Ирина Щеглова
Песчинка на ладони
Всю дорогу Лика дулась и не разговаривала с родителями. Да они особенно и не настаивали. Болтали между собой, не обращая внимания на дочь, съежившуюся на заднем сиденье.
«Я им не нужна, – думала Лика, глядя на два родных затылка, – я вообще никому не нужна, я всем только мешаю».
Накануне дома произошла совершенно безобразная сцена. Лика пинала чемодан, кричала на маму, захлебываясь слезами:
– Не поеду! Не поеду! – вопила она. Мама зажимала уши, страдальчески прикрывала глаза и твердила упорно:
– Нет, поедешь, я сказала!
Лика надеялась до последнего. Они должны были передумать! В самом деле, нельзя же вот так, не считаясь с ее мнением и желанием, не спрашивая у нее, взять, да и отправить в какой-то идиотский лагерь где-то в Турции. Она что – багаж бессловесный? Кукла? Но ведь так не может быть. Не должно так быть! И Лика изо всех сил пыталась доказать родителям их неправоту. Они не реагировали. Вообще весь последний год у них творилось что-то несусветное. Казалось, никто никого не слушает, и каждый старается перекричать остальных. Когда ругались родители, Лика зажимала уши и закрывалась в своей комнате, но стоило, например, маме остаться одной, как она мгновенно переключалась на Лику, и тогда по квартире летали молнии и гремели грозы. К началу лета обстановка накалилась до того, что дома стало невыносимо. Лика не спала по ночам, прислушивалась к родительским голосам, доносившимся из-за двери, и страдала. А потом они вдруг помирились или временно сговорились, кто их знает. Они же не спросили у Лики, как будто она чужая. Нет! Ее просто поставили перед фактом. В один прекрасный день сообщили о том, что им надо побыть вдвоем, у них проблемы, и еще какую-то чепуху, а она – Лика – отправляется в ссылку, то бишь в лагерь… За что? Лика попыталась выяснить: за что? У них проблемы. Но ведь проблемы надо решать всем вместе, разве Лика не их дочь? А если они так не считают, зачем рожали? Она не просилась на свет, между прочим!
Она, естественно, высказала все, что думала. Они только переглянулись и пожали плечами, равнодушно пожали! Они все давно решили! Ясно, Лика им мешает. Она им всю жизнь мешает, вот и хотят отделаться!
Мама, разумеется, бросилась в истерику, папа нахмурил брови и резко выговорил Лике, обозвал неблагодарной эгоисткой. Это она-то эгоистка?! А сами они кто?!
И Лика, конечно же, заявила, что ни в какой лагерь не поедет. Не нужны ей такие насильные благодеяния, за которые еще и благодарить требуется.
И тут ей папа новость выдал, что она поедет как миленькая, потому что они путевки купили на Кубу, так что ее «отдых» в лагере не обсуждается. Вопрос решенный, и точка!
Вот так.
Неделю она, можно сказать, «стояла насмерть».
Они оказались сильнее. Как ни сопротивлялась Лика, утром родители силком затолкали ее в машину, отец бросил в багажник собранный мамой чемодан. Взъерошенная, зареванная, она забилась в угол на заднем сиденье, обхватила себя руками и решила молчать, что бы ни случилось. Ну должны же они были опомниться?!
Не опомнились.
Подкатили к аэропорту, выволокли Лику, повели, как бессловесную животину на веревочке. Лика затравленно озиралась по сторонам, до последнего момента она надеялась сбежать или устроить что-нибудь эдакое, скандал какой-нибудь, что-то, что заставит их передумать и отказаться от затеи отправить ее в этот дурацкий лагерь. Но, как на зло, в голову ничего не приходило, кроме как упасть на аэропортовский пол и закатить истерику. До такой крайности Лика еще не дошла. Она боялась людей, их так много шныряло вокруг: равнодушных, суетливых, отстраненных, холодных, чужих… Ах, если бы она заболела! Такой внезапной страшной болезнью… Нет, не очень страшной, от страшной и помереть недолго, но все-таки достаточно серьезной. Например, поднялась бы у нее высокая температура… С температурой ведь не потащили бы ее в самолет? Или потащили бы? Что должно было случиться, чтобы они отказались от своей поездки на Кубу? А еще лучше, если бы они взяли ее с собой.
Теперь уже поздно, поздно!
Вон тетка стоит с табличкой, а вокруг тусуются такие же несчастные, как и Лика, – такие же лишние и ненужные, сплавляемые родителями подальше от дома. Спрашивается, зачем заводить детей, если они вам не нужны? Охота вам вместе тусоваться – ну и тусуйтесь себе на здоровье, не рожайте никого, не мучайте.
– Ольга Викторовна, здравствуйте! – выпалил отец, и его пальцы еще крепче впились в Ликино запястье, за другую руку с силой дернула мама и сделала «страшные глаза». Лика закусила губу.
– А, здравствуйте, здравствуйте! – скороговоркой проговорила тетка с табличкой. – Вы у нас кто?
Лика взглянула исподлобья, Ольга Викторовна – маленькая, пухленькая женщина, наверное, ровесница мамы. Интересно, а ее дети где? А муж? Она же на работе. Она работает надсмотрщицей за чужими детьми, в то время как свои тоже неизвестно где и с кем… Лика поморщилась.
Между тем Ольга Викторовна сунула какой-то другой тетке табличку, достала из-под мышки папку с бумагами, развернула. Отец назвал фамилию. Втроем они склонились над бумагами.
– Вот наша анкета, – ткнула пальцем мама.
– Отлично, – пробормотала Ольга Викторовна, захлопнула папку и посмотрела на Лику:
– Ну, будем знакомиться? – и протянула руку. – Меня зовут Ольга, я буду вожатой в твоей группе.
Лика хмыкнула и отступила назад, спрятав руки за спину. Еще не хватало!
Мама снова дернула, толкнула вперед. Лика поморщилась.
– Прекрати! – прошипела мама в самое ухо. – Не паясничай!
Ольга Викторовна несколько удивилась, но ее уже отвлекли, прибыли еще какие-то люди, заговорили, полезли сверяться со списками…
Хмурую Лику родители оттащили в сторону, по-прежнему не выпуская ее рук.
– Вы еще пожалеете! – пообещала Лика.
– Ты невыносима! – страдальчески воскликнула мама. – Хоть сейчас не позорь себя и нас перед людьми!
– Ты сама себя позоришь! – огрызнулась Лика.
– Да прекратите же! – не выдержал отец. – Лика, ты ведешь себя так, будто тебя на каторгу посылают! И это вместо благодарности! Родители отправляют тебя в лучший молодежный лагерь! Самый знаменитый! Я в детстве даже мечтать не мог!
– Я тоже, – поддакнула мама.
– Ну и катились бы туда сами! – огрызнулась Лика. – А я не просила!
– По-твоему, мы должны были тебя одну оставить в городе? – удивился отец.
Лика, еле сдерживая слезы, посмотрела на него с немым укором. Он что, правда не понимает? Не понимает, что Лика тоже хочет на Кубу? С ними! А они даже не рассматривают такую возможность! Они и думать не думали о том, чтобы взять ее с собой. Мамочка так и заявила: «Мне необходимо отдохнуть!» То есть дочь надоела ей до такой степени, что она готова сплавить ее куда угодно. Ну да, они часто ругаются, да, мама жалуется на невозможный Ликин характер, да, у нее часто болит голова, и она никогда не говорит спокойно, все время кричит, как будто Лика плохо слышит. Но ведь она сама виновата! И отец тоже. Ему вообще наплевать. Он из-за своей работы вообще ничего не видит и не слышит. Как будто вокруг нет ничего и никого. И оба, отец и мама, заняты только собой. У них даже друзей общих нет. Они и между собой почти не общаются, или молчат, или ссорятся.
