быть сказано. – Она села за стол, сложив руки. – После того, как ты уехала из Лондона, я однажды столкнулась с Эдвардом в Мейфэйре. – Она сделала паузу. – Ну, если честно, я нашла его.
– То есть как?
– Эл, я ничего не знала об этом человеке: у меня было только имя, пиджак в шкафу и выражение твоих глаз. Я должна была найти его. Просто обязана. И когда мне это удалось, – что ж, я поняла. Я поняла все. В тот день мы вместе пообедали и снова встретились неделю спустя. В конце концов, мы стали хорошими друзьями, и я… узнала его очень хорошо.
Я покачала головой.
– Но почему ты не сказала?
– Я должна была, но… – Ее голос прервался. – Послушай, я знала, что Эдвард тебе далеко не безразличен, и не думала, что тебе станет легче в Калифорнии, если я начну болтать о нем в письмах. Мы стали добрыми друзьями, нас связывал единственный общий интерес: ты. Мы оба так скучали по тебе.
Я улыбнулась, слушая с напряженным вниманием.
– И еще кое-что я должна тебе сказать, – кашлянув продолжала Милли, и на ее лице вдруг появилось выражение страдания. – Со временем я начала… испытывать к Эдварду нечто большее.
Я отвернулась, мое сердце наполнилось эмоциями – ревностью, болью, удивлением. Это было последнее, что я ожидала когда-либо услышать от лучшей подруги, и все же я не имела права считать, что меня предали. В конце концов, это я вышла замуж за другого и уехала на другой конец света.
– А он нет, – наконец сказала она. – Его сердце безраздельно принадлежало тебе.
Я не знала, что сказать или сделать, так что мы просто долго сидели молча, пока я наконец не обрела дар речи.
– А где он сейчас? Ты знаешь?
Она кивнула.
– Он переехал в деревню… с женой и ребенком.
Это известие одновременно причинило мне боль и согрело сердце.
– Понятно, – сказала я. – Выращивать помидоры.
Милли покачала головой.
– Какие помидоры?
– Просто так, – ответила я. – Он счастлив. Это все, что мне нужно было знать.
Милли прошла в свою спальню и вернулась с вешалкой, на которой висел мужской вечерний пиджак.
Она протянула его мне. Конечно, я вмиг все поняла, и на меня нахлынули воспоминания о вечере нашего знакомства.
– Ты хранила его все эти годы? – удивилась я.
– Ну, я же обещала, разве не помнишь?
Я улыбнулась.
– Эл, ты простишь меня? Я вовсе не хотела…
– Уже простила, – кивнула я. Мне, как и ей, не терпелось снова задвинуть эту тему подальше. – И хватит нам это обсуждать.
– Просто хочу, чтобы ты знала: была только одна женщина, которую Эдвард мог когда-либо любить. Это не я. И не кто-то другой. Элоиза, это всегда была только ты.
Я прижалась носом к вороту пиджака и вдохнула запах нафталиновых шариков, любимых свечей Милли и… воспоминаний.
Это было лучшее из всех времен, это было худшее из всех времен.
Валентина
– Доброе утро, – говорит Лайза, влетая в магазин с охапкой нежно-розовых цветов – я различаю розы и пионы, – чтобы поставить их в ведро с водой у окна. – Ну как, весело было в «Секс-рыбе»?
Удивленная Милли поднимает глаза от стола.
– Секс кто? – Она качает головой. – Девушки, вы о чем?
– Это ресторан в Мейфэйре, или клуб, ну, вроде того. – Я улыбаюсь Лайзе и поворачиваюсь к Милли, которая обеспокоенно смотрит на экран компьютера. Я знаю, как она волнуется. Я тоже волнуюсь и постоянно заглядываю на страницу GoFundMe на телефоне. Колонка Эрика в газете послужила стартом, но, к сожалению, у нас все еще не хватает денег.
– Ну и что ты потом делала вчера вечером? – спрашивает Лайза, не обращая внимания на настроение Милли. – Сразу поехала домой?
– Нет, забрела на Беркли-сквер, – отвечаю я, – а там столкнулась с Эриком. – Я чувствую на себе взгляд Милли. – Мы немного поговорили. Фиона от него ушла.
– Скатертью дорога, – говорит Милли.
– То есть что же – наш Шекспир свободен?
– Он журналист, а не драматург, дорогая моя.
– Да какая разница, главное, что он избавился от этой жуткой девицы.
– Я тоже за него рада, – говорю я, вспоминая наш вчерашний разговор. – Он выглядел счастливым.
Перед магазином останавливается черный автомобиль представительского класса, вероятно, тот же самый, который я на днях уже видела, хотя и не сказала об этом Милли. Вероятно, очередной застройщик. Они слетались к магазину, как стервятники.
Машина отъезжает, и я вздыхаю, переключая внимание на звонящий телефон.
– Простите, это не Валентина Бейкер?
– Я вас слушаю.
– О, хорошо. Миссис Бейкер, это Билл Фэйрчайлд, менеджер по работе с клиентами из лондонского отделения банка «Траст».
– Да?
– Миссис Бейкер, это крайне необычно, но мы только что получили телеграфное уведомление для вашего счета.
– Простите? – говорю я, протирая глаза. Всего половина десятого утра, а я уже ничего не соображаю. – Не поняла. Вы хотите сказать, что чек был аннулирован? – Мне пришло в голову, что Милли, возможно, оплатила счет до того, как стали ясны результаты сбора средств.
– Нет, мэм, – продолжает он. – Как раз наоборот. На ваш счет поступил вклад, и довольно крупный.
– Подождите, что?
– Миссис Бейкер, на ваш счет только что было переведено триста тысяч фунтов.
– Постойте, это что, какой-то розыгрыш?
– Уверяю вас, это не розыгрыш.
– Кто мог послать такие деньги? – спрашиваю я с колотящимся сердцем.
– На квитанции о переводе нет имени, только номер счета. Я мог бы выяснить, если хотите.
– Да, – говорю я, постепенно осознавая происходящее. – Сэр, вы знаете, что это значит для нас? Вы представляете? – Милли и Лайза ловят каждое мое слово, хотя и слышат только половину разговора.
– Мэм, – говорит он. – Я не в курсе дела. Я всего лишь банковский служащий.
– Значит, – продолжаю я, – вы замечательный, потрясающий, блестящий банковский служащий. Понимаете, вы только что сообщили мне, что наш маленький книжный магазин в Примроуз-Хилл теперь не закроется. Я готова расцеловать вас! – Я чмокаю телефонную трубку, бросаю ее на рычаг и перепрыгиваю через прилавок. – Вы только представьте!
Лайза ухмыляется.
– Ты раздобыла рецепт булочек с корицей из «Кафе Флора» и они не содержат калорий?
– Еще лучше! – кричу я. – Кто-то только что перевел на наш счет триста тысяч фунтов. Триста тысяч!
Милли недоверчиво изучает мое лицо.
– Это правда? «Книжный сад»… выживет?
– Выживет и расцветет!
Лайза подходит к окну, подхватывает Перси, и в этот момент тот же черный автомобиль возвращается и на сей раз паркуется у входа.
– Почему бы вам, ребята, не отвалить куда
