— Какой же ты тугой…
— То худой, то тугой… лучше скажи, что тебе нравится во мне, — покрываясь капельками пота, прошептал, перевозбужденный Сережа.
— Люблю я тебя, Кролик ты мой! Люблю, — резко вгоняя свой член по самые помидоры, выдыхает Сашка. — Люблю, с ума по тебе схожу!
Темп начал нарастать с бешеной скоростью. Рукой Жаров догонял своего любимого, заставляя шумно разрядиться, за пару секунд до того, как сам успел выскочить из тугого захвата мышц Серого и стрельнуть, на все еще не успевший сократиться, вход.
Наступившая разрядка была охрененной. Саня рухнул на своего возлюбленного, вжимая последнего в стол.
— Медведь… — чуть слышно простонал Просковин, — проснись!
Уже через десять минут, когда оба пришли в относительную норму и решили заняться распаковкой гостинцев от Жарова, Серега, весело щебеча, озвучивал новости.
— Ну, про Ваську ты же, наверное, первым узнал, да?
— А то! Недолго мучилась старушка… заделал Леле киндера, теперь гордый. Звонил мне, радовал, — отозвался Сашка, вытаскивая стопку своих футболок и пряча их шкафчик. — Просил быть его свидетелем на свадьбе. Сказал, что свидетельницей будет Заяц, так я сразу в отказную.
— Заяц! Ну, он отжег! С каких делов он ее так полюбил? — засмеялся Серега, разворачивая разную снедь на столе.
— Так она, типа, в друзьях с Лелей и помогла с Дашкой.
— А ты в курсе, что Дашка в бегах?
— В каких бегах? — Саня удивленно повернулся. — Это с чего ж она так?
— Да накрыли ее притон. Там долгая история. Короче. Кто ее сейчас только не ищет. Не на того она нарвалась с подружками. Там и по институту шерстят. Двух профессоров уволили по-тихому.
— Нихера себе! Надеюсь один из них Лисковский!
— Ага, раскатал губу. К ней импотенты не ходили.
Оба весело заржали.
— Кстати. А знаешь, с кем трется Владушка?
— Только не говори, что трахает импотента Лисковского, за право окончить институт с красным дипломом!
— Дался тебе тот Лисковский! С Зайцем он!
— Не гони! — у Сани выпала из рук сумка.
— А что тут такого? Заяц всем мужикам мужик, за ней, как за каменной стеной. Да и она хорошо ему помогла, когда он в больницу попал с побоями.
— А ты, я вижу, хорошо осведомлен о них.
— Ну… мы же с ней, как бы коллеги. Она по потоку, а я тут скромно, по общаге… — договорить Сереге не удалось.
Саня обнял его сзади, наклонился и взволнованным, тихим голосом прошептал:
— Ты же меня не бросишь, ради какого-то Зайца? Ты ведь только мой, понимаешь? Люблю я тебя!
— Не брошу, — уверенно и тихо, счастливым голосом прошептал Серега, прижимая руки любимого к своей груди. — Я тоже тебя люблю.
Сергей впервые в жизни сказал эти слова вслух, в открытую. А чуть позже, ночью, засыпая, подумал об отце: «А он, он тоже смог признаться своему любимому?»
