Как иногда бывает, меня выручила случайность: не успел генерал закончить фразу, как где-то поблизости раздались выстрелы — один, второй… Все вздрогнули. «Красный террор начался!» — громогласно объявил Арсланбеков, поднявшись с места. Мужчины пе реагировали на его шутку, но женщины разом вскочили и подняли крик. Полковник успокоил их:
— Давайте лучше танцевать!
Кто-то сел за пианино, и все закружились в танце. Я тоже пригласил свою соседку. По-видимому, это ей понравилось: она благодарно улыбнулась и приняла приглашение. Я заглянул ей в глаза:
— Как вас зовут?
— Екатерина, Катя.
Я невольно вздрогнул.
— Прекрасное имя!
— А ваше имя?
— Чарлз.
— Вы женаты?
— Нет, холост.
— Холосты? — Екатерина посмотрела на меня недоверчиво. — До сих пор не женились?
— Нет… Все ищу свое счастье.
Потанцевав немного, мы с моей соседкой отошли в сторону и завладели двумя креслами в углу салона. Приказав принести нам вина, мы начали тихую беседу. Бухарская Екатерина оказалась невесткой Яхневича. Муж ее, штабс-капитан Булгаков, недавно выехал на Закаспийский фронт. Сама она до октябрьского мятежа большевиков была учительницей в Самарканде.
Екатерина поставила поднятый было бокал и заговорила серьезно:
— Хорошо вы ответили генералу. Но он наверняка не понял. Какие никчемные люди! Представляете себе, о чем они спорят?
Я промолчал. Екатерина взглядом указала на высокого седого армянина и насмешливо пояснила:
— Видите этого типа? Он еще не начал ораторствовать. Но уж если начнет, это будет надолго.
— Кто это?
— Это — Айрапетян… Очень богатый. В Ташкенте, Самарканде, Мерве у него свои хлопкоочистительные за-волы. Жуткий распутник и скряга. Ничего не признает, кроме денег!
Прямота моей новой знакомой мне понравилась. Оценка, которую такие люди дают окружающим, в большинстве случаев бывает правильной. Я указал на Кирюхина и спросил:
— А этот коротышка, рядом с Айрапетяном, кто он?
— Полковник Кирюхин. Преданный пес генерала Джунковского. А вон та толстуха — его жена. Как и он, мастерица по части интриг и сплетен…
Некоторое время мы сидели молча, глядя на свои бокалы. Наконец я снова нарушил молчание:
— Среди них, мадам, есть кто-нибудь, кто вам по душе?
— Есть! Полковник Арсланбеков… Умница, воспитанный… А все прочие — просто стадо бухарских баранов!
Я расхохотался. Айрапетян взял стул и направился к нам. Подойдя ближе, растянул губы в улыбке:
— Я вижу, у вас тут весело. Не возражаете, если я присоединюсь к вам?
«Он в самом деле нахал», — подумал я и ответил:
— Пожалуйста!
Екатерина даже переменилась в лице. Она гневным взглядом смерила Айрапетяна и, извинившись, встала и отошла.
Однако я недооценил Айрапетяна. Он оказался стоящим собеседником. Мы проговорили почти час. Он рассказал много интересного о делах дашнаков. В конце концов мы условились встретиться в ближайшие дни и, поднявшись, присоединились к остальному обществу.
Ровно в десять часов хозяйка дома пригласила нас к столу.
* * *
На следующий день ко мне явились гости из Ташкента. Войдя, генерал Боярский сразу начал извиняться:
— Не слишком ли я разговорился вчера вечером, господин полковник?
— Нет, нет, что вы… Напротив, вы доставили нам большое удовольствие.
— Ох, не знаю… Русская привычка… Выпьешь рюмку-другую, а там и море по колено. Не обессудьте!
Я не стал долго тянуть с взаимными любезностями и быстро перешел к официальной части. Спросил генерала: с чего ему удобнее начать? Он заискивающе ответил:
— С чего бы вы ни начали, мы готовы!
Вмешался Арсланбеков:
— По-моему, надо начать с обозрения общего положения в Туркестане. Мы этот вопрос специально рассматривали в штабе нашей «Военной организации». Правильно, Алексей Алексеевич?
— Да, да… — Генерал ответил без задержки, как заведенный. — Мы всесторонне обсудили положение. Если не возражаете, давайте с этого и начнем… Полковник Арсланбеков доложит обстановку по обе стороны фронта.
Я не стал возражать.
Арсланбеков вынул из папки какой-то документ и подал мне:
— Прежде всего, господин полковник, прочитайте вот это.
