Глава 1
— Альми-и-ин! — громко кричит девушка где-то неподалеку, а я вздрагиваю, чуть не выдрав ладонь из рук мастера маникюра. Сердце колотится где-то у горла, пока я пытаюсь успокоиться и выдохнуть.
Конечно же, это другую Альмину зовут. Имя редкое, но встречается.
Той Альмины нет уже около трех лет.
Я оборачиваюсь, посмотрев через плечо. Так и есть: две незнакомые девушки бегут навстречу друг другу, раскинув руки для объятий. Если честно, каждый раз я надеюсь, что три года назад мы ошиблись на опознании, и однажды я увижу снова рыжеволосую девушку, так же бегущую мне навстречу.
Меня отвлекает телефонный звонок и я аккуратно беру со столика телефон, принимая вызов.
— Сашка, привет. Срочно! Нужна девочка, не рыженькая, не ниже ста семидесяти пяти, — сообщает в трубке мне подруга, — с хорошим образованием и манерами. Чтобы был мультишенген на руках. На неделю. Платят хорошо. Есть на примете знакомые?
Я зажимаю плечом телефон, меняя руки в УФ-лампе, пока мастер делает мне новое покрытие. Катя внезапная, как диарея. У нее свое модельное агентство, через которое богатенькие любят заказывать хорошеньких девочек, чтобы те составили им компанию.
Периодически Катя звонит мне, чтобы я кого-нибудь посоветовала.
Девочка с хорошим образованием? Сложно. Я знаю, что сейчас свободна только Алена, но максимум, на что способна эта нимфа — глупо хлопать длиннющими от природы ресницами и улыбаться. Ей вообще повезло с внешностью. То, чего добиваются другие девочки операциями, у нее свое, от природы.
Жаль, что ума и манер ей не отсыпали — помню до сих пор, как она ковыряла пирожное вилочкой для устриц до тех пор, пока я ее не пнула под столом и не пихнула на коленки десертную вилку.
— Извини, Кать. Все знакомые девочки заняты. Таня вообще недавно замуж выскочила и тю-тю.
— Блин! — Катя с шумом вздыхает, — Таня была классной. Ее бы я даже к президенту без сомнений отправила бы…. Черт, мне нужен срочно кто-нибудь. Сегодня же. А ты свободна?
— Смеешься? Я с этим сто лет назад завязала. У меня уже свой бизнес.
— Пожалуйста! Саша!
— Ты издеваешься? Во-первых, у меня нет высшего образования. У меня ПТУ за плечами. Во-вторых, ни одна сумма не покроет моральный ущерб от общения с местными олигархами, разбогатевшими в девяностые. Я почти год ходила к психологу, чтобы начать адекватно воспринимать мужчин. Нет. Нет-нет.
— Он молодой. Ему тридцать. Платит пять тысяч за неделю.
— Рублей? — с иронией хмыкаю я.
— Евро.
Хм. Я прищуриваюсь, не замечая, что мастер маникюра начинает нервничать от моего подозрительного видка.
— Зачем молодому и обеспеченному эскорт? Он страшный? Инвалид?
— Саш! Нет. Симпатичный. Он очень требовательный и душный. Вот и вся причина. Может быть, он гей. Потому что девочек почти всех отбраковал, на которых другие мужики, как собаки на кости бросаются. А ты у нас умная и симпатичная. Не вульгарная. Думаю, подойдешь. У его семьи уже много веков гостиничный бизнес. Он наследственный олигарх.
Я закатываю глаза к потолку. Ну и выражение. «Наследственный олигарх».
Черт. Пять тысяч евро за неделю? Я задумчиво вспоминаю календарь дел, который я составляла. Вообще-то, я планировала отпуск после того, как разберусь с моим бухгалтером… Но… Я все равно не умею отдыхать и на третий день заскучаю от безделья…
Ненавижу свою продажную натуру!
— Ладно, — сообщаю я, недолго подумав, — так и быть. Так и быть, Катя. Эта сумма уже с вычетом твоей комиссии?
— Да.
— Сорок процентов?
— Да. Как обычно.
Я хмыкаю.
— Нет. С тебя шестьдесят процентов, Кать, — мстительно торгуюсь я, — Или никуда не поеду. Будь уверена, что без меня ты фиг найдешь подходящую девочку.
— Саша!
— Ни процента меньше. Я в отпуск, вообще-то, собиралась, Кать. Мне придется менять билеты и заново бронировать отель.
— Ладно, — вздыхает девушка, — получишь свои шестьдесят. Он будет ждать тебя в три часа, в ресторане «Рене». Постарайся не опаздывать, пожалуйста. Он ненавидит непунктуальных.
— Ох ты, ох ты, — фыркаю я, отключаясь, и посмотрев на свою правую руку, — ненавидит непунктуальных он, видите ли… Ой, девушка, а переделайте вот этот ноготь. Там под кутикулой неровно получилось.
Я бы оставила его таким, но, боюсь, этот придирчивый мистер будет внимательно рассматривать меня от кончиков волос до кончиков пальцев. Встречала я таких. Ужасны в жизни, зато боги в бизнесе. Знают, чего хотят, и знают, как это получить.
* * *
Ближе к трем часам я подъезжаю к ресторану и ставлю машину на парковку. До встречи остается десять минут — и я их трачу на то, чтобы загуглить, кто у нас там из наследственных олигархов занимается гостиничным бизнесом. До Кати фиг дозвонишься, а спросить фамилию я забыла.
Этот слишком стар и сыновей у него нет, у этого сыну едва стукнуло восемнадцать. Черт, да кто же там? Есть, конечно, один вариант наследственного тридцатилетнего олигарха с гостиничным бизнесом, но… я про него даже думать не хочу. Встречу его — и можно смело рыть себе могилу. Впрочем, это маловероятно, потому что он в черных списках всех модельных агентств.
Когда до встречи остается две минуты, я забираю сумочку, и выхожу из автомобиля, поставив его на сигнализацию. Поправляю прическу перед зеркальцем, поблагодарив мир, что вовремя покрасила корни и обновила стрижку. На мне самый любимый черный брючный комбинезон — когда я, одевшись в него, вижу свое отражение в зеркале, то, честно говоря, становлюсь счастливее.
Вроде бы все идеально.
Когда я захожу в ресторан, то почти в ту же секунду безошибочно нахожу моего будущего спутника. Потому что сейчас тут сидят только дядечки лет пятидесяти, и только в дальнем углу я замечаю достаточно молодого и явно подтянутого человека. Он одет в простую белую футболку и темные штаны. Богатого человека в нем выдает обувь, браслет на запястье и дорогие часы. Еще ровный загар на коже, и явно накачанные в спортзале мышцы.
Он занят разговором с каким-то пожилым дядькой огромных размеров. Судя по тому, что его собеседник уже в пальто, и, похоже, собирается уходить — они пересеклись случайно и решили перекинуться парочкой слов.
Я приближаюсь к ним. Дядька замечает меня первым, и я ему приветливо улыбаюсь, чуть кивнув. Появляется странное чувство, что где-то я его видела.
— Добрый день. Надеюсь, я не отвлекаю вас… — я замолкаю и моя улыбка стремительно гаснет, когда второй человек, который стоял ко мне спиной, оборачивается.
Кирилл Смоленский. Боже мой! Этого не может быть.
Убийца и тиран.
Гребаный манипулятор.
И бывший муж моей покойной сестры.
* * *
Несколько лет назад
— Тут шикарные лепешки готовят. М-м-м, просто вкуснотень, — говорит мне сестра, откусывая от еще горячей выпечки и закатывая от наслаждения глаза, — это последние дни моей свободы, Сань. Последний раз я катаюсь с тобой по Азии и ем уличную еду. Фу, боже. Кажется, мне попался волос!
— Тебя это не пугает? — интересуюсь тихо я, вилочкой ковыряясь в салате и выковыривая оттуда какие-то противные на вкус зернышки. Алин оптимизм не успокаивает меня, а почему-то оставляет мерзенькое чувство холодка в душе. Словно надвигается что-то плохое.
— Что, волос? Волос не пугает. Это не самое страшное, что может попасться в уличной еде.
— Я о семье Смоленского.
— А что с ней не так? — Аля распахивает огромные голубые глаза, и смотрит на меня так, будто я чушь порю, — я хочу, чтобы мои дети жили лучше, чем я. Но ничего не бывает просто так…за красивые глаза. Ты хоть представляешь, какие перспективы открываются, если я войду в такую семью?
— Я прекрасно знаю о перспективах. И прекрасно знаю, какая у тебя будет жизнь. Ничего хорошего, кроме денег, там нет.
— Саш, прости, но ты в такую жизнь только одним глазком, и то только когда ты составляешь компанию какому-нибудь богатенькому. Вот и видишь только деньги. А мои дети, если я выйду замуж за Смоленского будут учиться в элитном детском саду, отдыхать на закрытых островах средиземного моря, учить с детства английский, ходить в элитный детский сад и получать образование за рубежом. Господи, у меня тахикардия начинается, когда я об этом думаю. Мои дети будут жить беззаботно и счастливо. В отличие от меня.
