1. Паршивое утро
Арина.
Так приятно ранним утром скользить на скейтборде по пустынным улицам. Тёплый ветерок треплет длинные волосы, и даже в короткой джинсовой юбке не холодно. Сегодня у меня копец, какой важный день – вот вспомнила, и мурашки по коже.
Конец третьего курса на режиссёрском факультете, и сегодня у меня начинается прак-ти-ка! Самая настоящая! И не абы где, а у самой Струковой на Лидер ТВ! Её «Два дивана» - самое рейтинговое ток-шоу за последние лет десять. Я два года осаждала её своим резюме, просилась на практику, и вуаля! Мечты сбываются! Мне бы только пролезть к ней, к самому лучшему профи, а уж там я вгрызусь в это место зубами, ух, как я себя зарекомендую!
Взгляд зацепился за киоск с мороженым. Блин, позавтракать не успела. Затормозила и заглянула в худенький тканевый кошелёк. Так, что у нас там? Хватает только на ванильное в вафельном стаканчике, пойдёт!
Блин, как так-то - времени сколько уже, опаздываю! Прибавила скорости, на ходу слизывая капельку подтаявшего мороженого со дна стаканчика. Пешеходный, ага.
Визг тормозов заставил вздрогнуть. В сантиметре от меня встал, как вкопанный, чёрный мерс. Чуть не сбил, урод! Мужик за рулём в костюмчике и солнцезащитных очках одной рукой небрежно держал руль, а другой – смартфон последней модели.
Я не могла слышать, что он сказал мне, но явно что-то обидное, затем и вовсе приподнял с руля руку и раздражённо махнул ею, подгоняя меня убраться с дороги.
Вот, козёл! Сначала чуть не сбил, а теперь будет мне тут ещё руками махать?
Случившееся потом не поддаётся логике и здравому смыслу. Мужик взбесил меня своей наглостью и сытым благополучием. Я разозлилась.
Не сводя пристального взгляда с чёрных стёкол его очков, я наклонилась на капот и смачно размазала подтаявшее мороженое по безупречно чистому лобовому стеклу его тачки.
Кажется, от увиденного у мужика упала челюсть. Он нервно дёрнул ремень безопасности и вышел из машины. Так и есть, костюмчик с иголочки, «ролексы».
Мужчина переводил ошарашенный взгляд с мороженого, стекающего липкими белыми струйками по лобовому стеклу его дорогущей тачки, на меня и обратно:
- Ты… Ты в своём уме, курица?
- Внимательней смотри на дорогу, козёл!
- Сама вылетела мне под колёса, дура!
- Знак пешеходного ты не видишь, слепошарый олень?
Я не могла разглядеть его глаз, скрытых солнцезащитными очками, лишь хищно раздувающиеся от злости ноздри. Сзади начинали сигналить. Мужчина процедил:
- Вытирай.
- С какой стати?
- Вытирай, или я вытру тобой.
Он сделал шаг в мою сторону, и я поняла, что да – вытрет. Прыгнула на скейтборд и погнала прочь, напоследок показав ему неприличный жест. Довольная собой и уверенная, что никогда больше его не увижу. Как же я ошибалась!
Легко выбросив склочного мужика из головы, я влетела в здание телебашни и сейчас, переминаясь с ноги на ногу, постукивала пальчиками по стойке оформления документов. Получив заветный временный пропуск, зашла в лифт, попав в толпу разряженных девчонок. Все, как одна при макияже, в дорогущих тряпках, на каблуках. Они брезгливо осмотрели мои потрёпанные кеды, потёртую чёрную косуху и скейтборд, зажатый под мышкой, затем переглянулись и хихикнули, закатив глаза. Я промолчала, а выходя из лифта, нарочно грубо пихнула двоих плечом, услышав:
- Эй, осторожнее.
- Прости, принцесса. – Бросила, обернувшись. - Осторожнее будь ты, на своих тощих ходулях.
Напевая навязчивую популярную мелодию, шла по коридору. Бесконечно хлопали, открываясь и закрываясь, двери, взад и вперёд сновали люди с охапками костюмов, поправляя на ходу микрофоны. Кто-то смеялся, кто-то ругался, кто-то кричал. Шум, гам, круговорот закулисья телевидения. Я засмотрелась на кулинарную студию, где вовсю шла подготовка к съёмкам, и чуть не влетела в паренька, катящего по коридору софит.
Пробормотала извинения и поспешила к нужной двери. На табличке значилось: «Два дивана». Вот оно, святая святых! Самое крутое, рейтинговое и злободневное шоу! Вся страна ежедневно по будням сгрызает ногти, следя за тем, что творится в студии. А скольким политикам и важным шишкам пришлось попрощаться с работой после расследований, проведённых командой Струковой! Мама не горюй! Вот она, настоящая четвёртая власть – информация! И я прикоснусь ко всему этому, буду следить за каждым указанием режиссёра, за каждым её решением, поворотом, кивком головы, впитывая в себя всё до капли, чтобы как можно скорее стать такой же крутой! И чтобы папе с мамой больше не пришлось гнуть спины на работах, считая каждую копейку, и отказывая себе во всём, чтобы купить мне приличные зимние сапоги или пуховик.
Вперёд, Арина, это самый лучший твой день! Толкнула дверь и переступила порог. И? Где все? Почему так тихо и темно? Свет в студии был погашен. Не похоже, что скоро здесь начнутся съёмки. Я уж молчу о том, что меня тут и вовсе никто не ждёт. Занервничала и поискала в кармане смятую бумажку с номером помощницы режиссёра, как раз собиралась позвонить, когда услышала голоса и звук шагов.
Откуда-то из глубины студии быстрым шагом шла Ирина Викторовна Струкова. Как и всякий раз до этого, при виде её я преисполнилась немого восхищения. Брючный белый костюм сидел как влитой на её невысокой коренастой фигуре. Короткий ёжик серебристых волос придавал молодёжный вид, здорово скашивая возраст – больше сорока и не дашь, хотя ей давно «за». Изящная оправа чёрных очков завершала деловой образ. Следом за ней семенила помощница, худенькая брюнетка с каре, Рита Волкова, это ей я собиралась звонить. За ними шли ещё несколько человек, гремя аппаратурой и какими-то вещами.
Я переминулась с ноги на ногу и вся внутренне подобралась, готовая отдать честь, как в армии. Рита что-то часто-часто говорила, сверяясь с планшетом. Струкова её слушала и изредка задавала краткие вопросы и кивала.
На меня они даже не посмотрели. Я пару раз
