Притяжению вопреки
Рита Навьер
ЧАСТЬ 1.
=1.
Они встречались в Модном квартале, в маленьком уютном ресторанчике Love Story. На полноценную встречу бывших одноклассников, точнее, одноклассниц, их посиделки впятером не тянули, да и разговор поначалу как-то не клеился — застревал на вопросах-ответах ни о чём:
«Ну, как ты?»
«Нормально»
«А ты?»
«Тоже ничего».
Анита даже пожалела, что пошла.
Ну правда, зачем? Разве так уж хотелось ей увидеться с бывшими одноклассницами? Вовсе нет. Они ведь в школе не дружили. Здоровались и то через раз.
С ней вообще никто не дружил. Таких, как она, называли аутсайдерами. Её не гнобили, не травили, не обижали, но и не общались. Попросту не замечали. Кому интересна девочка из низов с опустившейся мамашей, чокнутой тёткой и диким братцем? Даром что отличница, лучшая на параллели, всё равно таких, как она, сторонились. Так о чём ей с ними теперь говорить?
Впрочем, что уж таить, понятно, зачем пришла. Хотелось показать им, с детства обласканным и благополучным, кем она стала за минувшие семь лет, чего добилась. Чтобы они видели — нет больше той жалкой тощей замухрышки, вечно полуголодной, в обносках. А есть красивая, яркая и успешная молодая женщина. Причём сэлф-мейд, а не какая-нибудь там барби на содержании у папика. Вот Света Липлевская, которая в школе даже попросить списать у неё брезговала, а теперь сидит рядышком и заискивает, то и дело с завистью поглядывая на колечко с приличным таким бриллиантом — Анита подарила его сама себе на прошлый день рождения.
Только никакой от этого радости. Ну вот, показала себя, и дальше что? Ничего. По большому счёту плевать ведь, что думает про неё Липлевская. Что они все про неё думают. Семь лет она их не видела и ещё столько же не увидит.
Так что не стоило приходить на эту дурацкую встречу. Только зря убила выходной.
А выходные с её шефом не просто редкость, они вообще — на вес золота. Потому что пятидневная в теории рабочая неделя на практике разбивалась о «ненормированный график». И господин Лившиц, её шеф, вовсю этим пользовался. Он мог на ночь оставить Аниту в офисе корпеть над важными бумагами, мог всю субботу гонять её с разными поручениями по городу, мог в воскресенье ни свет ни заря вызвать к себе домой что-нибудь привезти-увезти. И ничего не попишешь — такие у неё обязанности.
Организация его встреч, интервью и выступлений, участие в переговорах с зарубежными партнёрами в качестве синхронного переводчика, поездки и перелёты — всё это составляло нескончаемый список её дел. И это только по работе. А ещё она забирала костюмы шефа из химчистки, поздравляла партнёров, покупала подарки его жене, матери, тёще, записывала его к стоматологу, массажисту, парикмахеру. Всего не перечислишь. Но она справлялась, умудряясь всё помнить, ничего не путать и везде успевать.
За полтора года Анита настолько втянулась в жизнь господина Лившица, что совсем забыла про собственную. Ела на бегу, спала урывками, про отношения — и говорить нечего. Нет никаких отношений. Нет секса, даже редкого, случайного, и уж тем более нет любви. Да и жизни никакой нет. Она просто незримая тень своего шефа.
Иногда, правда, накатывала усталость от такого бешеного темпа и хотелось на всё плюнуть и просто жить как все нормальные люди. Но минутки слабости Анита научилась сразу же подавлять на корню, напоминая себе, что она к этому и стремилась. Что стать в двадцать пять лет личным пресс-секретарём владельца крупнейшего финансового холдинга региона — это очень и очень неплохо. А с её биографией и родословной — так вообще фантастика.
Да, себе она не принадлежит, да, иногда смотрит с тоской и завистью на влюблённые парочки или на молодых мам с колясками, но плюсы-то перевешивают.
Когда-то она поклялась себе, что выберется из нищеты и пожалуйста — отличная зарплата, счёт в банке, служебный автомобиль представительского класса, уютная квартира, пусть не хоромы, но зато своя. А отдохнуть она ещё успеет.
