он пытается. И это правда мило.
Мило? Он первым делом обвинил в происшествии с одеждой Кеннеди. Я прикусила язык. Да, мистер Пруитт старался. Я знала об этом. И все же… у меня до сих пор не было уверенности на его счет. Но, возможно, мне удастся убедить его не увольнять Андерсон. Если он и в этом поддержит меня, вот тогда стена между нами окончательно рухнет. Потому что он пытался наладить отношения. Проявлял заботу. Вел себя как отец, которого у меня никогда не было. И это хорошо. Возможно, я всему этому сопротивлялась, потому что воспринимала дядю Джима как отца. И, стоило мне только проникуться к нему любовью, как тут же потеряла его.
Тиффани, застенчивая горничная, вбежала в комнату с черными мешками для мусора.
– Мистера Пруитт сказал, что я должна здесь прибраться… – Она осеклась, увидев, какой в комнате беспорядок. – О боже. Я сейчас все сделаю. – Она тут же принялась за дело.
– Я помогу, – сказала я и начала складывать вещи в полиэтиленовый мешок, прежде чем Тиффани успела остановить меня.
– Наверное, это платье было милым, – сказала Кеннеди, тоже решив нам помочь. Она держала в руках розовое платье, которое смотрелось бы на ней просто изумительно. Я мысленно напомнила себе, что отдам ей это платье, когда Джастин восстановит мой гардероб.
– Пахнет только не очень, – заметила я, засовывая вещи в пакет для мусора.
Тиффани рассмеялась.
– Что здесь, черт возьми, случилось? – спросил Миллер. В руках он держал платье моей матери.
– Изабелла, – ответила я, схватив брюки за штанину, на которую не попала собачья моча.
Он покачал головой и посмотрел на изодранную одежду. Он выглядел таким взбешенным.
– О, вам повезло, что это платье было в чистке, – сказала Тиффани.
Вероятно, она не догадывалась, что этому мешку из химчистки уже много лет и куплен он не в Нью-Йорке. Но это было даже к лучшему. Мне не пришлось объяснять, откуда у Миллера оказалось мое платье.
– Давай я поглажу его, – сказала она и вырвала его из рук Миллера. – Ты его помнешь, – рассмеялась она.
– Прости, – проговорил Миллер.
Я бросила в мешок разорванные леггинсы и встала.
– Кто такая Андерсон? – спросила я.
Тиффани вытащила мое платье из пакета и развернула его.
– Это я.
Что? У меня вытянулось лицо. Тиффани была такой милой. И вежливой. Она смеялась над нашими шутками и не высказала никаких жалоб по поводу собачьей мочи.
– Почему вы спрашиваете?
Я проглотила комок в горле. Почему мистер Пруитт послал ее сюда, чтобы помочь нам прибраться, если собирался уволить ее?
– Просто так, – ответила я. – Вообще-то мне нужно в туалет. Я сейчас вернусь!
Мистер Пруитт не был милым человеком. Он был монстром, как и его законная дочь. И я собиралась сказать ему все, что о нем думала.
Я направилась к двери и едва не столкнулась с Джастином.
– Осторожнее, дорогуша, – сказал он, поправляя большие пластиковые контейнеры, которые держал в своих изящных руках.
– Простите, мне нужно…
– Что за чертовщина здесь случилась? – воскликнул Джастин. – Вся моя одежда! И почему так пахнем мочой?
– Миллер вам объяснит, – сказала я. – Я скоро вернусь.
– Я не против выслушать объяснения Миллера, когда он только пожелает мне их дать, – заметил Джастин, передавая Миллеру контейнеры и подмигивая ему. – Но у нас совсем мало времени, чтобы подготовиться к вечеру. К тому же, как я понимаю, мне придется делать макияж сразу двум особам, хотя времени у меня только на одну. – Он бросил взгляд на Кеннеди.
– Вот и отлично, – сказала я. – Можете начать с Кеннеди, а я приду позже. Срочно нужно в туалет. – Похоже, что они просто не хотели отпускать меня. Но когда я сказала, что дело срочное, в комнате стало совсем тихо. Вот и чудесно.
Да, было здорово, что мистер Пруитт попросил Джастина помочь и Кеннеди тоже. Но это не отменяло того факта, что он прислал Тиффани ликвидировать беспорядок, который устроила не она. Перед тем, как ее уволить. Он должен был кое в чем объясниться. Я выскочила за дверь прежде, чем кто-нибудь успел меня остановить.
Суббота
Не успела я выбежать в коридор, как Миллер схватил меня за запястье.
– Туалет в твоей комнате, Бруклин.
Ох уж эти дурацкие богачи с роскошными ванными комнатами прямо в их спальнях! Мне никогда к этому не привыкнуть.
– Ой, конечно. Но я все равно воспользуюсь ванной внизу, раз уж вышла. – На самом деле, я не знала, где именно находилась внизу ванная. Возможно, их было даже несколько. И одну из них я обязательно нашла бы.
Он осмотрел коридор и, убедившись, что там никого нет, прижал меня к своей груди.
– Ты можешь мне все рассказать. Ты же знаешь.
Я вдохнула знакомый запах.
– Изабелла утверждает, что это Тиффани недосмотрела за сэром Уилфредом. Мистер Пруитт собирается уволить ее.
– Кто такой сэр Уилфред?
– Новый дурацкий пес Изабеллы. Но он тут ни при чем. Все это натворила Изабелла. Одежда не была порвана собакой. Ее разрезали ножницами.
Миллер только покачал головой.
– Но я должна все исправить. Мне нужно немедленно поговорить с мистером Пруиттом.
Миллер наклонил ко мне голову.
– Знаешь, ты потрясающая. – Он смотрел на меня так, словно собирался поцеловать.
Я улыбнулась ему.
– Я не потрясающая. Просто не хочу, чтобы она осталась без работы.
Я осмотрела коридор, не было ли там кого, но в этот момент Миллер схватил меня за подбородок и поцеловал. Когда я забиралась к нему в кровать и сильно донимала разговорами, временами он целовал меня. Возможно, чтобы заставить замолчать и дать ему уснуть. А возможно, потому что ему хотелось ощутить еще большую близость со мной. Я не знала, почему он иногда целовал меня, а иногда – нет. Возможно, это зависело от того, о чем я с ним говорила. Но сегодняшний поцелуй нельзя было назвать сонным. Он был необычайно страстным. Только Миллер очень быстро прервал его.
– Хочу, чтобы ты знала, что я чувствую, – сказал он. – Я не из тех, кто привык к широким жестам. Но всегда готов тебя поддержать. Ты сейчас в полном раздрае, но я прекрасно знаю, чего хочу.
– И никаких сомнений?
Он улыбнулся.
– Ни капельки.
– Тебя могут уволить, – сказала я со смешком.
– Может, и так. Но мне все равно, если после этого ты последуешь за мной. – Он убрал мне за ухо непослушную прядь волос.
– Я думала, ты больше не хочешь, чтобы я отсюда убегала.
– Этого не хочет та моя половина, которая лишена эгоизма, что же до второй, эгоистичной? То у нее одно желание
