целью моей мамы было урвать час личного времени.
Я смеюсь.
– Ну, я почти уверена, что это мечта каждой матери, верно? – Я ловлю взгляд Дэниела, и он улыбается мне в ответ.
– Верно, – говорит Эрик.
Я как будто попадаю в искаженное время, к той части маминой жизни, которая была неизвестна мне, но известна Эрику. Каково было посещать ребенком ее книжный магазин? Каково было сидеть на ковре и слушать, как она читает? Я представляю Эрика мальчиком, а мама стоит у прилавка, как сейчас Милли.
– И вообще, – добавляет он, – для меня тогда твоя мама была сверхъестественным существом. Она умела…
– Изображать голоса, – говорим мы оба хором.
Я улыбаюсь.
– Никто не умел так неподражаемо читать вслух, как она.
– Она была… настоящим чудом.
– Действительно была. – Я ощущаю прилив эмоций, но сдерживаюсь, когда Дэниел под столом пожимает мою руку.
– Извините, сэр, – говорит Фиона, махая рукой ближайшему официанту. – Сэр! – Завладев его вниманием, она указывает на свое меню. – Я вижу, что здесь все без глютена, но не нахожу ничего веганского.
– Извините, мэм, – говорит он немного нервно. – Я могу… поговорить с шеф-поваром, мэм.
– Не надо, – говорит она, вздыхая, как будто речь идет об очень утомительном испытании. – Просто попросите шеф-повара, чтобы он сделал мне тарелку тушеных овощей, хорошо? На пару, а не на гриле. Без всякого жира. Просто чуть-чуть подсоленные. Морской солью. И отдельно оливковое масло. – Она поднимает палец. – Холодного отжима.
– Да, мэм, – кивает он.
– У нее чувствительный желудок, – извиняющимся тоном объясняет Эрик официанту. – Мы ценим ваше особое внимание.
После того, как все заказы сделаны, Эрик наполняет бокалы вином.
– А теперь вы рассказывайте, как познакомились, – говорит он, переводя взгляд с меня на Дэниела.
Дэниел сжимает мою руку под столом, и я хитро улыбаюсь ему.
– Нас свела моя подружка детства, – быстро говорит он. Он замечает мое растерянное выражение, но глазами безмолвно просит подыграть. – И, естественно, Валентина не смогла устоять перед моим обаянием и суровой мужской красотой.
– Именно так, – говорю я, чувствуя, что настала моя очередь. – Но можно сказать, что нас свела… книжная тайна.
Эрик приподнимает бровь.
– Дэниел, неужели ты находишь время читать, при твоем-то расписании съемок?
– Сколько могу, – говорит он. – Это у нас с Валентиной общее.
– Постой, это у вас второе или третье свидание? – спрашивает Фиона, внезапно заинтересовавшись разговором.
– Третье, – отвечает Дэниел.
– Нет, ты посмотри, какие они милые, – говорит Фиона Эрику. Ее замечание похоже не столько на комплимент, сколько на отметку в ведомости, комментарий на тему, в которую я не посвящена.
– Как твоя работа? – спрашивает Дэниел Эрика, меняя тему.
– Пыхчу потихоньку, – отвечает он.
Дэниел поворачивается ко мне.
– Эрик – обозреватель «Таймс».
– О, – говорю я с некоторым удивлением. Когда мы обедали в кафе «Флора», он туманно говорил о своей работе. Я поняла только, что он работает в газете. – О чем ты пишешь?
– Спроси лучше, о чем он не пишет, – со смехом добавляет Фиона.
Эрик кивает.
– Верно, я, можно сказать, журналист широкого профиля.
– Эта твоя недавняя статья, – продолжает Дэниел, – о голландцах. Потрясающе.
– Да, – говорит Эрик. – Меня всегда интриговало, что голландцы не задергивают шторы: у некоторых их вообще нет, даже в таких густонаселенных городах, как Амстердам.