Изредка господин Лившиц давал ей выходные. Вот как сегодня. Вместе с женой он собрался провести вечер в филармонии, где давали гала-концерт к открытию нового театрального сезона. После концерта их ждали на званом ужине. Обычно такие рауты не заканчивались раньше полуночи, так что до завтра она точно свободна.
Но на эту встречу всё же пришла напрасно. Жаль потерянного времени.
— Анита, ну слушай, ты изменилась — с ума сойти просто! Вот так тебя на улице встретили бы — ни за что не узнали, — с любопытством оглядывали её бывшие одноклассницы. — Выглядишь круто. Прямо модель. Замуж удачно вышла? Нет? А что так? Работаешь? Карьеристка, значит? Карьеру должен строить муж! А серьги какие шикарные… неужели с бриллиантами? Но кольцо… кольцо просто отпад! Белое золото? Шикарно! Такой бриллиант огромный! Подарили? Нет? У-у… Ну, поклонник-то хоть есть? Что, совсем никого?
Вино немного развязало девчонкам язык, но их болтовня нагоняла тоску даже больше, чем неловкое молчание поначалу.
Еле вытерпев два часа, Анита соврала, что торопится на другую встречу. Девчонки изобразили сожаление. Она пообещала не теряться, найтись со всеми в соцсетях, в коих на самом деле даже не присутствовала, и убежала.
Такси брать не стала. Захотелось в кои-то веки пройтись пешком. Когда она вот так гуляла? Да никогда, наверное. А зря, хорошо же, приятно. Начало сентября, вечер ещё по-летнему тёплый, но уже без августовской духоты и пыли. Темнело только быстро, но в центре города фонари кругом, да и оживлённо почти как днём.
И всё равно Анита вздрогнула, когда внезапно с утробным гудением завибрировал сотовый.
В первый момент с досадой подумалось — опять что-то от неё понадобилось Лившицу. Но вспомнила — нет, он же на концерте. Да и на экране высветился другой номер, и внутри отчего-то сразу стало холодно, будто желудок набили колким льдом.
Звонил Ваня, брат.
— Да? — настороженно ответила Анита, нутром предчувствуя беду.
— Анита, ты где? Ты мне нужна! Срочно! Я тут, у тебя… — Ваня говорил так, будто задыхался, тяжело, рвано, с присвистом.
— Что случилось? — Анита старалась не поддаваться панике.
— Не по телефону… Серьёзно, не до разговоров! Приезжай! Скорее! Или… я не знаю… мне конец… Анита, помоги… — последнее вырвалось у него со всхлипом.
=2.
Всю дорогу, пока мчалась в такси домой, Анита лихорадочно перебирала в уме всевозможные напасти, которые могли приключиться с её бестолковым братом. Но того, что он на самом деле вытворил, она и в страшном сне представить не могла.
— Мне конец, — хныкал Ваня, подтирая рукавом нос. — Мне точно конец. Этот твой Лившиц… он ведь меня из-под земли достанет, да? Говорят, он зверь… и падла редкая… Что делать, а? Он же убьёт меня. Или посадит. Это ещё хуже… Тогда уж лучше сразу в петлю или с моста…
— Давай, Ваня, вперёд, действуй, — с горечью воскликнула Анита. — Прыгай, вешайся, что ещё? Все проблемы разом решишь.
Он уставился на неё ошарашенно, потом подбородок его снова затрясся, и Ваня разрыдался ещё горше.
Анита отвернулась, зажмурила глаза, закусила до боли губу.
Ведь это действительно конец. Всё, к чему она долго и упорно шла, всё, чего она достигла с таким трудом — рухнуло в одночасье. Бессонные ночи, вечная зубрёжка в универе, красный диплом, работа эта на износ — всё зря. Потому что Ваня, глупый, эгоистичный, дурной младший брат, всё разрушил.
— Да, уж точно, — снова загундосил сквозь слёзы Ваня. — Не будет меня — не будет проблем. Я всегда всем мешал. Кому я нужен…
Эти жалобы на судьбу Анита слышала всякий раз, когда Ваня во что-нибудь влипал, а влипал он с завидным постоянством. И ведь она прекрасно понимала, что брат ею манипулирует, а всё равно жалела.
А как не жалеть? Пацан же ещё совсем. Вот только недавно восемнадцать исполнилось.
