- Что за люди, - бормотал себе под нос Никки, энергично водя рукой по члену, - то навязывают помощь, то в кусты…
Глава 7
Никки лежал рядом с мирно сопящим доктором и откровенно завидовал – у самого сна не было ни в одном глазу. Устроиться удобно не удавалось, вертеться в поисках нужной позы тоже было нельзя, не один же. Немного подумав, он включил ночник и решил почитать, благо хоть недочитанная книга так и лежала на тумбочке, которая отделяла изголовье дивана от спинки кресла, на котором спала Настена. Осторожно подтянув ставшее из-за гипса неуклюжим тело повыше и подсунув под спину подушку, прислушался и, успокоенный ровным дыханием спящих людей, раскрыл том на нужной странице. Никки улыбнулся своей манере запоминать страницы, а не закладывать их. Привычка. Детство. Странная примета, придуманная когда-то: если закончить читать на странице, которая заканчивается на четыре или пять, то в школе будешь получать только такие отметки. Забавно, уж и последний звонок почти стерся из памяти, а вот привычка осталась.
Никки увлекся. С тихим шелестом листались страницы, стрелки часов резво бежали по циферблату.
- Ты чего не спишь? Время четыре уже, - раздался недоуменный шепот рядом.
- Черт, не заметил даже. Я тебя разбудил? Прости, - тоже шепотом отозвался Никита, поворачиваясь в сторону сонно щурившегося доктора.
- Да что ты! – тихонько фыркнул тот. - Чтобы врача разбудить нужно средство посильнее. Ведро холодной воды может подействовать, - он чуть улыбнулся, - а может и нет.
Никки смотрел на лицо Виктора. Сейчас, в слабом свете ночника оно было почти красивым. Не видны были следы хронической усталости, синяки под глазами, морщинки в углах губ тоже скрадывались освещением. Теперь на первое место почему-то выступил подбородок. Упрямый? Волевой? Никки не знал. Характер дока пока оставался загадкой.
- Сегодня ездил квартиру смотреть, - вдруг произнес Виктор. – Все хорошо, только вот трешка. Не потянуть. Но ты не волнуйся, я, как и обещал, съеду как можно быстрее, и будет у тебя снова личная жизнь.
- Вить, личной жизни у меня нет не потому, что вы у меня живете, подрочить можно и ванной, не обязательно в кровати. Перестань париться по этому поводу. Мне наоборот хорошо, что кто-то рядом, а то с гипсом за продуктами не особо побегаешь, да и не так тоскливо.
- Ну хочешь, я с Настёной завтра подольше погуляю, в кино там свожу, а ты в гости кого-нибудь пригласишь.
- Слушай, не говори ерунды, - сердитым шепотом оборвал благородный порыв Никки. – Я никого сюда не приглашал никогда и не собираюсь. И вообще – это меня приглашали, - Никита сам не знал, зачем сказал это Виктору.
Мужчина молчал, продолжая задумчиво смотреть на Никки.
- Понятно, - наконец произнес он просто как констатацию факта.
Никита зажмурился и сглотнул ком в горле, на душе стало тоскливо, показалось, что в глазах напротив мелькнуло презрение.
- А сейчас никто даже не поинтересовался, что с тобой и как, - продолжил Виктор свою мысль. – Самому позвонить? Нет?
- Из больницы звонил, - буркнул Никки, - толку-то. Слушай, давно хотел спросить, ты когда в первый день на работу свалил, чего не позвонил-то? Ну там как дела, как ребенок, да и вообще пропасть больше чем на сутки, знаешь ли…
- Так Настасья мой телефон знает, - искренне удивился доктор, - я же ей сказал, чтобы звонили, если что. Потому что на работе я думаю только о работе, да и смена была тяжелой. Все равно бы не вспомнил.
Никита тяжело вздохнул. Сказать на это было нечего. Случай клинический: мужик и его работа, которая всегда на первом месте. Жену можно было пожалеть, но вот понять женщину, которая бросила своего ребенка – нет.
