Самсон Шляху
Надежный человек
— Итак, еще до зари, в точно установленное время я передам откуда выходить, и через четверть часа… «Три минуты против третьего рейха!» — Волох обращался не только к Илие Кику — старался говорить так, чтобы слышал и второй, свалившийся нежданно негаданно, как снег на голову.
Тот же провинциальный городок, прежде уездный, теперь — районный центр. Те же улицы, в верхней части широкие, в нижней — кривые, запутанные, узкие, переходящие порой в пустыри, открывающие внезапно зеленые просветы полей или полоски пастбищ, где пасется стреноженный — чтоб не забрался на табачную плантацию — конь да щиплет редкие стебли травы коза, запутавшаяся в веревке и не знающая, как подняться на ноги. Виднеется неглубокая тихая речушка, в которой вымачивают кожи рабочие обувной фабрики. На ней никогда не увидишь волн, а порою — в летнюю засуху — и самой воды. Берег реки незаметно переходит в пологий холм, который тянется вплоть до кирпичного завода. В городе его называют просто «кирпичный».
Тот же городок, те же улицы.
Городок тог же и все же не такой, как всегда. Иными кажутся и улицы.
Над ними пролетел ураган, и то, что устояло, кажется неузнаваемым.
Они шли руинами. Осыпавшаяся штукатурка, мусор, песок и пыль. Пыль забивает дыхание, лезет в глаза. Изрытая снарядами мостовая. Воронки от бомб, заполненные мутно–зеленой водой.
Печальная пустыня войны.
— За оставшееся время нужно войти в контакт со связными. Предупредить, чтобы были на местах и, в случае необходимости, действовали. Если понадобится, подними па ноги всех своих пекарей. Попятно? Итак, » точно установленное время: «Три минуты против третьего рейха». Вслед за ними немедленно — команда отходить, — он все еще уточнял задачу, говоря сдержанным, напряженным голосом.
Более всего он делал это ради прибывшего из Кишинева, так неожиданно появившегося в столь поздний час. Хотелось, чтоб он отчетливо уяснил смысл предстоящей операции. Несмотря на то, что незнакомец отпустил бородку и слегка сутулился, пытаясь скрыть свой рост, он не мог быть никем иным, кроме Зику Зуграву.
— Важнее всего — точность, пунктуальность! Малейшая заминка — и дело сорвется. Всего три минуты, но сколько нужно успеть за это время…
Итак, проследить за ходом операции прислали Зуграву, того же Зуграву… Он слушал очень внимательно, однако сам не говорил ни слова.
— Да, еще: планка заготовлена? — внезапно вспомнил Волох.
— Заготовлена.
— А кнопки?
— И кнопки.
— Полотнище спрятано в надежном месте?
— В надежном.
— А точнее?
— Точнее — в надежном.
«Подумать только, — проговорил про себя Волох, — даже перед Зуграву не хочет открывать всех деталей!»
— Браво, Илие! — сказал он, теперь уже иными глазами глядя на собеседника, невысокого, щуплого парня со смуглым лицом, копной курчавых волос и толстоватым, довольно мясистым носом.
«Как будто другим человеком стал, ни капли не похож на того, каким был в тюрьме», — промелькнула странная, невесть почему возникшая мысль. В те времена парень казался неотесанным, скованным и в словах и в движениях — теперь же готов взорваться в любую минуту, будет спорить и возражать, если вздумаешь в чем‑то его укорять. Маленький, но с перцем. Непомерно длинные, не по фигуре, руки, зато крепкие, мускулистые, дай бог каждому! С утра до ночи приходится ворочать тесто в чанах, стоять с лопатой у печи…
Впрочем, Кику каждый раз удивлял его. Но сегодня главное было убедиться, что назначенная на следующий день операция, за которую он отвечал головой, пройдет успешно. Не менее важным было установить, что подготовка к ней ведется в строжайшей тайне, что сыщики не разведают заранее ни времени, ни места — ни единой подробности, которая могла бы привести к провалу. Аресты были полностью исключены.
Принявшись говорить о другом — как будто намеренно переменив тему, чтоб не возвращаться больше к подробностям операции, — Кику спросил, где он собирается ночевать, не идти же в такое время к своим — можно напороться на облаву.
Внезапно он отметил про себя, как удачно маскирует Зигу небольшая бородка — она нисколько не отличалась от его роскошной шевелюры.
— Здорово получится, если вытряхнут прямо из постели. Кто в таком случае передаст утром пароль? — проговорил Кику. — Какие могут быть тогда «Три минуты против третьего рейха»?
