизнь. Он привел меня к тебе.
Валентина
Двумя днями позже
Мы с Милли и Лайзой усердно работаем в «Книжном саду», пытаясь отвлечься от мыслей о результатах сбора средств, которые еще не поступили.
– Нет вестей от Дэниела? – спрашивает Лайза.
Хотя меня, безусловно, разочаровало его отсутствие на мероприятии, он компенсировал это своим щедрым и неожиданным пожертвованием. Но прошло уже два дня, а он так и не отреагировал на мое благодарственное сообщение. Об этом я и говорю Лайзе.
– Он, наверное, просто занят, – вмешивается Милли.
Лайза качает головой.
– Нет, думаю, он просто соблюдает правила игры.
– Игры?
Она кивает.
– Да, он не хочет казаться слишком нетерпеливым. Всем известно, что после первого свидания нужно выждать три дня, прежде чем позвонить или написать СМС. После второго ждешь два дня, а после третьего – один. Таковы правила.
Я качаю головой.
– Ну и правила! А что же происходит после четвертого свидания?
– О, вот тогда можешь свободно звонить и писать – но не слишком свободно: нужно подождать до конца третьего месяца.
Я закрываю лицо руками.
– Слишком сложно для меня. Сдаюсь.
– Ничего, ничего, – говорит Милли. – Все образуется само собой.
Я ухмыляюсь.
– Тебе легко говорить. Вы с Фернандо звоните друг другу каждые пять минут! И не соблюдаете никаких правил.
– Ну, – возражает Лайза, наш постоянный консультант по любовным делам, в данный момент, следует добавить, не состоящий в каких-либо любовных отношениях. – Если засчитать всю историю их флирта до первого свидания, то правила к ним не относятся. Они уже переросли все это. А вот тебе еще работать и работать.
– Нет, для меня это слишком, – говорю я, ради драматического эффекта хватаясь за голову. Милли тем временем отвечает на звонок. Естественно, Фернандо.
– От этой парочки, – говорит Лайза со вздохом, – уже немного тошно. Но, черт возьми, они такие милые, когда вместе.
– Так и есть. – Я со вздохом смотрю на собственный телефон.
– Есть какие-нибудь новости от Джен? – спрашивает Лайза.
– Пока еще жду. – Джен обещала позвонить сегодня или завтра и назвать общую собранную сумму: для некоторых операций по кредитным картам и чекам требовалось несколько дней. Чтобы дело выгорело, нам нужно не менее 250 тысяч фунтов. Я знаю, что цель грандиозная, а вероятность успеха невелика, но мы договорились сохранять оптимизм – это все, что мы можем сделать.
Мой телефон звонит, и я вздрагиваю, но это не Дэниел и не Джен. Неизвестный номер. Я решаю ответить.
– Вэл? О боже, я так рад, что ты взяла трубку.
Ник. Я тут же жалею, что ответила. Его голос звучит по-новому: знакомый, но чужой, как будто это бывший одноклассник или кто-то из прошлой жизни. – Я звоню с телефона приятеля, потому что… ты не брала трубку. Я пытался дозвониться до тебя, и…
– Знаешь, Ник, – говорю я со вздохом, – я действительно не уверена, что хочу с тобой разговаривать.
– Послушай, – говорит он, – я просто… хотел сказать тебе, как мне жаль. Я натворил дел. И теперь страшно об этом жалею.
– Насколько я понимаю, ты расстался с этой как-ее-там?
– Расстался, – спокойно отвечает он. – Вэл, я сам не знаю, о чем думал. У нас с тобой было все идеально, а я… взял и все испортил. И я просто… хотел сказать, что сожалею обо всем.
Я не знаю, что ответить, поэтому молча слушаю его слова, позволяя им отложиться в моем разуме и сердце.
– Не вешай трубку – говорит Ник.
Я слышу шум на заднем плане.
– Ты где? – спрашиваю я.
– На кухне. Готовлю, по
