Мягкое и горячее зашевелилось, и вскоре сбоку образовалась пустота, кровать скрипнула пружинами. Ваня слышал шорох одежды и громкие шаги по скрипучему полу, которые отдавались молоточками в висках.
Вскоре ему в руку уткнулся стакан, который он крепко схватил. С трудом приоткрыв глаза, он через маленькие щёлки увидел размытый стакан и прильнул к нему. Крепкая мягкая ладонь помогла ему удержать воду в дрожащей руке.
Полностью опустошив ёмкость, он тихо прошептал:
- Сауле, спасибо... Люблю тебя.
В ответ он услышал незнакомый хриплый голос, который шокировал его:
- Кончай называть меня чужим именем! Ты что, Иванов, с Уступовой меня спутал?
До этого глаза не хотели раскрываться, но сейчас они резко распахнулись. От этого мир не стал менее расплывчатым. Пошарив левой рукой, Ваня нащупал на прикроватной тумбочке очки и водрузил их на переносицу. Он с изумлением разглядывал полноватую шатенку, совсем не похожую на его супругу.
- Ты кто, йогурт мне в рот? Где мы? Почему мы были в одной постели?!
- О-о-о-о... - протянула девушка. - Да, Ванька, ты допился. Что, совсем меня не узнаёшь?
- Погоди, - сглотнул он сухой ком и изумлённо выпучил глаза. - Света? Йогуртом по губам! Баранова?! Но-о... Почему ты такая молодая и живая? Ты же умерла в тридцатом году!
На Ивана накатила волна ужаса. Мозги ещё не включились, а страх липкой волной охватил его.
- Типун тебе на язык! - возмущенно воскликнула Светлана. - Живая я!
- Но я же помню... Мы с женой тогда поехали к её брату на двадцать третье февраля, а тут у тебя сорок дней... Пришлось идти на поминки.
- Слышь, фантазёр, ещё одна такая херня, я тебе, бля, язык вырву! - с угрозой произнесла Света. - У тебя совсем кукуха поехала! Живёшь в своём выдуманном мире. Вчера весь вечер мне рассказывал свои фантазии...
- Фантазии? Какие?
- Что-то о том, что ты переместился во времени... В общем, нёс какой-то пьяный бред.
Тут внезапно в мозгу что-то щелкнуло, и мысли вернулись в черепную коробку. Резко всё стало на свои места. Ваня вспомнил, где он - дома. Только не у себя коттедже в тридцать пятом году, а в Барсуках в две тысячи втором! И нет у него сейчас жены Сауле, нету деток...
- Так, погоди, - помассировал он виски, которые прострелило болью. - Действительно чушь несу. Прости, Светлана. Чего только спьяну не ляпнешь.
- Так-то лучше, - расплылась широкая улыбка на щекастом лице Барановой. - И чтобы больше такого не было!
- Какого? Как ночью?
- Нет, - довольно прищурилась Светлана. - 'Как ночью' можно и повторить. Я про твой бред про будущее и смерть...
- А-а... Понял, не буду. Между нами что-то было?
- Это самый глупый вопрос, какой я слышала. Конечно, было! Ещё как было... Ты был как неугомонный жеребец. Заездил меня всю... Ванёк, у тебя выпить и пожрать есть?
- В холодильнике глянь.
Баранова в больших резиновых шлёпках Ивана потопала на кухню и принялась там хозяйничать, словно у себя дома. Иванов едва нашел силы, чтобы подняться с кровати и одеться. Вскоре он выполз на кухню, и его взгляд прикипел к банке с огуречным рассолом. Пока он не ополовинил её, весь мир был будто поставлен на паузу. Лишь после этого парень сел на стул и увидел, как гостья ставит на столешницу бутылку водки и стаканы.
Тут же Ивану стало дурно. Он чуть не вернул всё только что выпитое. С трудом ему удалось совладать с рвотными позывами.
- Будешь? - прокуренным голосом спросила Света.
- Н-нет, с меня хватит!
- Фуф... - с облегчением выдохнула она, наливая водку в стакан. - А я буду. Мне больше достанется!
- Я бы на твоём месте так не радовался. Цирроз - дело такое... Да и жизнь просрать легче лёгкого.
- Не учи меня, учёный, - пробурчала в ответ Светлана. - Думаешь, если весь из себя богатенький, то имеешь право поучать других?
- Разве я богатый? Обычный человек.
- Ну-ну, обычный он... - фыркнула Баранова. - Машина своя есть, дом новый построил, я даже у тебя сотовый телефон видела! И ты мне будешь рассказывать, что не богатый?
- На самом деле пока что нет, но надеюсь, что в будущем разбогатею. Пока же мои финансы поют романсы. Света, лучше расскажи, как мы оказались с тобой в одной постели?
Светлана залпом выпила половину стакана водки, закусила кусочком солёного огурца, сморщилась, после чего спросила:
