Эдон угостил ребят леденцами и улыбнулся.
— Ладно, но я только что представил, как Тарин стал Фу-Фу.
— Дурацкая песня, — повторил Офер. — Сегодня вечером мы мечтаем о длинных теплых днях и пробуждении природы.
— Темно, — заметил Тарин, укутываясь в одеяло. До знакомства с мужчинами и их «цивилизацией» Тарин никогда не задумывался, как темно может быть зимними вечерами. Раньше он просто любовался звёздами и луной из своего тёплого гнёздышка, которое устраивал себе для ночлега. А мужчины совсем не любят темноту.
Офер начал петь:
— Шаг за шагом, ряд за рядом, мальчики работают над грядками…
Слушая песню, Тарин хмурился. Странно всё это… Надо работать, чтобы что-то выросло? Мы же только собираем! Да, иногда приходится ползать и пробираться сквозь заросли кустарников, чтобы сорвать веточку со сладкими ягодами, но рыть землю и собирать камушки?..
— А что такое сорняки?
— Плохие растения, — ответил Эдон.
Тарин закатил глаза и погонял леденец во рту. Вот, теперь ещё и растения мужчинам чем-то не угодили! Мальчики, растения… они просто есть! Тарин причмокнул. А вот мужчины могут быть плохими. Такие как Джейдон!
— Спой её ещё раз, Офер. Она мне нравится. Да и Тарин так быстрей выучит наши песни.
Тарин помычал немного, «подпевая» другу, чтобы сделать приятное Эдону. «К тому же, — решил Тарин, — Гаррику должно понравиться, что его мальчик тоже поёт».
— Зерно! — благоговейно сказал Эдон, заканчивая песню. — Вот откуда берётся хлеб, Тарин. Мы пытаемся его выращивать, но это сложно. Матушки дают нам муку в знак своей милости.
— Мне понравилось делать хлеб, — заметил Тарин, решив, что это правильный ответ. Ведь не могу же я сказать, что мне понравилась свободная ворона, о которой пелось в последних строках песни. Тарин посмотрел на остроносый профиль своего мужчины. Нет, хорошо, что он не ворона.
— Хорошо, — сказал Эдон и подмигнул Оферу.
— Мужчина сотворён из костей и мечтаний, — повторил Тарин понравившуюся фразу из песни. Да, звучит страшно и странно, но так оно и есть. Тарин погладил клювоноса по руке.
— Ещё одну песню, Офер, — сказал Эдон. — А то Тарин, похоже, загоревал.
Тарин мысленно постарался произнести это смешное слово, пока Офер и сержант выбирали следующую песню.
— Горе! — сказал он. — Уйди за вал!
— Точно, — прошептал Офер. — А теперь новая песня. Эдон, тебе она нравится. И ты, Тарин, присоединяйся, когда запомнишь слова. Готовы? Овёс, бобы и ячмень растут!
Вечер прошёл под песни о солнце и растущей травке. Тарин старался подпевать. Когда мог. Ему даже показалось, что брови клювоноса слегка расслабились после того, как он услышал голос своего мальчика.
Когда Эдон вышел за дверь, чтобы поговорить с дежурными, Офер научил Тарина петь колыбельную.
— Ты уже знаешь песню «Луна смотрит на меня», так что спою тебе другую. Вам с Гарриком понравится.
Тарин внимательно слушал и повторял, пока не запомнил. Казалось, что клювонос даже задышал спокойнее, когда оба мальчика запели вместе.
— Хорошо, — сказал Офер. — Знаю, что мужчины попробуют заставить тебя вернуться на ночь в зал, но я уверен, что ты всё равно останешься здесь. Так что не бойся заснуть, когда захочется. Но перед сном обязательно поговори с Гарриком и спой ему пару колыбельных.
Тарин кивнул.
— Спасибо, Офер. Надеюсь, что вы с Эдоном будете вместе.
Офер фыркнул.
— Даже если его повысят в звании, я всё равно останусь евнухом и общим мальчиком. — Офер сжал руку Тарина. — Не волнуйся за меня, друг. Тебе сейчас и без того не легко. А я попрошу Матушек о помощи в Книге Заявок.
Вернулся Эдон, неся в руках кувшин с корзиной.
— А вот и я! Смотрите, что я принёс: булочки с сушёной вишней и медовую водичку. Кстати, Тарин, патрульные нашли вот это.
Сержант кинул Тарину его цветочные подошвы и тот сразу же обулся. Ноги совсем замёрзли, и хоть обувка совсем не грела, Тарин не хотел её снимать. Ведь подошвы ему подарил Гаррик!