Виктор, лежавший на дальней от края стороне дивана, у окна, откинул одеяло и через изножье встал, с хрустом потянулся, привлекая внимание к на секунду напрягшимся мышцам, и вышел в коридор. Тихонько хлопнула дверь санузла. Никки отложил книгу, вернул подушку в исходное положение и лег на бок, прикрыв глаза. Нужно просто отвлечься, убеждал он себя, стараясь отогнать навязчиво стоящий перед внутренним взором образ потягивающегося доктора.
Диван прогнулся под тяжестью тела: занятый своими мыслями, Никки не услышал приближающихся шагов.
- Слушай, а ты с девушками когда-нибудь пробовал? – голос Виктора раздался как-то слишком близко, Никита почувствовал даже ветерок от его дыхания и беззвучно застонал: ну что за неуместное любопытство, когда тут пытаешься отвлечься всеми силами?
- Целовался, - сквозь зубы процедил Никки, - не понравилось. Слюняво. А ты с мужиками, пробовал?
- Целоваться? – удивленно переспросил доктор. – Нет, конечно! – он сладко зевнул и снова к ужасу Никиты потянулся.
- Тогда прекрати провоцировать, а то сейчас у кого-то будет первый раз.
- Прости, я не подумал, - повинился Виктор, ныряя под одеяло.
- Конечно, - пробурчал Никки, - ты в своей больничке небось ни одной медсестрички не пропускаешь, есть возможность напряжение сбросить.
- Я на работе работаю, - сухо уведомил его доктор, - а секс у меня только церебральный, с начальством.
- В смысле? – не понял Никки.
- Мозги оно ебет, - пояснил Виктор, - а нормального секса, как жена смоталась, так и не было. Да и когда вместе жили: то я устал как собака, то у нее голова болит.
Никите очень хотелось предложить попробовать хотя бы поцеловаться, а вдруг? Вдруг бы понравилось? Ну или оказалось не совсем противно, и тогда можно было бы поговорить о взаимной помощи? Только вдруг на него напала такая робость и неуверенность, что он не посмел, только вздохнул едва слышно. Доктор тоже молчал.
- Спокойной ночи, - произнес Никки и отвернулся, ложась на левый бок.
- Спокойной, - отозвался Виктор, но продолжал лежать на спине и не выключал ночник.
Никита постарался расслабиться. Посчитать, что ли, овечек или слоников но те, заразы, не хотели мирно куда-то брести, а все норовили заняться непотребствами. Пришлось считать вдохи и выдохи. От этого они получались ровными, через одинаковые промежутки времени. Минут через десять, когда организм почти победил гормональную бурю, сзади осторожно придвинулось теплое тело. Рука легла очень хитрым образом на торс, обнимая, но оказалась слишком близко от только что успокоившегося органа. Никки закусил губу, ожидая продолжения. Секунды тянулись медленно, и не происходило ровным счетом ничего. Дыхание за спиной становилось только ровнее.
Ситуация была странная: Никита терялся в догадках, но организм уже плохо поддавался уговорам успокоиться. Как же, такая провокация! Наконец, решив, что терять по большому счету уже нечего, Никки приспустил плавки и, обхватив ладонь Виктора своей, прижал к гудящему от напряжения члену. Доктор вздрогнул, чуть дёрнулся, но не отстранился, и Никки, ободренный этим, стал короткими жесткими движениями дрочить. Удовольствие нарастало лавинообразно – вот что значит долгое воздержание! Сквозь наслаждение проступило осознание того, что сзади прижимается если и не полностью эрегированный, но уже довольно твердый орган доктора. Эта мысль стала последней каплей – свидетельство неравнодушия со стороны Виктора и его же ладонь на члене, пусть и управляемая другим, вызвала стон, и вместе с этим протяжным звуком горячая сперма выплеснулась, пачкая их руки.
