вещей, тики – это чересчур для большинства людей. Может быть, я так же, как и ты, боюсь, что в конечном итоге останусь один.
Ее грудь сжалась, сердце сжалось из-за него.
– Нет, не останешься.
– Нет? – Он казался измученным этим разговором.
– Что бы ни случилось, – сказала она, натягивая одеяло повыше, – я не оставлю тебя одного. Мы всегда есть друг у друга. Может быть, не будет поцелуев. Но что касается дружбы – я всегда буду рядом с тобой.
Он глубоко вздохнул.
– Той же монетой, Тейт. Ты всегда можешь быть Дороти для моей Бланш [57].
Она улыбнулась сквозь слезы.
– Почему ты Бланш?
– Потому что я бесстыдная шлюха. Чертовски хорошая. Очевидно.
Она откинулась на подушку.
– Я скучаю по тебе.
– Я тоже. – Он издал какой-то приглушенный звук. – Мне жаль, что у вас с Джаспером ничего не получилось.
Она закатила глаза.
– Не ври.
– Ладно, хорошо. Мне не нравился этот парень. Но мне нравилось думать, что ты была счастлива.
Она приложила руку к груди, надавила, желая унять боль, которую вызвали эти простые слова. Ты была счастлива. Прошедшее время. Кэл снова заерзал на диване, и она подумала, нет ли у него проблем с тиками. Иногда, когда он уставал, двигательные симптомы становились более выраженными.
– Итак, во сколько завтра вечером состоится это ваше мероприятие? – спросил он. – Пожалуй, у меня есть желание посмотреть комедийное шоу.
– О, серьезно, тебе не обязательно приходить, – сказала она. – Это, вероятно, будет катастрофой.
– Не будет никакой катастрофы, и Бланш никогда бы не пропустила импровизационный дебют Дороти. Говори, во сколько. Я приду.
Что-то разомкнулось в ее мышцах. Несмотря ни на что, знание того, что в зале будет дружелюбное лицо, звучало как дар божий.
– Семь тридцать.
– Я приду.
– Спасибо, Кэл.
– Не за что, Тейт.
Она прижала телефон к уху.
– Я люблю тебя.
– Я знаю.
Она рассмеялась.
– Заезженная пластинка.
– Мне все равно. Классика есть классика.
Она попрощалась с ним, чувствуя себя немного лучше оттого, что между ними снова все наладилось. Даже с разбитым сердцем ей не нужно было оставаться одной. Любовь проявлялась во многих формах. Может быть, ей стоило удовлетвориться дружбой такого рода.
На данный момент этого должно быть достаточно.
Глава тридцать первая
Джаспер проснулся с головой, полной бегущих слонов, и ртом, набитым пеплом. Солнечный свет проник сквозь его веки. Он застонал и перекатился на бок, пытаясь спрятаться от света, и прижался щекой к прохладному шелку подушки. Его мысли путались. Шелк?
Неожиданное ощущение заставило его прищуриться и открыть глаза.
Перед глазами замаячили прозрачные белые занавески и яркий солнечный свет. Он вообще не узнавал эту комнату. Где, черт возьми, он оказался?
Он пытался моргнуть и очистить мысли, но прежде чем преуспел, кровать рядом с ним колыхнулась. У него перехватило дыхание. Затем его слух наполнил явно женский вздох. Знакомый.
О нет. О черт.
Затем ему в нос ударил аромат шелковых простыней. Знакомый аромат. Кензи. Он был в постели Кензи и не помнил, как туда попал. Однако, судя по пульсации в голове, он мог предположить, что попал туда через реку выпивки. Господи боже.
Кензи застонала.
– Боже, мне нужно купить темные очки. Это калифорнийское солнце – не шутка.
Джаспер не хотел переворачиваться. Не хотел сталкиваться с этим лицом к лицу. Но что еще оставалось делать? Безрассудный Джаспер совершил какую-то глупость. Снова. Он закрыл глаза, сосчитал до пяти, а затем лег на спину. Звуки и запахи ему не мерещились. Кензи была так же реальна, как и всегда. Она подперла голову кулаком и посмотрела на него сверху вниз.