А потом Тарин с Офером внимательно слушали истории Эдона, пока тот, увлёкшись рассказом, активно жестикулировал, объясняя Тарину традиции общины. Булочка оказалась вкусной, но Тарин лишь изредка откусывал маленькие кусочки. Эдон не стал заострять на этом внимание.
К концу рассказа сержанта о том, как у людей появился огонь, вернулся Гайдеон в обнимку с Сокорро. Тарину больше понравилась история про собаку, крадущую огонь, но, к сожалению, там огромная птица заклевала мужчину.
Затем Эдон объявил, что отведёт Офера «домой», на что Гайдеон хитро улыбнулся и, осмотрев Гаррика, кивнул.
— Он отдыхает. Тарин, я не буду с тобой спорить о том, где ты сегодня будешь спать. — Тарин глубоко вздохнул. — Поэтому Сокорро принесёт тебе сюда спальный мешок, который ты постелишь на полу. Доктора из ночной смены будут тебя охранять. Позови их, если Гаррик проснётся. Хотя они и так будут заглядывать сюда каждый час, чтобы проверять его состояние.
— Спасибо! — от души поблагодарил целителя Тарин.
Когда Тарин устроился в мягком спальном мешке, Сокорро укрыл его, накинул одеяло Эдона на Гаррика и выключил свет. А так как окон здесь не было, в комнате сразу стало очень темно.
— В канун Короткого Дня генератор работает всю ночь, поэтому сюда будет попадать свет сквозь щель под дверью, — сказал Сокорро.
— Приятного сна, — пожелал Тарину Гайдеон и вышел в коридор со своим мальчиком.
Тарин округлил глаза, словно сова, и прислушался к окружающим звукам и дыханию клювоноса. Так странно снова спать на полу… Тарин уже успел соскучиться по мягкой кровати! И по своему горячему мужчине тоже.
Не теряя бдительности, Тарин погрузился в дрёму. Спустя некоторое время он услышал, что Гаррик пошевелился и застонал. Тарин быстро выпутался из спального мешка и присмотрелся к клювоносу. Всё ещё спит, но сдвинулся на другой край кровати. Тарин глянул на койку, а потом на своего мужчину. Его раненная рука лежала на дальней стороне узкой кровати, и если Тарин будет лежать смирно, то всё будет хорошо. Тарин схватил спальный мешок, укрыл им Гаррика и аккуратно прилёг на постель.
Он был уверен: его мужчина знает, что он рядом.
«Я буду оберегать мою любовь
Всю ночь…
Пока Луна стоит в дозоре
Всю ночь…», - тихо запел Тарин.
Здоровая рука Гаррика слегка дёрнулась, и Тарин сжал её покрепче.
Вероятно, что ночью медики видели Тарина на кровати, но ничего не сказали, потому что он проснулся рядом со своим мужчиной, услышав утром грохот.
— Сегодня Короткий День! — радостно возвестил Сокорро. — Тарин, в соседней комнате есть ведро и чан с тёплой водой для умывания. Состояние Гаррика стабилизировалось, поэтому Титус и Гайдеон хотят, чтобы ты пошёл на Матушкино собрание в честь Короткого Дня. После обеда ты сможешь вернуться сюда и побыть с Гарриком несколько часов. Вечером будет торжественный Костёр и вручение подарков от Матушек, туда ты пойдёшь со мной и Гайдеоном.
Задумчиво грызя ноготь, Тарин отправился в туалет и потом умылся. Да, он всё ещё терпеть не мог вёдра, но в глубине души радовался, что больше не приходится морозить задницу каждый раз, когда надо сделать свои дела.
Вскоре пришёл Эдон, чтобы проводить Тарина в Зал Восхвалений Матушек. Сержант не стал нести его на руках через весь двор, как это делал Гаррик, а велел Тарину обуться в дутые тёплые сапоги. Шагая по сугробам, Тарин был так мрачен, что даже не стал возмущаться из-за «пойманных» ног.
Сегодня мальчишки сидели около сцены, в отличие от прошлого раза, когда им сказали собраться в конце Зала. Тарин опустился на пол рядом с Пэрри и Керром. Пэрри сочувственно погладил его по руке, и Тарин прислонился к другу боком, ища утешения.
Тарину всё ещё не нравилось начало церемоний: весь этот гомон и топот пробуждал в нём желание вылететь вон из Зала. А сегодня, как назло, пришлось ещё слушать визгливый голос Джейдона, и позвоночник Тарина «требовал» подскочить к противному майору и придушить его. К тому же рядом сидел Пэрри и оленьими глазами смотрел на Джейдона. Тарин застонал.
