Арина Ларина
Брачный период мачо
В баре было шумно. Двое мужчин сидели за круглым полированным столиком. Один из них периодически вяло вскидывал глаза, чтобы последить за стриптизом. Девушка у шеста заученно улыбалась и устало дотанцовывала положенный номер. В этом заведении два давних приятеля встречались почти каждую пятницу, чтобы выпить пива и расслабиться.
Плечистый шатен задумчиво разглядывал свой бокал. Крохотные круглые пузырики неохотно отрывались от тонких стеклянных стенок и весело взмывали к опадающей пенной шапке.
— Как в рекламе, — лениво протянул он, покрутив в крепких коротких пальцах стройный бокал, наполненный янтарным напитком.
— А я слышал, если пузыри булькают, значит, стакан грязный, — хохотнул сидящий напротив худощавый парень с вьющейся блондинистой челкой.
— И тебе приятного аппетита, — беззлобно отшутился шатен, но бокал отодвинул.
Он побарабанил пальцами по столу:
— Моя, представляешь, опять к морю просится. Когда-то зимой бегала в рваных сапогах и клеенчатой куртешке, а теперь, вишь, зимой у нее депрессия и надо на курорт. Иначе всю плешь проест. Шуба не шуба, кольцо не кольцо, поздно придешь — плохо, рано придешь — почему не предупредил. А зачем предупреждать? Чтобы она любовника успела выгнать и бутылки сдать?
— А у нее есть? — блондин презрительно скривил красивые губы.
— Что? Бутылки?
— Любовник.
— Нет.
— Ты уверен?
— А то. Все проверено.
— А-а.
Шатен решительно отпил из бокала и сердито сказал:
— Прикинь, сколько ни заработаю, ей все мало. Тут пашешь, пашешь с утра до ночи, а потом — бах! У тещи юбилей. Надо прийти так, чтобы маму перед родней не опозорить!
— Это как?
— Самим приодеться, маму одеть, ресторан оплатить. Да еще любимой теще подарок такой отвалить, чтобы все подружки своими змеиными языками от зависти подавились. Ладно бы только дома! Так еще и в личной жизни сплошные пинки: Катька обнаглела совершенно! Я к ней отдохнуть хожу, а она с порога как циркулярная пила заводится. А мне такое зачем? У меня дома своя лесопилка.
— Катька — это твоя новая?
— Да какая она новая! Б/у в квадрате. Я ей колечко подарил, так она заявила, что к кольцу ансамбль нужен!
— Песни и пляски?
— Угу! С двумя солистами. У нее тоже мама и ребенок.
— Да. Влип ты.
— Не больше, чем все остальные. Веришь, так обидно иногда! Тут клиент новый, америкашка. Друг умер, назначил этого чахоточного душеприказчиком. А друг миллионер. Санта-Барбара на выезде. Приезжает этакий сморчок, полтора метра ростом, в детском джинсовом костюме и просит найти наследницу всех этих заводов, газет, пароходов. Оба эмигранты. Друг, который на кладбище переехал, оставил тут в России беременную невесту, когда сматывался от достижений социализма. Теперь его дочка все наследует. Уже выяснили имя и фамилию, даже адрес знаем. Зла не хватает! Какая-то Лена Кораблева получает все на блюдечке с голубой каемочкой, а я парюсь за копейки да еще эту мегеру-тещу терплю с ее запросами.
— Да ладно. Паришься ты не за копейки, предположим. Девицу-то обрадовали?
— Не-а. Время тянем. Чтобы клиент не думал, что у нас все так просто. Он же считает, что у нас тут до сих пор каменный век: без компьютеров и Интернета. Оплата посуточная, так что помаринуем пока, думаю, пара месяцев у нас есть. Он все равно в свою Америку уехал, оттуда бдит за выполнением последней воли покойного.
— Слушай, а как вы ее вычислили-то? С такими «Ф.И.О.» тысячи небось.
— У нее отчество — Генриховна. Тут и дурак не ошибется.
— С добрым субботним утром! — Лена растянула губы в улыбке и осторожно открыла глаза. Потрескавшийся сероватый потолок явно не разделял ее отношения к жизни. Собственно, это утро она добрым и не считала, но, согласно теории, следовало начинать каждый день именно так. Эту теорию проповедовала ее ближайшая подруга Светлана Карякина, последние пару месяцев увлекавшаяся психологией.
Тягу к предмету в ней разбудил замысловатый американский фильм с чудовищным переводом и оставлявшим желать лучшего качеством изображения. Кассету они взяли в прокате, чтобы скрасить очередной девичник. Сначала под заунывную музыку по нижней кромке экрана ползали темные контуры ковбойских шляп и бейсболок, а концовка прошла на фоне большой лопоухой головы, внезапно занявшей две трети изображения.
— Пиратская копия, — со знанием дела сообщила Светка еще в самом начале, после чего методично мешала смотреть фильм, предваряя своими пространными комментариями все действия героев. Убийцу она вычислила практически сразу, чем свела на нет все усилия кинематографической группы по созданию интриги. Эта победа густым осадком выпала в Светкином мозгу и подтолкнула ее к поступлению на курсы психологии.
Одинокая Светлана тут же прониклась глубочайшей симпатией к преподавателю и начала усиленно зазывать с собой Лену, соблазняя дешевизной процесса обучения и скорым получением диплома психолога.
— Хорошие курсы не могут стоить дешево, — уверенно отказалась Лена, но отвязаться от настырной Светки, которой скучно было таскаться на лекции одной, было не так-то просто.
— Вольдемар Карлович — гений, — она плотно прилипла к кухонной табуретке и уходить не собиралась. — Он хочет, чтобы его наука была ближе к людям, поэтому работает бесплатно.
— Бесплатно, это когда без денег, — пыталась вразумить ее Лена, — а твой наставник деньги все-таки берет.
— Разумеется, а аренду помещения он с чего платить будет?
На это ответить было нечего, поэтому Лена просто махнула рукой и коротко сказала:
— Отстань. Не хочу я на курсы, у меня халтуры по вечерам.
— Да что они тебе дают, эти халтуры? — взвыла Светка. — С дипломом психолога перед нами открываются такие перспективы…
— Какие? — тут же строго прерывала полет ее фантазии бдительная Лена. — Мы тоже пойдем обирать начинающих психологов и вести всякие невразумительные курсы?
— Что ты понимаешь в психологии? Психологи везде нужны!
— Где?
— Везде!
— Адрес и желательно телефон потенциального работодателя, — Лена пыталась прекратить бессмысленную дискуссию.
Но Светка цеплялась как клещ, и подобные диалоги повторялись с завидной регулярностью. Она донимала Лену всякими правилами, о которых узнавала на лекциях. Одно из них — начинать день с улыбки — быстро прижилось, поскольку понравилось Лениной маме. Вероника Федоровна вообще очень тепло относилась ко всем Светкиным начинаниям, поскольку считала, что только Карякина способна правильным образом влиять на унылую жизнь дочери. Лена была домоседкой, поэтому живая и горластая Светка, не оставлявшая попыток устроить не только свою, но и подружкину личную жизнь, была последней надеждой Вероники Федоровны. Услышав, что курсы ведет мужчина, она многозначительно кивнула Карякиной, которая вылавливала в крепком сладком чае очередную сушку, и сообщила Лене свое мнение по этому поводу:
