Пролог
Шериф Рассел болезненно поморщился от очередного спазма в желудке и забросил в рот уже вторую таблетку от несварения. Он знал, что ему воздастся, когда уплетал третий кусок куриного пирога, но все же, плата за переедание наступила слишком быстро и неожиданно. Заработанный в молодости гастрит вновь дал о себе знать. Мучаясь сейчас от болей, шериф зарекся впредь обедать в «Горячих оладьях», где кормят вкусно, но вредно для здоровья. Его жена Марта постоянно твердит о специальной диете, которую следует придерживаться в его возрасте, но шериф постоянно отнекивается.
Въехав на свою подъездную дорожку, шериф облегченно вздохнул. Его смена в участке закончена, и он может спокойно насладиться отдыхом. Марта сделает ему кружку горячего чая, и он сможет расслабиться перед телевизором, чтобы спокойно посмотреть предварительно записанную игру Carolina Hurricanes, которая состоялась вчера вечером.
Выйдя из служебного авто, шериф огляделся вокруг и довольно улыбнулся. Он жил на одной из самых спокойных и красивых улиц Грин – Фоллс, имел уютный двухэтажный дом, за который полностью расплатился еще пять лет назад. Был женат на самой замечательной женщине в мире, подарившей ему двух сыновей. Своей жизнью шериф Рассел был доволен, вот только бы этот чертов гастрит не беспокоил.
Шериф погладил свой живот, который слегка выступал над ремнем. В последние годы он немного расслабился, и это сказалось на его физической форме. Почти каждую неделю он обещал себе серьезно заняться фигурой, но планы так и оставались планами.
Поигрывая ключами, шериф вошел в дом. Дверь была заперта — значит, Марта уехала в магазин, или еще по каким-то своим делам. Эта женщина была прекрасной домохозяйкой, но при этом вела активную общественную жизнь. Теперь, когда мальчики выросли, у нее появилось много свободного времени, и она не жалела тратить его на помощь нуждающимся. Помогала детскому приюту, занималась сбором пожертвований для местной церкви, состояла в книжном клубе. И делала еще огромное количество вещей, отчего шериф всегда только удивлялся, как у нее на все хватает энергии.
В доме пахло чистотой и свежестью, и еще средством для натирания паркета. Шериф усмехнулся. Марта натерла пол, прежде чем отправиться по делам. Ни минуты покоя. Решив поставить чайник на плиту, шериф вошел в кухню и настороженно остановился. Его плечи тут же напряглись, тело сгруппировалось, а руки машинально выхватили пистолет из кобуры. На натертом до блеска паркете отчетливо виднелись грязные следы ног. Шериф знал, что жена никогда бы не оставила такую грязь, в этом плане она была очень щепетильна. Следы были свежими, вполне возможно, что тот, кто проник в дом, еще не ушел. Шериф прислушался. На втором этаже, прямо над кухней, кто-то ходил, явно стараясь двигаться бесшумно, но не слишком преуспев. С пистолетом наготове шериф Рассел взбежал по лестнице, ногой распахнул дверь их с Мартой спальни и наставил оружие на взломщика. Вор как раз перекинул одну ногу через подоконник, очевидно рассчитывая скрыться через крышу.
- Стоять! – голосом, привыкшим отдавать команды, приказал шериф, и взломщик замер в своей нелепой позе. По худощавой фигуре злоумышленника, облаченной в мешковатую одежду, шериф определил, что перед ним, скорее всего молодой юнец, рискнувший вломиться в дом начальника полиции.
- Брось рюкзак и медленно, с поднятыми руками повернись, - готовый в любой момент применить оружие, отчеканил шериф Рассел.
Парень сбросил с плеча потрепанный зеленый рюкзак на пол, поднял руки вверх, показав, что он не держит никакого оружия и не спеша обернулся. Даже через всю комнату шериф видел, как дрожит неудачливый воришка.
— Пожалуйста, не стреляйте, — едва не заикаясь, попросил парень. У него был довольно высокий голос и шериф решил, что перед ним совсем еще юнец.
— Сними капюшон, — немного смягчившись, но, не убрав пистолет, распорядился шериф.
Поднеся руку к голове, воришка медленно, даже как-то обреченно стянул капюшон серой толстовки. Длинные, цвета темного каштана волосы водопадом упали на плечи юнца. От неожиданности шериф Рассел присвистнул.
— Эй, да ты оказывается девчонка!
Первая глава
Сердце, словно птица в запертой клетке, трепетало в груди. От страха дрожали колени, во рту пересохло, и Реми казалось, что она вполне может упасть без чувств. Ее застукали при незаконном проникновении в частную собственность, и теперь если этот коп (ну надо же было так облажаться!) ее не пристрелит, то точно отправит в колонию для несовершеннолетних. И тогда уж бывшие приемные семьи покажутся ей просто развлекательным парком.
Ну и угораздило ее попасться! Неужели в доме была сигнализация, а она не поняла этого? Да уж, полиция в этом городишке работает очень расторопно: не успела она и пяти минут тут пробыть, как они уже прибыли ее сцапать. А она-то всего лишь хотела чего-нибудь поесть и помыться.
— Давай выворачивай карманы! – велел ей коп после некоторого промедления. Он выглядел очень уж удивленным, обнаружив, что она девчонка.
— Я ничего не взяла, — придав голосу всю искренность, заверила Реми. Но, чтобы он убедился, вывернула карманы мешковатых джинсов, а потом и толстовки. На пол посыпалась разная дребедень: немного мелочи, которая еще у нее осталась, несколько пластинок жевательной резинки, маленький складной нож (как ни крути, а она живет на улице) и разноцветные камешки, которые она собрала на пляже.
В этом доме она и правда еще ничего не успела стащить, кроме кое-какой еды. Но если бы и не попалась, кроме нескольких баксов, ничего брать не стала бы. Она не была воровкой, но порой ей приходилось «одалживать» кое-какие вещи, чтобы выжить.
— Да уж, негусто, — усмехнулся шериф и, убедившись, что, кроме маленького ножика, у нее другого оружия нет, спрятал пистолет назад в кобуру.
Не сводя с девушки настороженного взгляда, шериф расстегнул ее рюкзак и заглянул внутрь. Несколько пакетиков с чипсами, готовым попкорном, пара энергетических батончиков и содовая. Остальной немудрый скарб явно принадлежал хозяйке рюкзака.
Закусив губу, Реми виновато опустила глаза. Ей было стыдно за то, что она взяла всю эту еду, но она была такой голодной, что удержаться не было сил. В последний раз она нормально поела в каком-то Богом забытом городе в Вирджинии, а это было почти три дня назад.
— Как тебя зовут? – спросил шериф, вдруг пожалев девчонку. Он удивился, увидев на ее лице вину и яркий румянец смущения. На вид она была совсем молоденькой, возможно, ей лет пятнадцать–шестнадцать. Шериф знал в лицо всех в этом городке, население которого едва достигало пяти тысяч. И ее он видел впервые, а это значило, что она не местная. Наверняка беспризорная жизнь закинула ее к ним в Грин–Фоллс.
