вырвавшимся из ее губ.
– Что. Я. Велел?
Ее грудь вздымается, а бедра дергаются, отчаянно желая почувствовать, как мои пальцы снова погружаются в нее.
– Смотреть фильм, – отвечает она, закусывая губу, и ее остекленевшие глаза снова фокусируются на экране.
– Ты послушалась? – рычу я, отказываясь прикасаться к ее истосковавшейся киске.
– Я… Нет. Прости, – тихо говорит она, и между ее бровями образуется морщинка.
Ее извинения не укладываются в голове, поэтому, чтобы развеять эти отрезвляющие мысли, я снова погружаю пальцы в нее.
Она издает протяжный стон, но ее глаза остаются приклеенными к экрану.
– Хорошая девочка, – хвалю я, чувствуя, как она сжимается вокруг моих пальцев. – Если я поймаю тебя на непослушании еще раз, ты не кончишь. Я понятно выражаюсь?
Она кивает, движение выходит прерывистым и напряженным под моими пальцами, сжимающими ее щеки.
Отпустив ее лицо, моя рука перемещается к верхней части ее платья и резко стягивает его. Ткань плотно прижимается к ее сиськам, заставляя их вздыматься. Застонав, я обхватываю ладонью ее полную грудь, крепко сжимаю ее, а затем разминаю пальцами заостренную точку соска.
Я продолжаю свои ласки между ее бедер, поддерживая медленный и вялый темп. Вытягивая из нее удовольствие и выжимая еще больше восхитительных стонов из ее рта. Ее глаза полузакрыты, но они не отрываются от экрана.
Громкие, влажные звуки смешиваются со звуками фильма, когда мои пальцы проникают в нее и выходят наружу. Она такая чертовски мокрая, что оставляет лужицу на моих брюках и сиденье под нами.
Я чередую покусывание и облизывание ее шеи с шепотом одобрительных замечаний ей на ухо. На этот раз я хочу, чтобы ее оргазм нарастал в более медленном, более мучительном темпе. Он будет подкрадываться постепенно, оставаясь таким недосягаемым.
– Эта сладкая маленькая киска так чертовски нуждается в моих пальцах, да? Чувствуешь, как крепко ты меня обхватываешь? Мне приходится с трудом вынимать их, чтобы трахнуть тебя.
От экрана исходит зловещая вибрация, и пульс Адди, кажется, становится еще более неустойчивым.
– Зейд, пожалуйста, – умоляет она, впиваясь ногтями в мои руки. Рукава смягчают жжение, но давление усиливается, и я боюсь, что она вот-вот обломает свои красные накрашенные ногти.
Моя свободная рука обхватывает ее горло и крепко сжимает, пока ее лицо не розовеет, а дыхание не учащается. С ее губ срываются стаккато стонов, когда я увеличиваю темп и настойчиво тереблю ее клитор большим пальцем.
– О, Боже… – она резко втягивает воздух.
– Верно, я твой Бог.
– Зейд! – кричит она за мгновение до того, как ее киска сжимает мои пальцы так сильно, что я едва могу ими шевельнуть.
Ее спина выгибается дугой, а голова откидывается назад, уже не заботясь о моих требованиях и фильме. Из ее горла вырывается всхлип, а я продолжаю наступать, доводя ее до оргазма, пока все ее тело не начинает биться в конвульсиях, и она отчаянно пытается отдернуть мою руку.
– О Боже, о Боже, Зейд, остановись, – причитает она, и ее соки так сильно вытекают из ее сердцевины, что я чувствую, как они текут мимо моей руки.
Наконец, я высвобождаю пальцы и облизываю их, пока она наблюдает за мной с выразительным взглядом. Она удовлетворена, но смущение, стыд и гнев медленно закрадываются обратно.
Теперь, когда она начинает отходить от своего кайфа, реальность вступает в свои права.
Я смеюсь, когда она сползает с моих коленей и возвращает свое платье в прежнее состояние – немного более помятое, чем раньше, но не менее красивое.
Между ног у меня красуется влажное пятно, но, к счастью, мои черные брюки скрывают его, и большая его часть оказалась на сиденье. Я чувствую необходимость оставить тому, кто будет это убирать, стодолларовую купюру.
– Не могу поверить, что мы это сделали, – бормочет она себе под нос, похоже, для себя, пока ее руки перебирают волосы, проверяя, все ли на месте.
– Ты прекрасно выглядишь, – говорю я, прерывая ее затягивающееся бормотание и заставляя ее замолчать. Она незаметно бросает на меня взгляд через плечо, но не показывает виду, что услышала меня.
– Значит, ты не только боишься меня лишь при свете дня, но и любишь меня только тогда, когда я заставляю тебя кончать.
Это привлекает ее внимание. Она разворачивается, в ее глазах полыхает огонь, и она выплевывает:
– Я не люблю тебя.
– Пока нет, – отвечаю я, сопровождая это ухмылкой. Ее глаза превращаются в тонкие щелки. – Ну же, маленькая мышка. Ты уже потеряла достаточно времени, чтобы получить обожание своей киски, теперь пойдем получим ответы.
Я проскальзываю мимо нее и иду первым к дверям. Тем не менее, я все еще слышу, как она бормочет «засранец» себе под нос, и это не приносит мне ничего, кроме радости от того, что я так глубоко забрался в нее.
Манипулятор
Я вся пылаю и мои бедра блестят от возбуждения, когда я бросаюсь за Зейдом.
Он не удосуживается выключить фильм. Мы просто выскальзываем из помещения и быстренько возвращаемся в бальный зал.
Похоже, никто не заметил нашего отсутствия. Но я уверена, что это было заметно, ведь так? К нынешнему моменту Зейд обработал всех здесь, и, как бы мне ни хотелось это признавать, об этом человеке так просто не забыть.
Если не сказать больше.
Всего через пару минут к нам подходит человек в черной форме и белом жилете, указывающими на его положение.
– Мистер Фортрайт, мисс Рейли, пожалуйста, следуйте за мной, – инструктирует дворецкий Марион.
Вот так я абсолютно трезвею, а затянувшийся оргазм окончательно исчезает.
Марион ведет нас сквозь череду коридоров, попутно обращая наше внимание на некоторые картины и исторические артефакты, которые Марку удалось заполучить.
Я киваю и оценивающе хмыкаю, но мои мысли кружатся вокруг Джиджи и потенциальной информации, которую я могу получить сегодня вечером. Возможно, Марк решит бросить мне хлебные крошки и заставить меня вернуться за новой порцией, но это уже ни к чему.
Он не заставит меня снова вернуться в этот дом. Я не до конца уверена, стоило ли вообще сюда приходить.
По крайней мере, мне удалось посмотреть еще не вышедший фильм, хоть я и не узнала, чем все закончится.
Да и вообще, я мало его запомнила. Мой взгляд был незрячим, и все, на чем я могла сосредоточиться, было…
Прекрати, Адди.
Мой желудок сводит от воспоминаний, и, чтобы вернуть мое внимание в настоящее, мне требуется лишь войти в кабинет Марка.
– Два моих любимых собеседника, – громко приветствует Марк; между его пальцами зажженная сигара, а в другой руке