Волох почувствовал легкую растерянность: как это ему, руководителю группы, не пришла в голову подобная мысль? Он с благодарностью посмотрел на пекаря. Аллея городского парка, по которой они проходили, давно уже утопала во мраке. Поэтому он не видел лица Кику. Не видел и выражения глаз Зуграву, хотя многое бы отдал за то, чтобы встретиться с ним взглядом.
Пекарь продолжал настаивать на своем:
— Возможно, ты и сам найдешь укрытие на эту ночь, и «все же, каким бы удачным оно ни было, лучшего места, куда отведу я, не придумаешь. Сам господь бог со своих небес…
— Лучше будем думать о земном, — задумчиво проговорил Зуграву.
Волох стукнул себя ладонью по лбу: черт побери, нужно найти приют для Зигу, явившегося нежданно–негаданно накануне столь важного дня. О его ночлеге следует позаботиться в первую очередь.
— Ты абсолютно уверен в этом месте? Смотри, чтоб не влипнуть в историю.
— Но раз доверил мне всю подготовку… — обиженно проговорил тот, на этот раз стараясь сдержать раздражение, — тогда доверься и в остальном!
— Если бы дело заключалось только во мне. Товарищ прибыл для проверки… — И Волох сразу же понял, что слова его звучат неубедительно.
Кику сделал вид, будто что‑то уронил на землю и теперь ищет, скорее всего для того, чтоб не встречаться с ним взглядом.
— Но куда, к кому именно? — пошел напролом Во–лож — Всего одна ночь… Чтоб никакой слежки, чтоб сыщики, напротив, окончательно сбились со следа.
— Короче говоря: к девушке! — быстро ответил Кику. — Устраивает? Ничего другого в такой час предложить не могу.
— К девушке?
— Да, к Виктории… Я сам даже не зайду.
Больше пекарь не проронил ни слова, и Волох в конце концов вынужден был признать, что другого выхода нет, предложение Кику все же было самым подходящим. Куда, в самом деле, девать этого Зуграву в столь поздний час? Уже давно наступила ночь.
Сделав большой крюк, они оказались на узкой улочке, «тянувшейся параллельно парку, прошли несколько кварталов и остановились под густой кроной дерева, растущего перед мрачным домом, похожим в темноте на средневековый замок. Прямо перед ними была узкая лестница. Несколько минут они стояли не шевелясь. Кику велел подождать, огляделся вокруг…
— За мной! — подал он наконец команду.
— Значит, «Три минуты против третьего рейха»… — внезапно прошептал Зуграву, и в голосе его послышалось легкое недоумение.
— Чему тут удивляться? — быстро отозвался Волох! — Нарочно хотел, чтобы фраза воодушевляла, звучала, как лозунг…
— Нет, нет, все в порядке, — ответил Зуграву, однако чувствовалось, что он по–прежнему думает о чем‑то своем.
Они неслышно поднялись по лестнице, которая тянулась вверх узким серпантином, пока не оказались перед невысокой дверью, скрытой густыми ветвями ореха.
Кику приложил ухо к замочной скважине, долго прислушивался, затем легонько постучал кончиками пальцев. Дверь тут же отворилась. Они вошли в крохотною переднюю, однако Кику оставался на лестничной площадке.
— Не валяй дурака, проходи! — шепнул Волох, прижимаясь спиной к косяку двери и пропуская пекаря вперед.
Тот снял с головы шапку, зачем‑то хлопнул ею о колено.
— Ну ладно, ладно, — согласился он. — Отойди от двери. Еще, еще! — Потом повернулся к Зуграву. — Вот здесь, у неё, будешь ночевать, — проговорил он, не называя хозяйку по имени, только махнув рукой в сторону смутной женской фигуры, чье дыхание явственно различалось о тесном промежутке между дверью и стеной. И добавил угрюмым, напряженным тоном: — На этой… — Нет, голос у него не дрожал, однако чувствовалось, что ему трудно договорить фразу до конца. И все же он договорил: — На этой кровати.
Воцарилась напряженная тишина.
— Ему нужно переночевать у тебя, — обратился он к девушке, и теперь в голосе его не было жестких нот — он внезапно стал каким‑то вялым, подчеркнуто безразличным.
— Хорошо, — отозвалась та. — Ты тоже останешься?
— Нет, уйду сейчас же.
— Когда же мы увидимся? — обеспокоенно спросила девушка.
— Там будет видно… Ну, всего хорошего, — бросил он скорее Зуграву, нежели ей, и шагнул, к двери.
— Что слышно насчет арестованных? Живы они или нет? — спросил Зуграву у Волоха, когда тот уже готов был последовать за Кику. — Их было трое, не так ли? Я смотрел из окна…
