Добравшись до опушки Черного леса, Кристоф остановился, пригнулся и вытянул шею. Не оборачиваясь, предостерегающе взмахнул рукой. Однако оба приятеля уже замерли в несколько шагах позади него. Затаив дыхание, они напряженно вслушивались, не сводя глаз с силуэта Кристофа, четко вырисовывавшегося на фоне вечереющего неба.
Гиблая дорога проходила прямо перед ним, за деревьями. Привстав на цыпочки, Робер разглядел темневшие камни, которые остались после расчистки пустоши вокруг усадьбы, принадлежавшей семейству Бувье. Он подался было влево, чтобы получше разглядеть дом, но наступил на сучок. Послышался громкий треск, далеко, до самой чащи прокатившийся в вечерней тишине, гулким эхом отражаясь от стволов лесных исполинов.
– Увалень! – прошипел Серж.
Кристоф обернулся и, неслышно ступая, подошел к приятелям.
– Это все ветка. – бормотнул Робер, словно извиняясь.
– Давай поосторожней, старина, – предостерегающе проворчал Кристоф. В такие тихие вечера каждый шорох слышно.
Кристоф опустился на корточки у подножия бука, Серж и Робер последовали его примеру. Так они сидели довольно долго, прислушиваясь к звукам в ночи и поглядывая в сторону сада, откуда тьма поднималась и постепенно наползала на вершину холма. Вскоре и небо стало темнеть.
Вся долина отрешилась от дневных забот – начиналась особая, ночная жизнь. Пока слышался лишь рокот трех Оржольских порогов. В лесной тиши их шум походил не то на шелест листьев, не то на тихий стон.
На другой стороне долины заходящее солнце еще освещало возделанные поля и желтеющие луга, рыжеватой дымкой окутывая черневшие там и сям пучки дрока. Дорогу было почти не видно.
В том месте, где она делала резкий поворот и поднималась к лесистой вершине холма, находилась ферма Ферри: во дворе зажгли лампу. Ночь сразу сгустилась, а противоположный склон вскоре погрузился во тьму, как прежде Черный лес и лощина.
– Вроде пора, – шепнул Серж.
Кристоф поднялся, вгляделся в темноту, стараясь определить, где дорога, и, наклонившись к спутникам, скомандовал:
– До дороги добираемся ползком, потом идем вверх до поворота, оттуда будет видно хибару. Если на конюшне горит окно, значит, пора. Пока они будут доить, никто к нам не сунется.
– А они точно доят обеих коров? – спросил Робер.
– За кого ты меня принимаешь? Раз я берусь что выяснить, можешь быть уверен.
– А собака?
Тут вмешался Серж. Не повышая голоса, он съязвил:
– Если сдрейфил, никто тебя не заставляет. Кристоф продолжал примиряюще:
– Да собака у них всегда на привязи, сам знаешь. Лишь бы она не стала брехать.
И он пополз на четвереньках, поминутно останавливаясь. За ним двинулся Серж, потом Робер.
Добравшись до откоса, приятели снова остановились.
До дороги оставалось метра два. По обеим сторонам была насыпана щебенка, а сверху – груды камней, оставшихся после расчистки, однако Робер ясно различал две черные колеи, терявшиеся слева, там, где был выход скальной породы.
– Теперь следите за мной, – зашептал Кристоф, – старайтесь не особенно шуметь, мы уже подходим. Главное, идите за мной след в след.
На гребне откоса из земли торчал корень. Ухватившись за него, Кристоф подтянулся и скользнул прямо на гребень. Теперь он медленно сползал вниз, упираясь ногами в травянистый склон, то выгибаясь, то пластаясь по откосу крепким широким телом. Послышался легкий шелест, несколько комьев сухой земли скатились в колючие заросли ежевики, и вновь все стихло.
Теперь Кристоф завис над дорогой. Несколько секунд он не двигался, словно раздумывая, затем одной ногой оттолкнулся от откоса и отпустил корень, загудевший, словно пружина. Робер даже не слышал, как Кристоф спрыгнул. В ту же секунду он пригнулся и замер. Еще несколько комьев скатились по сухим листьям с шорохом, напоминавшим треск кузнечиков.
Кристофер поднял руку:
– Давай ты, Серж!
Серж распластался по откосу, ухватился за корень и заскользил вниз. Он был меньше ростом и тоньше, но задел сандалями щебенку, и один камень покатился вниз. У самой колеи Кристоф остановил его ногой. Подойдя к Сержу, Кристоф ухватил приятеля за ноги:
– Отпускай! – Он помог ему подняться и наказал:
-Стой за кустами и не рыпайся!
А сам вышел на дорогу и останавился против того места, где находился Робер.
– Ну-ка, – скомандовал он. Тот послушно поднялся:
-Что там, возле дома, не видно?
Робер изо всех сил стал таращиться во тьму. Ночь стала еще непрогляднее. Перед ним, за фруктовым садом, крайние деревья которого подступали к самому лугу, еще вырисовывалась на фоне неба громадина Дюэрнских гор, но леса, поля и пастбища совершенно утонули во тьме. Лишь там, где начинались новые посадки, белела старая каменоломня. Вдалеке, на дальнем краю косогора, подрагивали три огонька. На противоположной стороне холма по-прежнему светилась лампа на дворе Ферри, выхватывая из темноты ограду, дом и ворота.
– Ну как, – спросил Кристоф, – видно что-нибудь? Робер вновь стал вглядываться в темноту, туда, где за небольшим холмом пряталась ферма семейства Бувье.
– Нет, – отозвался он, – ничего не вижу.
– Тогда прыгай.
– Ты с ума сошел!
– Прыгай, говорю, прямо на меня, остальное тебя не касается.
Робер колебался. Он наклонился вперед. Кристоф ждал, расставив руки.
– Скоро ты там?
Робер еще больше наклонился вперед, присел и потянулся к плечам приятеля.
Кристоф мягко подхватил его и поставил на землю рядом с Сержем.
– Вам обоим еще учиться и учиться. Хорошо еще, что оба легкие, как перышко.
– Ну, во мне-то все-таки шестьдесят три килограмма, уточнил Робер.
– Ерунда! А Серж, тот и вовсе Весит не больше пятидесяти!
Серж промолчал. Один Кристоф по-прежнему оставался на ногах и озирался поверх кустов.
Не поднимаясь, Робер обернулся. Прямо позади них над дорогой нависла тяжелая густая тень от деревьев.
– Ну что? – поинтересовался Серж. – Пошли?
– Вперед, – приказал Кристоф. – Идите за мной, да пригибайтесь пониже.
Они двинулись вдоль кустов, согнувшись, поминутно останавливаясь и прислушиваясь. Из лощины по-прежнему доносился жалобный плеск ручья, но теперь слышались и иные звуки. Справа от них, в лесных зарослях, уже пробудилась ночная жизнь: то и дело раздавались птичьи голоса, шелест крыльев, треск и шорох. В саду перекликались кузнечики и медведки.
За поворотом кусты отступили: Несколько метров дороги были огорожены колючей проволокой в четыре ряда. Кристоф на мгновение замер, затем обернулся к приятелям и знаком велел им подойти поближе.