Я качаю головой.
– В самом деле? Как интересно.
– Да, такая вот штука. Это всеобщее культурное явление. Гуляешь по городу после захода солнца, и они все как на ладони: сидят в гостиных, смотрят телевизор, едят пироги, в общем, делают все, что хотят. Поразительно, что они охотно выставляют себя напоказ, совершенно не стыдясь интимных подробностей своей жизни. – Он пожимает плечами. – Полная противоположность нам, лондонцам, нашей закрытости и замкнутости.
– Ну, я не смогла бы так жить, – решительно говорит Фиона. – Чтобы какой-нибудь вуайерист пялился на меня с улицы… – Она вздрагивает. – Нет уж, спасибо.
– Понимаю тебя, – добавляю я, делая себе мысленную заметку почитать статьи Эрика. – Но жить так открыто и ничего не бояться… Не знаю, в этом чувствуется какая-то свобода.
Нам приносят ужин, а вместе с ним еще одну бутылку вина. Дэниел и Эрик вспоминают байки из студенческой жизни, а Фиона рассказывает о своих дизайнерских подвигах – и подумать только, ею недавно поинтересовалась Кейт Миддлтон (хотя не лично, а через дворцового служащего).
В девять тридцать Дэниел оплачивает счет, отмахнувшись от Эрика, рвущегося заплатить за всех, и мы спускаемся вниз, чтобы забрать пальто.
– Может, на посошок? – неуверенно спрашивает Дэниел.
Эрик открывает рот, но Фиона опережает его.
– Мы бы с удовольствием, но у меня рано утром селекторное совещание, а я совсем не подготовилась. Отложим до лучших времен?
– Конечно, – говорит Дэниел.
– Было так весело, – продолжает она. – Дэниел, я просто влюблена в Валентину. – Фиона одаривает меня быстрой улыбкой. – Обещай, что мы скоро соберемся еще раз.
– Конечно, – отвечает Дэниел от моего имени, и они уходят.
– У меня от нее трясучка, – шепчу я, когда они оказываются за пределами слышимости.
– От нее и у льва сделается трясучка.
– Но Эрик… замечательный.
– Подожди, ты еще не читала его колонок, – говорит он, кивая в знак согласия. – У него необыкновенный стиль.
Я с интересом смотрю им вслед, наблюдая, как две фигуры исчезают в ночи.
– Кого-то она мне напоминает, – говорю я, пытаясь вспомнить лицо. Это не давало мне покоя весь вечер. – Какую-то актрису?
– Ага. – Дэниел задумывается. – Может быть, ту, из сериала «Безумцы»? Жену Дрейпера?
– Точно! Дженьюари Джонс!
– Забавно, – говорит он. – Я знаю Эрика с первого курса университета, и никогда не представлял его с дамочкой вроде нее.
Я киваю, но про себя думаю, что, если ты похожа на Дженьюари Джонс, мужчины всегда найдут повод сделать исключение.
– Вы с ним близко дружили все эти годы?
– На самом деле мы восстановили связь только несколько лет назад. Моя бывшая работала в дизайнерской фирме Фионы.
Это первое упоминание о его бывшей, поэтому я сразу за него хватаюсь.
– Та, что ходила с вами на двойные свидания?
Он кивает, и я жду, что он расскажет что-нибудь еще.
– К Фионе нужно немного привыкнуть, – добавляет он. – Но она неплохой человек и действительно любит Эрика. Они уравновешивают друг друга.
Мне скорее показалось, что Фиона перевешивает его, но я оставляю свои мысли при себе. Интересно, а бывшая Дэниела тоже уравновешивала его? Была ли она когда-то инь для его ян? Одно время у нас так было с Ником, по крайней мере, мне так казалось.
– В конце концов, все просто сводится к тому, счастлив ли ты, – продолжает он, когда мы обходим следующий квартал – прогулка без цели, как я люблю.
