Он был грязным обманщиком и лжецом.
— А как же Клэр?
— С ней произошел несчастный случай.
— Несчастный случай? Папа, ее убили двое мужчин, которые были обязаны тебе своей свободой.
— Мне плевать, — выплюнул он. — Ты, как и остальные, поверила в эту чушь.
— Там много фактов. Тебе повезло, что все сойдет с рук.
— Я подкупаю папарацци, чтобы они не публиковали фотографии, — папа мерил шагами комнату, его голос становился все громче. — В чем разница между подкупом и использованием влияния, чтобы остановить ход истории? Ноль. Политики делают это постоянно, Рейн, и я не вижу, чтобы кто-то жаловался.
— Потому что ты послал головорезов в дом журналиста, и убили маленькую девочку!
Папа остановился. Раскаяние промелькнуло в его взгляде, и он, казалось, сдался. Его плечи ссутулились, рот приоткрылся.
— Я… я не… — папа замолчал, его шепот почти исчез. — Я этого не делал…
Дверь открылась, оборвав отца на полуслове.
В комнату вошел телохранитель.
— Сэр, толпа становится неуправляемой. Нам пора уходить.
Сенатор стер с лица все следы вины. Я сунула руку в карман куртки и остановила запись на телефоне.
Монтгомери вздохнул.
— Ладно, Рейн, пошли.
— Пока нет.
— В чем дело?
Это был мой последний шанс признаться, и я не собиралась его упускать.
— Раньше я думала, что я пятно. Я была пятном на твоем наследии. Но знаешь что? Это ты пятно. Мне стыдно, что мы родственники. Ты больной, извращенный ублюдок, который разрушил эту семью.
Папа ничего не сказал, но смерил меня ледяным взглядом, прежде чем его телохранители вышли из здания. Мое сердце бешено колотилось, когда я последовала за ним, ненавидя его и разочарованная тем, что подвела Кассиана.
Когда я вышла на улицу, рев взорвал мои уши. Солнечный свет ослеплял зрение, пока квадратные очертания знаков не начали проступать сквозь белизну. Протестующие окружили нас со всех сторон. Люди бросали мне под ноги пустые бутылки из-под воды. Стена разъяренных протестующих хлынула на металлические баррикады. Полиция с трудом сдерживала их. Полицейский крикнул в рацию о помощи, его рука дрожала.
Господи.
Охранники окружили моего отца, но доступ к внедорожнику был заблокирован. Папа закричал на свою охрану, а затем несколько человек прорвались. Бутылка разбилась о цемент. Камни отскакивали от капотов машин, и все больше людей присоединялось к яростным протестующим, рвущимся вперед.
Папа отделился от охраны и побежал к внедорожнику. Телохранители бросились за ним. Если я не присоединюсь к нему, то окажусь во власти толпы. Я рванулась вперед, крик клокотал в моем горле.
Я протиснулась, сбитая с толку криками, догнала его, сердце сжалось от ярости, обрушившейся на нас со всех сторон, и тут какой-то мужчина полез в куртку, потом замахнулся на сенатора.
Чье-то тело врезалось в меня, когда взрыв расколол воздух. Крики пронзили мои уши, когда я врезалась в бетон. Боль пронзила мои конечности, когда тяжелый вес пригвоздил меня к земле. Гравий впивался в кожу, пока я пыталась вдохнуть. Люди в панике бежали по тротуару.
Что, черт возьми, произошло?
Парень скатился с меня, и я резко выпрямилась. Его рука вцепилась мне в талию. Я проследила за его толстым бицепсом до твердого, как камень, плеча, до точеной челюсти, остановившись на болезненной гримасе.
— О боже, Кассиан! — я обхватила ладонями его лицо, когда он застонал. — Что… что случилось? Ты ранен?
Ничто не могло сбить с ног человека такого роста, как Кассиан, кроме мощного удара.
Или огнестрельного ранения.
— Кассиан… Все будет хорошо.
Его губы шевельнулись, но он только застонал.
— Кассиан, не смей меня бросать!
— Не брошу. Я же люблю тебя.
========== Глава 26 ==========
Рейн
Ослепленная страхом, я искала рану. Ощупала его грудь и спину, мои пальцы скользнули по его мокрой рубашке.
О, пожалуйста, боже. Не дай ему истечь кровью.
Тяжело дыша, мне потребовалось все силы, чтобы перевернуть его. Рубашка насквозь промокла от пота, а в крошечной черной дырочке поблескивало серебро. Я потрогала ткань, коснувшись металла. Бронежилет поймал пулю.
С ним все в порядке.
Слезы застряли у меня в горле и подступили к глазам, но облегчение затопило скрюченный желудок.
— У тебя пуля в спине, — я обняла его за шею и зарыдала, целуя в щеку. — Я не могу поверить… Откуда ты знал, что произойдет?
— Я наблюдал.
Я обернулась, чтобы позвать на помощь, окруженная паникующими протестующими, бегущими с места происшествия, и полицейскими, которые арестовали стрелка.
— Помогите! Кто-нибудь! — я помахала рукой черному внедорожнику, в котором сидел мой отец, но он проехал мимо, визжа шинами.
