Оливия Голдсмит
Ловушка для мужа
Сильвия вошла в дом и остановилась в прохладной тишине прихожей, положив руку на резные перила из красного дерева. Ее пальцы ощутили удобную ложбинку, за долгие годы отполированную до блеска бесчисленными прикосновениями. Нужно было спешить, но она не могла отказать себе в удовольствии насладиться покоем, едва различимыми шорохами и потрескиванием старого дома, уютным тиканьем стенных часов.
Сильвия просто обожала свой дом и не сомневалась, что в жизни ей очень повезло. Боб порой подшучивал над ее привычкой время от времени заглядывать в каждую комнату. «Ты что, проверяешь, на месте ли они? Или ищешь что-нибудь?» – допытывался он. «Ничего я не ищу, – неизменно отвечала она, – а просто любуюсь». И она говорила правду. Дом был истинным творением рук Сильвии, и ее сердце не могло оставаться к нему равнодушным.
Впрочем, в последнее время дом начал казаться ей слишком просторным: близнецы уехали учиться, и она все никак не могла привыкнуть к этому. Но все-таки дом продолжал согревать ее своим теплом. Сильвия всегда жалела женщин, которым приходилось работать в каких-нибудь конторах. К ней, слава Богу, ученики приходили домой; на первом этаже была специальная «музыкальная» комната с роялем, большим уютным камином и с окнами в сад. Сейчас топить камин было еще рано, но Сильвия знала, что не за горами время, которое нравилось ей больше всего: когда она сможет вести урок или играть для себя, чувствуя нежное тепло сгорающих за ее спиной толстых поленьев. Каникулы кончились, до первого урока оставалось несколько минут, скоро жизнь войдет в свою привычную колею.
«Ни к чему грустить», – сказала она себе. Пусть дети выросли и вылетели из гнезда, это совсем не повод, чтобы огорчаться. Дочь Ирен – Рини, как ее называли в семье, – поступила в колледж в Беннингтоне, а ее брат-близнец Кении обосновался в Нортвестерне и, судя по всему, был очень доволен. Сильвия решила, что давно пора успокоиться и подумать, наконец, о себе.
Приближался день ее рождения. Сорок лет. Боб давно спрашивал, что ей подарить, но она никак не могла выбрать. Ей хотелось чего-то романтического: все остальное у нее было. Только несколько дней назад она, наконец, придумала себе подарок…
Сильвия вошла в «музыкальную» комнату и остановилась у окна. Как много распалось пар среди их соседей! А ее брак с Бобом оказался на редкость удачным: они любили друг друга и были счастливы. И все же ей приходилось признать, что временами… временами она ощущала…
В общем, Боб постоянно был страшно занят. Сильвия ожидала, что с отъездом детей у него появится больше свободного времени, но, как выяснилось, освободилась только она. День Боба по-прежнему был заполнен до отказа: работа, собрания в клубе да еще эта выборная кампания… Но Сильвия твердо решила, что теперь поможет ему найти время, чтобы они смогли по-настоящему почувствовать себя мужем и женой. Надо будет просто побольше внимания уделять Бобу. Мужчинам это очень нравится – даже таким умным и самостоятельным, как Боб. Она уже заказала себе из модного каталога пару симпатичных ночных рубашек и запланировала несколько романтических домашних ужинов. Можно будет купить шампанского, зажечь свечи…
Сильвия улыбнулась своим мыслям. Собственно, им ничего не придется придумывать заново – достаточно будет вспомнить прошлое. Когда-то они с Бобом любили по воскресеньям подольше задерживаться утром в постели, чтобы поболтать и чему-нибудь весело посмеяться. Почему бы не возродить этот обычай? Ей надоело каждый раз, разбудив его, наблюдать, как он вскакивает, словно ужаленный, и бросается в ванную принимать душ и бриться. Она мечтала, как октябрьскими вечерами они вдвоем с Бобом будут сидеть в своем дворике, тепло укутавшись пледом, и любоваться звездами. Ей бы хотелось как-нибудь воскресным утром потолкаться на «блошином» рынке, а потом пить кофе из пластикового стаканчика, и чтобы Боб держал ее за руку…
Сильвия снова улыбнулась, предвкушая приятные минуты, которые ждут ее в будущем. Ведь, в сущности, ей невероятно повезло в жизни. Она достаточно рано познакомилась с Бобом, а затем все так удачно сложилось, что он как-то очень естественно вписался в их семью. Счастьем было и то, что близнецы выросли здоровыми и неглупыми и никогда не доставляли особых хлопот. Финансовых проблем они также не знали. Боб оставил свои занятия музыкой и стал партнером ее отца в бизнесе – по продаже и ремонту автомобилей. С тех пор они имели устойчивый доход.
Выбор Боба был вполне добровольным, и все же Сильвия где-то в глубине души жалела об этом. Она не сомневалась, что из них двоих значительно талантливее был Боб. Но он всегда трезво оценивал свои возможности и считал, что если уж быть профессиональным пианистом, то непременно выдающимся.
А Сильвии нравилось преподавать, и она нисколько не расстраивалась, что не стала профессиональным музыкантом. Когда она поняла, что ее незаурядные способности были в большой степени плодом фантазии любящей семьи, это не явилось для нее трагедией. Она стала хорошим учителем музыки, и ей доставляло удовольствие это занятие.
Обычно музыканты-профессионалы с большим нежеланием соглашались на подобную работу, находя ее раздражающе однообразной, ограничивающей творческий простор. Сильвия же радовалась тому, что с ее помощью в жизнь людей входила музыка, и эти уроки устанавливали между ней и учениками незримую связь. Ей нравилось постепенно, методично, от урока к уроку растить музыканта. Она воспитывала в учениках чувство прекрасного, они учились читать ноты, их пальцы обретали смелость и уверенность. И, наконец, наступал торжественный, волнующий миг. Каждый раз Сильвия испытывала в душе особый трепет, ловя в глазах учеников удивление и немой восторг, когда они, оторвавшись от клавиш, замирали, боясь поверить в то, что им удалось произвести на свет этот водопад чарующих звуков, вновь оживив великие творения Генделя, Шопена, Бетховена.
Нет, ей определенно не приходилось жаловаться на жизнь. Она была счастлива в семье, обеспечена материально и не страдала, слава Богу, от постоянной неудовлетворенности, как ее братец. Она умела получать от жизни удовольствие и не мучилась сомнениями.
А вот Боб, к сожалению, никак не мог успокоиться и все еще продолжал искать себя. Недавно он, например, увлекся деятельностью масонов и даже вступил в ложу. Этого Сильвия никак не могла понять и не одобряла, но постоянно напоминала себе, что ей не пришлось, как Бобу, ничем жертвовать и от чего-либо отказываться. С ней неизменно оставалась ее музыка и ее семья. Она имела все для счастья: прочный брак, хороших детей, обожаемый дом, любимую работу. И ничего, что Боб в последнее время бывает иногда каким-то рассеянным и, может быть, даже равнодушным. Теперь они снова принадлежат только друг другу и смогут сполна насладиться возможностью побыть вдвоем.
