Сижу за столом в своем кабинете, задумчиво покручивая карандаш между пальцами, и смотрю в мутное от налипшей сырости окно, на стекающие по стеклу потоки воды, на едва различимые за полуголыми деревьями учебные корпуса и думаю о Роджере. Мысли такие же мрачные, как и серая мгла на небе. Пью маленькими глотками двойной эспрессо, который приготовила жизнерадостная Кристин. Ее бессовестно бодрый и цветущий вид, словно она только что вернулась с длительного отдыха, повергает в уныние. И как ей это удается? Меня же которую ночь мучает чертова бессонница, и я с удовольствием провел бы весь день в постели, но, к сожалению, лекции сами не прочитаются.
Мой помощник Дэвид, подающий большие надежды аспирант, разглагольствуя и, на мой взгляд, чересчур активно жестикулируя, наматывает круги вокруг моего стола и все никак не может угомониться. Не первый день уже потихоньку насилует мой мозг своими, вернее, моими идеями о написании очередной статьи. Иногда мне с ним легче, чем с Кристин, жаль только, что он не умеет готовить такой умопомрачительно вкусный кофе, но в данный момент его присутствие порядком утомляет.
— …И, считай, известность у тебя в кармане, в твои-то годы. — Удивленно изогнув бровь, недоверчиво хмыкаю и кошусь на него. Странно, что у него зудит сильнее, чем у меня. Как будто все только и мечтают об известности… А он все мельтешит передо мной и, не останавливаясь, бубнит: — …но ты чего-то все выжидаешь, откладываешь. Что с тобой, Брайан?
Вздыхаю, отбрасываю карандаш и по привычке тру переносицу. Устал, наверное. Столько всего случилось за последний месяц. Публикация в журнале, конференция, мой сумасшедший поступок… А теперь еще забота о неугомонном подростке, у которого, похоже, гормоны взыграли так, что мне хоть на порог не суйся. Не понимаю, черт возьми, что с ним происходит. Заболел, может, или… Ведет себя странно: то липнет без конца, то шарахается, да еще и огрызается, то ходит подавленный и только смотрит с таким мученическим выражением, что чувствую себя провинившимся. Он занимает все мои мысли — я уж и не помню, когда посвящал так много времени другому человеку, даже на работе только и делаю, что вспоминаю о нем и постоянно беспокоюсь. Нет, само его присутствие не напрягает, даже наоборот, я успел к нему привыкнуть и привязаться, но вот его эмоции…
— Ты будешь смеяться, но…
— Смеяться? Это что-то новенькое. Ты даже отдаленно не напоминаешь человека, над которым кому-нибудь взбредет в голову посмеяться. — Дэвид фыркает и замирает передо мной, глядит вопрошающе. — Серьезно, что тебя останавливает?
Его настырность проявляется так некстати, лучше бы отчеты доделал, третий день жду… Не хочу я ничего решать именно сейчас. Не о том я думаю. Да и желания пока нет бросаться в новые исследования. Опять же, материалов накопилось достаточно, чтобы написать эту чертову статью… Он прав. Ну чего я тяну? Все уже давно готово и только дожидается своего часа. Не получив ответа, Дэвид опять срывается с места и продолжает свои метания, только уже в другую сторону.
— Я подумаю… — согласно киваю, лишь бы отстал. — Только не в ближайшие дни. Может, в следующем году…
— В следующем году? — Недоверчиво вздергивает брови и вновь останавливается. Пока мне действительно не до этого. Есть дела поважнее. — Что с тобой происходит, Брайан? Ты сам не свой последнее время…
Самому бы понять… Вроде ничего не изменилось, и я такой же, как всегда, но в глубине души-то я знаю причину. В моем доме засел мелкий террорист, который одним своим видом лишает меня покоя. Отсюда тяжелые мысли и бессонница…
— Да как-то свалилось все сразу, — машинально отвечаю, но, заметив, как глаза Дэвида вспыхивают нездоровой заинтересованностью, настораживаюсь.
— Ты кого-то встретил? — Ну вот, этого я и опасался. — Парня? И какой он?
— При чем здесь какой-то парень? К чему все эти вопросы? — Морщусь от досады — на лбу у меня, что ли написано? — и поглядываю на часы. До начала лекции осталось минут десять, и я не хочу тратить их на подобный бред, уж лучше пусть пилит по поводу статьи.