Я увидел уже знакомый текст: «Принимаем все возможные меры, чтобы помочь вам. Посылаем полк… Не предавайтесь отчаянию, старайтесь изо всех сил связаться постоянной и прочной связью с Красноводском и Баку».
Я вернул документ и ответил с бесстрастным видом:
— Я уже читал. Ведь это — телеграмма Ленина туркестанским большевикам?
— Да, это она. Я показываю вам эту телеграмму для того, чтобы подчеркнуть одно обстоятельство: Москва выжидает подходящего момента. В тот самый день, когда будет восстановлено сообщение по железной дороге через Оренбург, в Туркестан хлынут отряды Красной Армии. Тогда изменить положение будет трудно. Это — одна сторона вопроса… С другой стороны: солдаты устали воевать. И в Туркестане, и в Семиречье они целыми группами переходят на сторону большевиков. Значит, время работает не в нашу пользу. Нужно торопиться. Наше предложение..
— Погоди, погоди, полковник! — слегка пристукнув рукой по столу, генерал прервал Арсланбекова. — Остальное доскажу я сам.
Арсланбеков с затаенным недовольством посмотрел на генерала, но не сказал ми слова. Боярский залпом допил остывший чай и вдохновенно, глядя на меня, начал:
— Прежде всего, господин полковник, я напомню вам: мы еще раз обсудили договор о сотрудничестве, заключенный между «Туркестанской военной организацией» и вашей военно-дипломатической миссией в Ташкенте. Штаб организации поручил нам довести до вашего сведения, что мы одобряем основные пункты договора.
— О каких пунктах идет речь?
— Вот эти пункты… Во-первых, всеми вооруженными силами в крае руководит «Туркестанская военная организация». Во-вторых, правительство Великобритании обязуется, вплоть до изгнания большевиков из Туркестана, обеспечивать нас деньгами, оружием, техническими средствами, а в случае надобности — помочь и войсками. В-третьих, после свержения советского правительства в Туркестане создается республика под британским протекторатом. В-четвертых, Туркестанская республика обязуется предоставить правительству Великобритании концессии для разработки и использования природных богатств края.
— Прежний текст изменяется?
— Нет, нет! Остается без изменений. Кое-кто среди нас говорил: «Было бы неплохо смягчить некоторые пункты». Но после всестороннего обсуждения решено оставить все по-прежнему.
Затем генерал обратился к сидевшему рядом с ним полковнику Кирюхину:
— Теперь, Дмитрий Андреевич, доложите вы сами оперативный план.
Кирюхин вынул из кармана карту, разложил на столе и, водя по ней карандашом, неторопливо заговорил:
— Вот Бухара, где мы сейчас находимся. А это — Чарджуй… Это — Самарканд… Это — Ташкент, логово большевиков. Сейчас все города вдоль железной дороги, начиная от Актюбинска вплоть до станции Каахка, что близ Асхабада, в том числе и Новая Бухара, — в руках большевиков. В результате фронт разбросан и растянут. Где же наносить удар? По этому вопросу шли горячие дебаты в штабе нашей организации. После длительного обсуждения пришли к следующему: первый удар, с помощью войск атамана Дутова, нанести под Актюбинском. Завладев им, устремиться на Ташкент. В удобный момент перейти в решительное наступление и на Закаспийском фронте. Большевики будут вынуждены направить свои главные силы па эти два фронта и ослабят таким образом свои тылы. В это время перейдут в наступление и силы в Фергане. Разделившись на две группы, они будут действовать в направлении Ташкента. Первая группа переходит через горную гряду и движется напрямик. Вторая, основная группа движется в обход гор и наступает на Чиназу. Овладевает мостом Чиназы через Сырдарью. А затем устремляется дальше, на Ташкент. Одновременно силы, расположенные вот здесь — на Аулия-Ата, наступают на Арысь, овладевают городом и также движутся на Ташкент. — Полковник снова указал карандашом на Бухару: — Отсюда войска бухарцев и отряд Джунаид-хана наступают на Чарджуй, захватывают мост через Амударью и наносят удар в затылок большевикам на Закаспийском фронте. Если бы еще удалось двинуть афганцев на Мерв через Кушку… Тогда большевиков можно было бы разгромить буквально в считанные дни…
Кирюхин замолчал, как бы еще что-то припоминая. Генерал посмотрел на него искоса и спросил:
— Все?
Кирюхин бросил карандаш на карту, давая понять, что он закончил доклад. Отвернувшись от него, генерал обратился к Арсланбекову, который сидел молча, погруженный в свои мысли:
— Григорий Арсеньевич! Ваша очередь…
Арсланбеков заговорил явно неохотно:
