Первокурсник - Моника Мерфи

Тони улыбается, и мое сердце снова колотится. Но на этот раз по другой причине.

– А мне нравится.

– Он так не посчитал.

– Естественно. – Он тянется ко мне. Касается моих волос, проводит пальцами по моей руке. Я дрожу от его прикосновений, мои веки опускаются, и я поднимаю лицо в невысказанном приказе: «Поцелуй меня».

Он не отвечает на него, но не перестает трогать меня. Что многообещающе.

– Прости меня за то, что я наговорила, – шепчу я. Мне жаль, что ты услышал это от кого-то другого.

– Прощаю, – говорит он, сильнее прижимаясь ко мне. – Калеб дал мне хороший совет.

Я моргаю:

– Прошу прощения? Калеб?

Он кивает и смеется:

– Ты можешь в это поверить? Он так логично рассуждал, что мне даже стало страшно.

Уступив, я кладу руки на его теплую грудь, чувствуя под пальцами мягкость футболки.

– Нет, поверить не могу.

– Я тоже, но это правда. Он помог мне увидеть все немного в другом свете. – Он становится серьезным. – Сказал, что я должен за тебя бороться. Немного поспорить с тобой. Показать, что мне не все равно.

– Я думала, ты не любишь спорить. – В этом мы совпадали, как выяснилось, когда мы обсуждали этот вопрос, лежа в обнимку в его постели однажды ночью.

– Не люблю. Но он напомнил, что за главное всегда стоит побороться. – Он гладит меня по щеке. Наклоняет мою голову назад и наклоняется сам.

Прижимается губами к моим.

Я прильнула к нему, наши губы раскрываются, языки сплетаются. Губы соединяются, размыкаются и соединяются снова. Звук нашего дыхания усиливается в тишине квартиры. Тони обхватывает меня за талию, притягивает нижнюю часть тела к своей. Я чувствую его эрекцию.

Мне так хорошо, что я готова расплакаться. А плакать не хочу.

– Ты совсем мне не безразличен, – бормочу я ему в какой-то момент во время нашего бесконечного поцелуя.

Я чувствую, как он улыбнулся.

– А ты мне.

– Могу я кое в чем признаться? – Я провожу руками по его груди, обхватываю шею и зарываюсь пальцами в волосы.

– Можешь рассказать мне что угодно.

– Я испугалась, что потеряю тебя, – говорю я, вцепляясь в него сильнее. – И не могла представить, каким будет мой завтрашний день, когда я не смогу говорить с тобой. Видеть тебя. Трогать тебя.

– Ну, об этом можешь не беспокоиться, – отвечает он и продолжает поцелуй. – Ты застряла со мной надолго.

– Я не жалуюсь, – хихикаю я. В ту же секунду мой желудок урчит. Очень громко.

– А вот твой живот, похоже, жалуется, – замечает Тони.

Я до сих пор не поела. Теперь, когда стресс ушел, я готова.

– Умираю с голоду.

Он отрывается от меня:

– Пойдем перекусим.

– Ты уверен?

– Ага, – улыбается он. – Закажем тако в той палатке около Strummers.

Я понимаю, куда он клонит.

– Как думаешь, концерт уже закончился?

Тони приподнимает голову.

– Откуда ты знаешь, что Джексон играет сегодня?

– Грейси сказала. Она ушла туда довольно давно, – отвечаю я.

– И Калеб тоже там. И все остальные.

Я хватаю его за футболку и легонько встряхиваю:

– Пошли.

– Уверена?

– Да. Должно быть весело и уж точно не так отстойно, как в тот раз, – смеюсь я, вспоминая о Робине и Bat’s Cave.

– Ну тогда идем.

Я хватаю телефон, оставляя сумочку, чтобы не тащить ее с собой. Надеваю куртку. Мы выходим и садимся в машину Тони. Я ощущаю аромат дорогой кожи.

– Ты надел эту куртку, рассчитывая, что мы пойдем на концерт Джексона?

– Может быть, – смущенно отвечает он. – Это самая рокерская вещь, что у меня есть.

– Мне нравится.

Я знаю, что когда-нибудь признаюсь Тони в любви. И смирилась с этим.

Это в порядке вещей.

Тони

В КЛУБЕ ПОЛНО ЛЮДЕЙ. На разогреве выступает какая-то очередная дерьмовая группа: бренчание гитар, изливаемая в микрофон бессмыслица. Я корчу гримасу, когда мы пробираемся сквозь толпу девочек-подростков. Я держу Хайден за руку и веду ее сквозь толпу, окружающую маленькую сцену, когда замечаю друзей, возвышающихся среди окружающих их людей.

Как и в прошлый раз, парней здесь не так много.

Когда мы приближаемся, я вижу шокированные выражения на их лицах, за исключением Калеба и Грейси, которые уже здесь бывали. Диего, Джоселин, Илай и Ава явно не понимают, что происходит. Не могут поверить.

В прошлый раз я чувствовал себя точно так же. Даже хуже – я вообще не ожидал увидеть Джексона на сцене. Это шокировало больше всего.

– Ребята, вы пришли! – завидя нас, кричит Калеб, ухмыляясь. Он выглядит довольным. – И вы вовремя! Эти говнари скоро уже закончат!

Я пожимаю руку Калебу, и он долго не отпускает мою. Потом обнимает нервно посмеивающуюся Хайден.

– Спасибо за твой хороший совет для Тони, – благодарит она.

С лица Калеба не сходит ухмылка.

– Обращайся. Рад видеть вас вместе.

– Я же говорила, – выпаливает Грейси, стукнув Калеба по руке. – Должен будешь.

– Только не говори, что вы на что-то поспорили.

Грейси делает невинное выражение лица:

– И ничего мы не спорили.

Я вижу, что она обманывает. И Хайден тоже видит.

Солист выкрикивает в микрофон:

– Спасибо всем вам! Спокойной ночи! – И свет на сцене гаснет. Девочки начинают подпрыгивать и орать во всю глотку.

– Это они что, Джексону кричат? – спрашивает Илай, раскрыв от удивления глазами. – Да? Им было все равно на группу, которая пела только что.

– Ага, – говорит Хайден. – Это все для Джексона.

Илай присвистывает:

– Вот черт. Похоже, я совершил ошибку, занявшись футболом. Надо было стать звездой, как он. Он обеспечен девчонками до конца своих дней! Упс, прости, Элли!

Я сначала не заметил ее, но она здесь, рядом с Авой. Смотрит на Илая.

Вот именно: упс.

Мы разговорились о прошлом выступлении Джексона, Грейси и Хайден воздают ему хвалебные оды. Вспоминают, как здорово он звучал. Мы рассуждаем о его новом выступлении, которое состоится через пару минут, и Илай рассказывает, что Джексон получил новое предложение.

– Это он пока не отклонил. Оно на рассмотрении у команды юристов его отца. Может, он его примет, – говорит Илай.

– А что с учебой? – спрашивает Элли. – И с футболом?

– К черту все, если он может заключить контракт на миллион долларов и путешествовать по миру, – улыбается Калеб. – На его месте я бы так и сделал. Может, в этом и есть его мечта, а не в футболе.

– Ему нравится и то и другое, – замечает Илай. Среди нас он ближе всех к Джексону – кроме Элли,