— Да ладно, все уже и так в курсе, что ты мальчиков того… ну, в смысле по мальчикам, а не по девочкам, ой, короче, ты понял…
— И ты туда же… — закатываю глаза и вздыхаю. Хотел Роджеру позвонить, но чувствую, не успеваю. — Для будущего ученого ты как-то не особенно связно изъясняешься.
— Сам знаешь, какие о тебе ходят сплетни в колледже, — талдычит, не обращая на меня внимания. — И вдруг такая перемена, даже я удивился…
Смешно округляет глаза, будто я в женской юбке стал приходить, а в голосе проскальзывают извиняющиеся нотки. Оправдывается, что ли?
— До сих пор? — усмехаюсь. — Я надеялся, что меня давно оставили в покое.
Дэвид разводит руками и, перестав метаться передо мной, наконец садится.
— А кто остановит этих балаболок? Да и сам ты тоже масла в огонь подливаешь. — Кошусь на него, не понимая. Я-то в чем виноват? А он только знай ухмыляется. — Ходишь весь такой рассеянный, загадочный… Как тут не заподозрить, что у нашего неприступного профессора появился… друг? — Видя мой тяжелый взгляд, сникает и спешно сворачивает этот глупый разговор. — Да и черт с ними! В общем, наши женщины на тебе поставили крест, и теперь ты официально — гей!
— Наконец-то! — картинно выдыхаю с облегчением.
За стеной слышится гул голосов, наполняющих аудиторию студентов. В один большой глоток допиваю остывший уже кофе, поднимаюсь и выпроваживаю возбужденного Дэвида. Под заинтересованные взгляды, довожу его прямо до выхода, легонько подталкивая в спину. Оглядывает меня напоследок, не оставляя никаких сомнений, что наш разговор опять не закончен, и он еще напомнит о себе. Закрываю дверь и возвращаюсь к первым рядам слушателей.
— Приветствую всех, кто решил осчастливить меня своим присутствием. Просьба отключить средства связи и соблюдать тишину. И давайте сделаем вид, что вам хоть немного интересно… — Оглядываю битком забитую аудиторию, в ответ мне летят нестройные приветствия и смешки. — Что ж, начнем…
***
С самого детства я стараюсь поступать по совести, как положено, и до сих пор не сомневался в своих действиях. И даже когда решил помочь Роджеру, несмотря на терзавшие меня сомнения, я четко осознавал, что все делаю правильно. Но сейчас я потерял эту уверенность. Потому что не представляю, как реагировать на те чувства, что внезапно возникли в моем сердце и напрочь заглушили голос разума. Потому что боюсь ошибиться. И не могу так безответственно обойтись с ним.
Мне бы по-хорошему держаться от него подальше; быть с ним рядом каждый день становится все труднее. Его красноречивые взгляды, будто бы случайные прикосновения, коварные соблазнительные улыбки, его горячее молодое тело, наконец — все это сводит с ума. Держусь изо всех сил и понимаю, что падаю со скоростью света в это дурацкое и так некстати возникшее чувство. Поэтому и задерживаюсь все чаще, получая после заслуженные непонимание и обиду. Знал бы он, как мне самому тяжело находиться от него так далеко и так близко.
Но в этот раз я задерживаюсь не зря.
Эта мысль возникла после рассказа Роджера о своей семье, потихоньку зрела и в итоге овладела моим разумом. Я, конечно, опасаюсь, что своим поступком могу разозлить парня и оттолкнуть, но другого выхода, увы, не вижу. Размышляю об этом уже который день, и все больше убеждаю себя найти его отца. Мне необходимо узнать, действительно ли так плохо обстоят дела, потому что с трудом представляю, что родителям настолько плевать на своего ребенка. Я должен это сделать не только для него, но еще и для себя, чтобы успокоить свою совесть, чтобы быть уверенным, что сделано все возможное.
После лекций запираюсь у себя в кабинете, вывожу ноутбук из спящего режима и открываю браузер. Уйму времени убиваю на поиски информации и телефонные звонки, и, наконец, нахожу всех Майклов Тейлоров, проживающих в городе Труро графства Корнуолл. Их ни много ни мало, но целых восемнадцать человек, из которых десять слишком молоды, чтобы иметь сына возраста Роджера, только если не заимели его еще в глубоком детстве. Остальных я аккуратно выписываю в ежедневник со всеми адресами и телефонами. На удачу я не рассчитываю, но все же надеюсь, что получится найти нужного человека и побеседовать с ним. Не верю я, что вот так просто можно отказаться от такого замечательного мальчишки и бросить его на произвол судьбы.
