Год назад Василь и не предполагал, что Надя займет в его жизни такое большое место. У него было много знакомых девчат, некоторые из них поначалу даже нравились, но затем по той или иной причине они мельчали в его глазах, и он переставал ими интересоваться. С Надей же все было по-иному. Ко всему прочему, Василь знал, что и она к нему неравнодушна. «У тебя, оказывается, красивая шея и плечи, — сказала она на первомайской демонстрации, увидев его в яркой, с расстегнутым воротником рубашке. — А я думала...»
О чем Надя думала, Василь так и не узнал. Но у него в ту минуту даже дыхание перехватило, несмотря на то что она всегда старалась держаться с ним как равная с равным.
Василь все время мечтает встретить Надю в лесу. Ему кажется, что уж тогда он наверняка скажет ей все, о чем думает, и их отношения станут ясными и простыми. Но к грибам Надя безразлична и поэтому в лес ходит очень редко. И тем не менее он верит в такую встречу,
Станция занимает особое место в жизни местечка. Она не очень большая — три невысоких, окрашенных в желтый цвет домика, в которых размещается железнодорожное начальство и станционные службы. Немного поодаль возвышаются отдельные здания пакгауза и погрузочной конторы.
Местечко с соседним городком связывает ветка-однопутка, так что станция в известном смысле вроде бы узловая. Даже паровозное депо свое. Низкое закопченное помещение конечно же не ласкает взгляда, да и приписаны к нему всего лишь две «овечки», но когда станция формирует свои составы, то на службе у нее и свои машинисты, и кочегары, и кондукторы.
Паровозы здесь часто заправляются водой. Кирпичная башня водокачки стоит скорее для вида, потому как вода подается из другой, склепанной из больших железных листов башни, стоящей на подходе к станции.
Перед прибытием вечернего поезда на перроне всегда людно. Кто-то из местечковых уезжает, кто-то приезжает, но больше таких, кто просто пришел потолкаться на станционной платформе, разузнать последние новости, а то и выпить в буфете кружку теплого пива. Василь любит станцию. И не столько потому, что здесь всегда можно встретить кого-нибудь из знакомых ребят, потолкаться в шумной толпе, услышать интересную историю, веселые шутки, сколько потому, что станция — сама по себе красивое место. Над невысокими аккуратными домиками огромными шатрами нависают тополя, придавая станции вид зеленого острова. Тополя старые и посажены были, видно, в самом начале строительства железной дороги.
Перед главным входом в зал ожидания небольшой скверик. Тут тоже зеленеют тополя, но они помоложе и не серебристые; стоят плотным полукругом, под ними деревянные скамейки; в центре полукруга, в тени деревьев, — водонапорная колонка.
После отхода поезда перрон обычно быстро пустеет, и на землю незаметно опускаются вечерние сумерки. И тогда в сторожкой тишине лишь прослушивается едва уловимый шелест листвы, чем-то напоминающий чудесную сказку. О чем эта сказка? Быть может, о близком вылете из родного гнезда, о том, как он со своими друзьями вот так же сядет в поезд и уедет в неведомые дали; а может, сказка эта о зовущем будущем, которое ждет его впереди?..
Василь пришел на станцию, когда, окутанный клубами пара и пыли, к перрону с шумом подкатил пассажирский поезд Москва — Брест. Прозвучал первый звонок, и сразу же началась обычная людская суета — к вагонам с узлами и чемоданами бросились пассажиры, на ходу уступая дорогу приехавшим.
К станции тем временем стекается все больше и больше народу. На этот раз в толпе можно видеть флаги и транспаранты, многие в руках держат букеты цветов. У центрального входа разместился оркестр с начищенными до блеска медными трубами, с большим турецким барабаном, — оркестр играет веселый, бравурный марш.
И вот в дверях вагона, возле которого собралось особенно много людей, показался плотный, широколицый парень в синем шевиотовом костюме. На лацкане его пиджака блестела медаль. Оркестр с новой силой грянул марш. Не успел парень ступить на землю, как его тут же подхватили на руки такие же крепкие молодые ребята и, решительно пробивая себе дорогу в толпе, понесли к выходу на станционную площадь. Парень, которого вознесли над людскими головами сильные руки, испытывал явную неловкость, растерянно моргал глазами, виновато улыбался.
На площади уже стоит небольшая, обитая красной тканью трибуна. На ней — чернявый секретарь райкома с каким-то странным, как бы застывшим лицом, невысокий, седовласый председатель райисполкома, а также другие районные активисты; их всегда можно видеть на трибуне у двухэтажной школы, где обычно проходят первомайские и октябрьские митинги.