– Добро пожаловать в мир живых, неудачник.
Джаспер вздрогнул, ее голос пронзил его раскалывающуюся голову.
– Кензи.
– Ну, по крайней мере, мое имя ты помнишь. Не уверена, что ты помнишь собственную прошлую ночь. – Она бросила на него убийственный взгляд. – Тебе повезло, что я вытащила тебя оттуда до того, как ты выставил себя идиотом перед Энджи и Филом.
Джаспер потер голову.
– Я не помню, как вышел из ресторана.
– Да, милый, – сказала она с сарказмом. – Ты праздновал, как рок-звезда. Я практически дотащила сюда твою задницу.
Он взглянул на тонкую майку, в которой она спала.
– Разве мы?..
Она сморщила нос.
– Господи, нет. Отдай мне должное. Я не склонна к насилию на свиданиях. Ты был не в себе, Джас. Я подумала, что тебя небезопасно будет оставить в гостиничном номере. Поэтому привезла тебя сюда, свалила на постель, и ты отключился.
Его захлестнула волна облегчения.
– О, слава богу.
Она бросила на него оскорбленный взгляд.
– Вот спасибо. Я рада, что мысль о том, чтобы переспать со мной, вызывает у тебя такое отвращение.
– Нет, это не… – Он поморщился от острой боли в голове. – Просто у меня есть девушка.
Уже нет. Он не знал, почему эти слова прозвучали именно так. Они с Холлин расстались. Но он не стал исправлять сказанное. Не захотел.
Брови Кензи поползли вверх.
– Кто у тебя есть?
Он приподнялся на локтях, его желудок слегка сжался.
– Женщина, которую ты встретила на днях на репетиции. Холлин. Мы встречаемся.
Ее глаза расширились.
– Подожди. Цыпочка с тиками?
Джаспер пригвоздил ее к месту тяжелым взглядом.
– Твою мать, не смей ее так называть.
Кензи села и подняла ладони в знак капитуляции.
– Прости. Я просто… Это неожиданно. Она…
– Умная, красивая и талантливая, – сказал он, окончательно раздраженный.
– Эй, я не собиралась критиковать. Если она тебе нравится, это круто. Но… – Она пожала плечами.
– Но что?
Она сжала губы, словно подбирая слова.
– Слушай, я не пытаюсь вставлять тебе палки в колеса или что-то в этом роде, но ты только что получил главную роль в телешоу. У некоторых новых отношений в родном городе не лучшие перспективы. Она собирается переехать сюда к тебе?
Джаспер потер переносицу, пытаясь унять колющий его ледоруб боли.
– Нет. Она не может.
– Жаль. – Кензи протянула руку и похлопала его по ноге. – Но, честно говоря, это, наверное, к лучшему. Джас, когда ты переедешь сюда, в твоей жизни все изменится. Подумай о людях, с которыми ты встретишься, о возможностях, которые ты получишь. Здесь живут самые красивые и талантливые люди. Ты же не захочешь быть привязанным к какой-то части своей старой жизни. Это все равно что ходить по облакам с якорем на ноге. Тебе нужно оставить все это.
Слова зазвенели в его голове, как колокол, отдавая чем-то знакомым. Он поднял глаза и встретился с ее серьезным взглядом.
– Так вот что ты со мной сделала?
Она наморщила лоб.
– Хм?
Дурное предчувствие, не имевшее ничего общего с похмельем, наполнило его внутренности.
– Ты порвала со мной, потому что я был парнем из твоего родного города. Я был якорем. Ты решила освободиться, чтобы найти более богатого парня с более хорошими связями. Я таким не был. До тех пор, когда у меня, возможно, появился шанс стать таким. Теперь я тебе снова интересен.
Она наклонила голову и терпеливо посмотрела на него.
– Не надо. Не выставляй меня сукой, а себя – какой-то оклеветанной стороной. Ты знаешь, что происходит с
