Посвящается Доминику Данну, тому, кем гордится нация, герою светской хроники и обожаемому другу
Лолли Пайнс вела колонку светской хроники. Ее материалы шесть раз в неделю появлялись в бульварной газете „Нью-Йорк Курьер", миллионные тиражи которой газетный синдикат распространял по всему миру.
Многие литературные критики, а также телеобозреватели считали ее вздорной посредственностью. Другие превозносили ее уникальный талант. Но, в сущности, даже почитатели Лолли Пайнс не могли положа руку на сердце сказать, что испытывают к ней искреннюю симпатию. Впрочем, как недоброжелатели, так и почитатели Лолли побаивались ее причуд, капризов и влияния, не желая терять расположения журналистки и миллионов ее поклонников.
К шестидесяти годам Лолли Пайнс, которая была чуть выше полутора метров, сохранила почти ту же фигуру, что и в четырнадцать лет. Как многие миниатюрные женщины, делавшие карьеру в пятидесятые – шестидесятые годы, Лолли ревниво оберегала от чужих глаз свою личную жизнь и профессиональные секреты. Лицо Лолли кто-то однажды мягко назвал „характерным", но эта маленькая смуглая женщина заслужила право гордиться своей внешностью. Она никогда не старалась быть хорошенькой в общепринятом смысле этого слова.
Влияние Лолли распространялось не только из офиса „Курьера" в деловой части города, но также из пентхауса номер 3 в Баррингтоне возле западной части Центрального парка, где она снимала квартиру.
В своей огромной старой квартире она любила все: и восемнадцать больших комнат, и даже царящий в них несусветный беспорядок. Родители Лолли потеряли все, что у них было, когда в 1939 году им пришлось бежать из родной Венгрии с восьмилетней дочерью. С тех пор они не хотели расстаться ни с чем из того, что приобрели, начав новую жизнь в Америке.
После смерти родителей Лолли оставила все, как было при них. Поэтому два нижних этажа походили на склад старой мебели. Кроме того, здесь хранились фотографии, кипы газет и журналов, ящики, в которых можно было найти все, что угодно, от вязания покойной матери Лолли и коллекции трубок ее отца до дешевеньких сувениров, отмечавших продвижение самой Лолли по службе. Этими безделушками она очень дорожила.
Но самым главным для Лолли был третий этаж с тремя маленькими комнатами, заставленными от пола до потолка шкафами с картотечными ящиками, в которых хранились вырезки и журнальные статьи. Их Лолли собирала с начала своей карьеры в ныне исчезнувшем „Геральд трибюн".
Вскоре после смерти отца она отвела под кабинет самую большую комнату в дальнем конце холла. Ее стеклянный потолок поднимался к острому шпилю в северо-восточной части здания. Крыша являла собой некую причуду архитектурного стиля девятнадцатого столетия: четыре стеклянные панели с каркасом из тяжелых металлических балок придавали ей пирамидальную форму. Мыть стекло было невозможно, так что на его поверхности годами скапливался птичий помет. Поэтому даже по ночам свет, проникавший в комнату, казался голубовато-зеленым.
Стол Лолли стоял у стены под карнизом. Уже много лет она не видела его убранным, но все собиралась навести на нем порядок, отремонтировать квартиру, заняться скопившимися вещами – в свое время, когда-нибудь.
Когда мир обретет стабильность.
Утром в пятницу, которая выпала на уик-энд Дня труда, Лолли, как обычно, проснулась еще до рассвета. Первым делом ей предстояло закончить свою статью, чтобы пораньше освободиться. Ровно в полдень явится ее давний друг Абнер Хун, прибывший сюда с визитом; с ним они отправятся в Хэмптон, где будет блистательный старт уик-энда. Он состоится при любой погоде у известного банкира Джордана Гарна и его жены, известной модельерши Титы Мандраки.
Она закончила работу к одиннадцати. Воскресная колонка должна быть особенно острой, чтобы привлечь к себе пристальное внимание во время этого праздничного уик-энда лета 1992 года.
Когда последняя страница выползла из принтера, она перечитала статью и улыбнулась. В четверг ей удалось наконец взять по телефону интервью у Кико Рама, телезвезды серии „Бульвар Уилшир", имевшей высокий рейтинг у зрителей.
Вот уже несколько месяцев в кругах, связанных с индустрией развлечений, ходили туманные и противоречивые слухи об этом двадцатилетнем актере со светло-зелеными глазами и густыми черными ресницами. Поговаривали, будто Рам обвиняет родителей в растрате тех денег, которые он, как несовершеннолетний, был вынужден отдавать им. В начале недели тяжба негласно завершилась за закрытыми дверями суда. Одной только Лолли удалось разузнать все подробности, и теперь она располагала достаточно пикантной информацией для воскресной колонки.
До разговора с Лолли Рам, кумир девчонок, никогда публично не высказывался обо всем этом. Чтобы услышать эту историю, она пообещала агенту этого мальчишки написать благожелательную статью и изложить это запутанное дело, строго придерживаясь версии самого актера. Такой ценой Лолли добилась того, что имя красавчика Кико Рама появится в средствах массовой информации наряду с именами Вуди, Миа и Мэрфи Брауна.
Теперь, независимо от того, подтвердятся ли полученные ею сведения, авторы других публикаций будут ссылаться на полученный ею эксклюзив. Как бы ни относились к ней лично, но, если речь идет о быстром получении информации из первых рук, способности Лолли Пайнс не подвергаются сомнению, ибо тут ей нет равных.
Немало влиятельных лиц из избранного круга Лолли Пайнс будут этим вечером на приеме в Хэмптоне. Лолли входила в число тех приглашенных, кому предложили остаться погостить в доме. Значит, в субботу вечером, когда первое воскресное издание „Курьера" появится на улицах, наверняка Лолли, а не Тита Гарн, художник-модельер, зарабатывающая два миллиона, станет звездой уик-энда.
После сенсационного брака с миллиардером Джорданом Гарном, заключенного несколько лет назад, Тита давно не появлялась в свете. То, что Джордан раньше был женат на дочери Титы, отнюдь не улучшило репутацию этой дамы.
Лолли уже складывала вещи, когда позвонил ее редактор и сообщил ей, что сегодня рано утром Кико Рам, находясь под воздействием пилюль фенциклидина, сбросил девушку с балкона третьего этажа мотеля „Ренессанс" в центре Санта-Моники. „Курьер" обладает исключительным правом на публикацию материала об этом происшествии, для чего предоставляется первая полоса воскресного номера. Эксклюзивным интервью с Кико придется пожертвовать, и за день Лолли должна написать новую статью для вечернего выпуска.
В долю секунды уик-энд в доме Гарна потерял для Лолли всякую привлекательность. Позвонив Абнеру, она устало сказала, что их планы меняются. К сожалению, она на весь день отпустила свою помощницу.
