Annotation
Всегда можно закрыть глаза, если не хочешь чего-то видеть. Но никогда не закроешь сердце, даже если не хочешь чего-то чувствовать. Поэтому закрой глаза и просто чувствуй…
Прагматик и реалист. Идеалист и романтик. Что между ними может быть общего? Абсолютно ничего. А если добавить к этому еще и то обстоятельство, что одного привлекают мужчины, а другой встречается только с девушками? И не забыть упомянуть о том, что панические страхи одного — это смысл жизни другого? Продолжать список их различий можно до бесконечности. Разные миры, разные цели, разные характеры и только одно общее — желание добиться своего места в жизни в стремлении доказать самому себе, что ты чего-то стоишь. Двое таких непохожих, но волею судьбы их случайное столкновение изменит жизни обоих.
Ксения (MidnightLady) Кононова
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Глава 29
Глава 30
Глава 31
Глава 32
Эпилог
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
Ксения (MidnightLady) Кононова
Закрой глаза
Три источника имеют влечения человека.
Влечения души порождают дружбу.
Влечения ума порождают уважение.
Влечения тела порождают желание.
Соединение трёх влечений порождает любовь. трактат «Ветка персика»
Глава 1
Hello and welcome
At your own risk.
You're always welcome
Without guarantee.
If you're so brave, then face the tide
There's no mercy in this life.
Now it's time to feel and see
What is fiction and what's reality.
Hello and welcome
Just look at me.
Think about your future
But still try to lead.[1] Enigma — Hello And Welcome
Шусь-шусь-шусь… Ритмичный звук венчика, скользящего по поверхности миски где-то над ухом. Клюквенный соус, растекаясь, пачкает идеальную белизну квадратного блюда. Шусь… Шусь… Звук замедляется. Сыр фета, тигровые креветки, томаты и римский латук уже занимают свое почетное место рядом с запеченной форелью. Пара листочков мяты и изогнутая спираль лимона. Шусь… Последний штрих под аккомпанемент слегка неодобрительного вздоха Пьера. Евгений, не обращая внимания на их шеф-повара, чуть отстраняется, легко проворачивая тарелку на скользкой поверхности стола и разглядывая со всех сторон. Этим нужно любоваться, а не просто есть. Чем не искусство? И абсолютно беспроигрышно отвлекает от ненужных и нестоящих мыслей. Иначе говоря, мысленного мусора.
— Евгений Александрович, там вас большой босс вызывает. — На последнем слове Надя, сорокалетняя повар, похожая на французскую булочку, чуть осекается и улыбается. — Извините.
Женя вскидывает на нее глаза, отвлекаясь от созерцания только что собственноручно приготовленного кулинарного изыска. Ему прекрасно известно, что он для них «маленький босс», несмотря на то, что уже давно вырос в двадцатишестилетнего мужчину.
— Ему было бы приятно от такой характеристики. — Мягко замечает он, развязывая передник и улыбаясь в ответ. — Хотя, уверен, он и так знает, как вы его называете.
Когда уже почти выходит из кухни, Надя его окликает.
— Евгений Александрович, это был заказ?
Он оборачивается и прослеживает взглядом ее кивок в сторону своего творения. Отрицательно качает головой.
— Нет. Это был сеанс релаксации.
Пьер закатывает глаза, что-то бормоча себе под нос и продолжая ритмично взбивать венчиком нечто в глубокой миске, которую держит в руках, возвращаясь к прерванному ритму. Шусь-шусь-шусь… Надя понимающе хмыкает и качает головой. Повесив фартук на крючок, Женя выходит из кухни и направляется в просторный кабинет, отделанный деревянными панелями, в котором до сих пор витает запах древесины. Свежий и успокаивающий. Жене нравится этот запах отдаленно напоминающий запах леса. Именно поэтому он и заказал такую отделку.
Открывает дверь в свой кабинет, натыкаясь взглядом на сидящего за столом мужчину средних лет в рубашке едва уловимого фисташкового оттенка. Пиджак, как всегда, висит на спинке кресла. Идеально ухоженная короткая борода с первой сединой и волосы цвета темной корицы, что и у самого Евгения.
— Вызывали, «большой босс»? — Чуть улыбается он ему, проходя и усаживаясь в кресло напротив стола, пытаясь предугадать, чем вызвано желание его видеть.
— Что случилось? — Светло-ореховые глаза, точно такие же, как и у Жени, наконец, встречаются с ним взглядом. Голос звучит мягко и слегка озабочено.
— Я думал, это ты меня позвал, чтобы рассказать, что случилось.
— Ты почти целый день не вылезал с кухни и был здесь еще в пять утра. У Пьера чуть инфаркт не случился, когда он обнаружил кого-то в своем святая святых ни свет, ни заря. Да, он уже успел пожаловаться.
— Не случился. — Спокойно замечает Женя. — Мне просто нужно было отвлечься.
— Так вот я и спрашиваю, что случилось?
Отец редко появляется здесь. Но всегда неизменно занимает свой бывший кабинет на правах хозяина. Женя смотрит на него, размышляя над тем, стоит ли вдаваться во все еще свежие подробности его разрыва с…
— Ты все-таки выгнал это недоразумение?
Женя внутренне морщится. Похоже, у него на лице и так все написано.
— Мы расстались. — Подбирает он более нейтральную формулировку. Чуть больше полугода отношений одним махом оказались на свалке, и сейчас это не самая приятная тема для обсуждения.
— Не хочется говорить «я тебе говорил», но… я тебе говорил. — Отец привычно достает из небольшого шкафчика за спиной бутылку Амаретто и два бокала на низких ножках. Разливает темно-коричневый ликер, пока Женя наблюдает за его действиями.
У них с отцом довольно странные отношения. Женя не может вспомнить ни одного раза, когда бы тот относился к нему, как к ребенку, будто он им никогда и не был. Даже в детстве. Манера разговаривать и что-то объяснять всегда была одинаковой, что в шесть лет, что сейчас. На равных. Возможно, в виду того, что у них абсолютно одинаковые характеры и даже день рождения в один и тот же день, Женя не знает, но отец для него всегда был чем-то больше похожим на делового партнера, чем на отца. Хотя это касается далеко не всего. Для того чтобы убедить его на воплощение в жизнь какой-нибудь новой идеи по поводу ресторана приходится потратить от нескольких месяцев до года. Александр Костромицкий не любитель экспериментировать и приверженец старой школы, поэтому все ноу-хау своего сына встречает с большой долей скепсиса и недоверия. А Евгению приходится лишь набираться терпения и ждать, что что-то сдвинется с мертвой точки.
Женю не удивляет это отцовское «я тебе говорил». Хоть тот никогда не вмешивается в его личную жизнь, но почему-то изначально был против этих «отношений» еще с самого первого раза, как увидел Артема. «Слишком слащавый» — была его характеристика, и затем короткое заключение «ты с ним намучаешься». Женя про себя хмыкает, вспоминая, как в двадцать признался отцу в своей ориентации. Хотя это сложно назвать «признанием», это выглядело примерно:
