в окно. Мы находились на какой-то парковке. Я прищурилась и разглядела в темноте обветшалый дом. Черт.
– Теперь выметайся из моей машины, – сказала Изабелла.
– Ты что несешь? Я не выйду отсюда! – Я снова обернулась к Кеннеди. – Кеннеди, очнись! – Я начала сильнее трясти ее, но она лишь безвольно свесила голову на грудь. Кеннеди, пожалуйста! Ты не собачонка. Ты само совершенство. Прости, что была тебе сегодня такой плохой подругой. Но я люблю тебя. Проснись.
– Убирайся из моего лимузина, деревенщина.
И тут я услышала звук, знакомый мне только по фильмам. Это был щелчок взводимого курка.
Душа ушла в пятки. Я обернулась и увидела розовый пистолет, нацеленный прямо мне в голову. Господи, она в самом деле решила убить меня! И для этой цели она выбрала не первый попавшийся пистолет. А розовый. Он явно принадлежал ей. Мистер Пруитт наверняка знал, что у нее есть оружие. Знал, на что способна Изабелла, но все равно позволил ей иметь оружие?
Я отпустила плечи Кеннеди.
– Изабелла…
– Выходи. Живо!
Я не хотела бросать Кеннеди здесь одну. Но если мне вышибут мозги, я уже ничем не смогу ей помочь. Будет лучше увести Изабеллу с пистолетом подальше от Кеннеди. Я попятилась, уперлась задом в дверь и, нащупав позади себя ручку, открыла ее.
Сэр Уилфред заскулил, когда я вышла из лимузина. Изабелла последовала за мной и захлопнула за собой дверь, чтобы пес не смог выскочить за нами.
– Похоже на твой милый дом, правда? – спросила Изабелла.
Я не сводила с нее глаз. Я понимала, к чему она клонила. Мы стояли на заброшенной парковке в окружении ветхих строений. Но это место совсем не походило на тот городок в Делавэре, где я выросла. Дома там были маленькими, но красивыми и полными чудесных воспоминаний, которых никогда не будет у людей вроде Изабеллы.
Я посмотрела на лимузин. Почему Доннелли ничего не предпринимал? Он ведь должен защищать нас обеих. Почему он допустил такое?
– Отвечай, – сказала Изабелла и подняла пистолет чуть выше.
– Да, это похоже на мой дом. – Она ведь такой ответ хотела услышать? – Потому что я мусор. – Я не могла поверить, что говорю это. Но, произнеся эти слова вслух, почувствовала себя жалкой.
– Гнилая. Мерзкая. Ужасная. Жалкая. Господи, ты что, ревешь? – Она засмеялась.
Я коснулась ладонью своей щеки, так как даже не осознавала, что начала плакать. Но влага на коже служила доказательством этого.
– Все вышло даже лучше, чем я думала. Сними это.
Я с удивлением посмотрела на нее.
– Что снять?
– Сейчас не время дерзить мне, сестренка. Снимай.
Кажется, она посмотрела на мою макушку. На тиару. Разумеется, она хотела, чтобы я сняла ее. Руки у меня дрожали, когда я открепляла ее от своей прически.
– Скорее! – закричала она, и ее голос эхом разнесся по пустой парковке.
Пальцы по-прежнему дрожали, и я не могла справиться быстро. Поэтому просто дернула за тиару, стараясь не кричать, когда вместе с ней вырвала у себя несколько волос.
– Так лучше. Но ты должна снять все.
Я сжала тиару в руке.
– Что?
– Платье тоже. Снимай.
– Изабелла…
– Разве ты не видишь, что я еще делаю одолжение чудовищу вроде тебя? – Она шагнула вперед. – Или ты хочешь, чтобы я тебя убила?
Я спустила бретельки с плеч. И, когда она наставила пистолет мне в лицо, завела руки за спину и расстегнула молнию. Платье упало на землю, опутав мои лодыжки. Я осталась стоять в лифчике, трусах и кедах. Холодный осенний ветер покусывал обнаженную кожу.
– От обуви тоже придется избавиться.
Все тело у меня дрожало. То ли от холода, то ли от ужаса. Возможно, что и от того, и от другого. Но я не могла снять кеды. Я не позволю ей забрать у меня последний мамин подарок.
– Изабелла, я прошу тебя.
– Сними их, и тогда я, возможно, не убью тебя.
Я сглотнула комок в горле. Изабелла могла уничтожить мои вещи. Но ей никогда не удастся отнять у меня воспоминания. Если только она не убьет меня. Я скинула кеды.
– Так намного лучше. Мне рассказать тебе сначала хорошую или плохую новость?
Мне от нее ничего не было нужно. Поэтому я просто стояла и смотрела ей в глаза.
– С тобой совсем не весело. – Она попятилась назад и постучала по окну лимузина.
Доннели медленно вышел из машины. В руках он держал большую картонную коробку.
– Доннелли! – воскликнула я и сделала шаг в его сторону.
– Даже не думай, – сказала Изабелла. – Доннели на моей стороне. Не на твоей. Правда, Доннели?
Он ничего не сказал. Но вид у него был несчастный. И ужасно виноватый. Я поняла, что сегодня он не придет мне на выручку. Тем более, что он опустил глаза в землю и даже не хотел взглянуть на меня.
– Ну что, сестренка? Какую новость сообщить тебе первой: хорошую или плохую?
Суббота
Хорошая или плохая новость? Я чувствовала, что в этом вопросе таился какой-то подвох. Изабелла ни за что не стала бы говорить мне что-нибудь хорошее. Но, возможно, мне удастся хотя бы немного запудрить ее злодейские мозги.
– Начни с хорошей, – сказала я.
– Чудесно, – ответила Изабелла. – Хорошая новость в том, что… я, возможно, не стану убивать тебя сегодня. Сама не знаю почему, но папочка очень разозлится, если я тебя убью. А я не хочу сердить папочку. Поэтому следуй моим инструкциям в точности, и, думаю, я сохраню тебе жизнь. – Она опустила пистолет, и у меня возникло такое чувство, словно впервые за долгое время я смогла вдохнуть полной грудью.
Это была хорошая новость. Возможно. Все зависело от того, что она собиралась заставить меня делать.
– А плохая новость заключается в том, что ты уезжаешь из города. – Она достала что-то из коробки и подошла ко мне. – Вот карта. – Она бросила ее на землю передо мной. – В десяти кварталах отсюда ближайшая автобусная остановка. Можешь прогуляться, чтобы немного развеяться. Правда здорово?
Я была в одном белье. Она даже не позволила мне оставить кеды. И у меня совсем не было денег. Хотя меня все равно не пустили бы полуголой в автобус.
– Изабелла…
– Мне плевать, куда ты поедешь. Главное – подальше от города. Исчезни! Пуф! – Она щелкнула пальцами.
– Ты не можешь заставить меня исчезнуть.
– Еще как могу.
Изабелла снова наставила на меня свой нелепый розовый пистолет. Она любила отца. И не хотела разочаровывать его. Это означало… что она не собиралась меня убивать. Иначе давно бы уже это сделала. Правда? Я глубоко вздохнула.
– Нет.
– Что,