Первым выступает секретарь райкома, за ним председатель райисполкома, потом еще один оратор, и Василю наконец становится ясно, почему на станции собралась такая многочисленная толпа. Торжественную встречу, оказывается, устроили парню в синем шевиотовом костюме — бригадиру тракторной бригады Рыбаку, награжденному медалью «За трудовую доблесть». Вчера в Кремле Михаил Иванович Калинин собственноручно вручил ему высокую правительственную награду, а сегодня он уже вернулся в местечко, где работает в МТС.
Василю приятно, что в местечке будет жить такой заслуженный человек. Это уже второй награжденный. Первой была Людмила Зборовская, дежурная по станции. Она ездила на съезд стахановцев и вернулась оттуда с орденом «Знак Почета». Однако ее так торжественно не встречали. Быть может, потому, что местечко в то время еще не было районным центром...
К людям, окруженным всеобщим вниманием, Василь всегда относится уважительно, так же как и эти ораторы, выступающие сейчас с трибуны. Однако, думает Василь, порою не все заслуживают такого к себе внимания, да и внешностью своей не очень-то привлекают. Взять хотя бы ту же Зборовскую. Живет она наискосок через улицу. Василь хорошо знает всю семью и какими-либо особыми качествами Людмилы вовсе не восхищается. Худая, какая-то угловатая, с желтым — словно переболела малярией — лицом... Ей уже стукнуло двадцать восемь лет, а замуж так никто и не взял. Даже отец подчас не хвалил ее — сердитая, мелочно придирчивая, не всегда посочувствует человеку в беде; недавно ее перевели в Гомель, пошла на повышение. А вот родители Людмилы совсем другие люди — чуткие, добрые старики. Отец всю свою долгую жизнь прослужил кондуктором на железной дороге, недавно только вышел на пенсию. Мать, почти совсем глухая женщина, занята хозяйством, шьет на машинке. У Зборовских просторный красивый дом с белыми ставнями, жестяной крышей — таких не много в местечке, — большой плодовый сад; живут они в достатке и с соседями дружат. У них запросто и денег можно взять, и штаны сшить в долг, и посоветоваться при необходимости. Старик Зборовский любит посудачить о житье-бытье, его часто можно видеть среди стрелочников, сцепщиков, путейцев, когда они по вечерам собираются дружной компанией где-либо у завалинки и заводят бесконечные разговоры...
Митинг тем временем окончился.
У газетного киоска Василь встречает Ивана Скворчевского. Иван ежедневно приходит на станцию к вечернему поезду, потому что в это время всегда можно купить свежие московские газеты. Подписчикам почтальон доставит их только на следующий день.
Иван держит под мышкой «Правду», «Красную звезду», журнал «Огонек». Василь давно дружит с Иваном, с четвертого класса, и дружба эта зародилась на почве общих книжных интересов. Все последние годы Иван, Степан Бронька, а с ними и Василь с каким-то самозабвением читают книгу за книгой, выкраивая для этого любую свободную минуту. Они уже прочитали не только массу книг русских и зарубежных классиков, но и много произведений редких, которых не найти в местной библиотеке и которые ходят только по рукам. И не было случая, чтобы какую-либо интересную повесть или роман прочел один из них и не прочли друзья.
Иван живет по Ворошиловской улице, протянувшейся вдоль железной дороги. Отец его работает товарным кассиром на станции. Недавно он оставил семью и сошелся с другой женщиной. Ивану приходится нелегко, потому что на пятьдесят рублей, которые удерживают из отцовской зарплаты, не разгонишься. Немного помогает дед, отец матери, а во время каникул Иван ходит на погрузку торфа и другие работы.
Вечерний сумрак все плотнее укрывает землю, на небе одна за другой загораются звезды. На душе легко и приятно; пахнет пылью, поднятой стадом коров, яблоками, сеном. Самая подходящая пора, чтобы побродить по местечку, задушевно побеседовать с друзьями, поделиться житейскими новостями.
— Куда направимся? — спрашивает Иван,
— Может, в городок?
Городком называют засаженную тополями усадьбу лесной школы, расположенную как раз напротив станции и отделенную от нее карьером-котлованом, где местечковцы копают глину. Лесная школа — фактически техникум, — когда-то и такое учебное заведение было в местечке. Техникум перевели в город, и в его помещениях сейчас живут и учатся курсанты автошколы, которая, как и техникум, относится к лесному наркомату.
