в напольное зеркало, почти не узнавая себя в этом образе сексуального секретного агента, глядящего на нее в ответ.
– Я хочу убедиться наверняка, – добавил Вронский, который сидел на постели. – Мы должны его протестировать.
Алексей вскочил на ноги и принялся танцевать с Анной, и вскоре они демонстрировали лучшие па восьмидесятых в центре комнаты под песню Уитни Хьюстон «Я хочу потанцевать с кем-то» [62]. Следующим треком стал медленный хит группы «Форейнер» тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года «Я хочу знать, что такое любовь» [63], и двое подростков моментально застыли, как пара нервных шестиклассников на первом школьном балу. Вронский быстро опомнился и притянул ее к себе прежде, чем она успела возразить. Анна закрыла глаза и подумала о сопротивлении, однако еще теснее прижалась к юноше. Когда он положил руку ей на талию, она содрогнулась от напряжения, возникшего между ними.
Они протанцевали всего десять секунд, но момент был прерван тихим стуком. Анна повернула голову и увидела Лолли, одетую, как двадцатилетняя Шер: девушка стояла в дверях и держала в руке чемоданчик для макияжа. Анна и Вронский быстро отпрянули друг от друга.
– Прошу прощения! – пропищала Лолли. – Я просто зашла, потому что ты просила меня помочь с мейкапом. Не хотела мешать…
– Ты не помешала! – возразила Анна. – Мы дурачились. Заиграла эта мелодия, и…
– И я показывал Анне, как танцевал на первом школьном балу в пятом классе. А пригласил самую красивую девочку, не осознавая, что она на целую голову меня выше, – сказал Вронский, приходя на выручку Анне. – Ее звали Салли В.
Анна смотрела на Лолли, невольно задаваясь вопросом, верит ли она истории Вронского, и немного беспокоясь о том, как легко он солгал и быстро нашел объяснение.
– О боже, – сочувственно отозвалась Лолли. – Я тоже была ужасно высокой в пятом классе! Конечно, тогда я и понятия не имела, что перестану расти в следующем году. – Она улыбнулась и вошла в комнату. – У тебя классная спальня, Анна. И ты выглядишь потрясающе. Шарлиз будет ревновать, если увидит тебя. Думаю, смоки айс и бледные губы станут идеальным дополнением.
Анна, наконец, нашлась, что ответить.
– Нет, это ты выглядишь потрясающе, Лолли. Ради такого брючного костюма можно умереть. Кстати, у моей мамы в гардеробной спрятан настоящий наряд, сшитый Бобом Маки. Нужно будет показать тебе прикид.
– А теперь, дамы, я вас покину, – встрял Вронский. – Моя очередь наряжаться. Анна, оставляю тебя в добрых руках. – Он помахал девушкам и вышел как раз в тот момент, когда заиграл хит «Порочная любовь» в исполнении «Софт Сэл» [64].
«Я должен убежать от боли, которую ты причиняешь мне. Наша с тобой любовь ведет в никуда».
XXIII
Дастин просматривал «Инстаграм» Лолли и искал последние посты. Теперь он мог воочию убедиться, какую отвязную вечеринку он пропускает. Он, вероятно, мог бы присоединиться к компании, если бы захотел, но маршрут оказался связан со сложной транспортной логистикой, а он не был к этому готов. Сегодняшний день истощил парня, пожалуй, тусовка и могла помочь кому-то отдохнуть, но Дастин понимал: она лишь вымотает его еще сильнее. Кроме того, он чувствовал раздражение, а это не лучшее настроение для такого мероприятия. Единственное, что действительно поразило его на фотографиях Лолли, – мотоцикл из «Беспечного ездока» [65], припаркованный в углу их спальни в стиле шестидесятых годов. Дастин впервые увидел фильм на кинофоруме вместе с Николасом. А второй раз он смотрел его в одиночестве, когда брат был в реабилитационном центре.
Стивен пригласил Дастина на вечеринку пару дней назад. Тот сразу сказал «нет», едва узнал, что тусовка будет не в Нью-Йорке, но друг все же уговорил его, заявив, что Дастин может прихватить с собой Николаса (в таком случае он даже одолжит им «Бумер»), ну а сам Стивен собирался отправиться туда пораньше, на одной из машин отца, вместе с Анной и Лолли.
В конце концов Дастина убедили три аргумента. Во-первых, на вечеринке не будет Кимми. Во-вторых, когда Стивен загуглил дом, Дастин увидел, что тот похож на Музей кино, заполненный тоннами реквизита известных кинокартин, включая Джонни Пять из «Короткого замыкания», – одного из самых любимых фильмов Николаса. А еще Дастину нравилось, что они со Стивеном становятся настоящими друзьями, и не друзьями детства или приятелями по расчету: они хотели проводить время вместе, потому что действительно в этом нуждались. Парни в принципе являлись противоположностями, но различные точки зрения, которыми они обменивались, несомненно, шли на пользу обоим. Брат Анны оказался одним из тех немногих, кто мог заставить Дастина выкинуть все из головы и перестать зацикливаться, а Дастин чувствовал, что полезен, заставляя Стивена чаще думать, прежде чем начинать что-либо делать.
Утром в день вечеринки Дастин проснулся от телефонного звонка: отец попросил сына встретиться с ним за завтраком. Он не стал объяснять, что ему понадобилось, поскольку парень проводил выходные у матери, но сказал, что дело очень важное. Дастин поехал на метро и встретился с папой в закусочной «Серебряные шпоры». Как только он проскользнул на свое место в кабинке, отец заявил, что утром ему позвонили из ресторанчика в Бронксе и сообщили, что Николас не пришел на работу. Полная занятость была обязательным условием для Николаса.
– Я сказал им, что Николас болен, но он может пропустить максимум два дня. – Отец подозвал официантку и указал на гору пончиков в витрине на стойке, выбрав те, что были в шоколадной глазури.
Дастин и его отец относили себя к сладкоежкам. Некоторые из любимых воспоминаний раннего детства Дастина оказались связаны с их совместными походами с папой и Николасом за рогаликами в субботу утром. Отец часто покупал сыновьям печенье с шоколадом и белым суфле, и, как бы по-детски это ни звучало, Дастин всегда чувствовал, что знаменитое нью-йоркское печенье олицетворяет всю его жизнь: ему требовался шоколад, чтобы уравновесить ваниль. Он печально улыбнулся невинным воспоминаниям.
– Когда ты разговаривал с братом в последний раз? – спросил отец.
Дастин проверил телефон.
– Несколько дней назад. Просто пара мыслей о том, почему современный рэп – такая глупость, ведь парни только и делают, что повторяют одно и то же, рифмуя одинаковые слова, а это вообще не рифма. И он даже пробовать не будет бормотать рэп.
– Он не говорил тебе, что уезжает из города?
– Нет, – признался Дастин. – Пап, ты бежишь впереди паровоза. Может, он заболел.
– Я съездил в Бронкс утром, и его комната заперта, и совсем не похоже, чтоб там кто-нибудь ночевал.
Прежде чем он успел ответить, отцу позвонила Марси, мачеха Дастина и Николаса. Джейсон извинился
