Ника Муратова
Подари мне белые сны
Любимой моей бабушке посвящается
Самое важное в этом мире не
столько то, где мы находимся,
сколько в каком направлении
мы движемся.
Оливер Уэнделл Холмс
Часть I
СОН
Глава 1
Одни привозят с теплых островов альбом с фотографиями, сувениры и мешок впечатлений, а другие — червяков в животе, тошноту и сны-галлюцинации.
Потягиваясь в своей теплой кровати, Кира еще не знала, что кроме фотографий и сувениров в не распакованных с вечера чемоданах она привезла с острова Бали еще и «гостя», неожиданно ставшего впоследствии важной частью ее жизни, повлиявшего на ее поступки и решения и… и многое, что еще произойдет в ее жизни, чего она не сможет ни понять, ни объяснить.
Ничего этого еще не знала Доронина Кира Викторовна, проснувшись отнюдь не ранним ноябрьским утром в своей уютной квартирке на Арбате. Меньше знаешь, лучше спишь.
Спала Кира в эту ночь хорошо — крепко и сладко. Проснувшись, она сладко зевнула и потянулась, как кошка, на смятых палевых простынях. Промозглый ноябрь жалобно хлюпал за окном мокрым снегом, выпавшим словно к их с Левой приезду, чтобы показать контраст в погоде. Кира посмотрела в окно и поплотнее укуталась в толстое пуховое одеяло. Дома затопили, но от одного взгляда на улицу не хотелось даже и пытаться вылезти из теплой постели. Взгляд ее продолжал блуждать по мокрым облезлым деревьям, но картинка за окном постепенно расплывалась, растворяясь в образах из сна. Она слегка нахмурилась, сосредоточенно пытаясь восстановить увиденное. Неужели опять тот же сон? В который раз — во второй, в третий? Или больше?
Самое яркое, что она помнила из этого странного сна, — это помещение, в котором она себя видела. Просторная, залитая светом комната. Свет льется из высокого, во всю стену, окна. Это явно не ее квартира — другие цвета, другое ощущение пространства, уюта и комфорта. Дизайн комнаты весьма необычен и сильно отличается от привычного ей интерьера. Стены выкрашены в разные цвета — от лимонно-желтого до горчичного и даже оливково-зеленого в одном из углов. Там же, в «оливковом» углу, стоит причудливый шкаф с плетеными стенками, словно экзотичная деталь из Юго-Восточной Азии. Стены не пустые. Они заполнены чем-то, яркие пятна в рамках нечетки, она не может разглядеть, что они из себя представляют, но ощущение гармонии совершенно явственно.
Еще запомнилось ощущение счастья. Его не опишешь, не передашь словами. Оно существует только на уровне подсознания, на уровне биения сердца, в бликах мягкого блеска в глазах, в невольной улыбке, переходящей в тихий смех. В этом сне Кира счастлива.
Кира провела пальцами по губам. Интересно, улыбается ли она так наяву? Или только во сне, тем он и памятен? Ощущение счастья, слегка подзабытое, перечеркнутое неприятными событиями, заботами, проблемами. Она вздохнула. А у кого их нет, проблем? Она, можно сказать, еще очень даже неплохо устроилась, если сравнивать с другими. После того как ушел муж, она практически сразу начала работать в МИДе, спасибо Зелотову. Это помогло ей не сойти с ума. Если бы сидела дома, один на один с собственными мыслями, то даже ее знаменитая сила воли и самообладание не спасли бы.
Она прекрасно помнила обиду, долго не отпускавшую ее, после того как она узнала, что Андрей уехал к Кристине. Любая женщина болезненно переживает уход мужчины к другой, даже если делает вид, что ей все равно. Почему-то просто разрыв с мужчиной воспринимается не так остро и не так больно, как появление соперницы. То ли срабатывают первобытные инстинкты борьбы за выживание, стремление получить и удержать своего мужчину, желание быть лучшей среди других соперниц, то ли простая человеческая ревность управляет в такие моменты, но ни одна женщина, даже та, которая не любит своего партнера, не в состоянии проглотить победу соперницы спокойно. Кира, надо отдать ей должное, не позволила себе утонуть в обиде, не дала ей управлять своей жизнью, властвовать над собой. Она запрятала обиду подальше и продолжала жить, как будто произошло всего лишь небольшое недоразумение, а не разрыв с любимым мужчиной, с которым она прожила семь лет и, в общем-то, намеревалась прожить до конца дней своих. Пока он не решил, что в его планы это не входит.
Все вокруг даже считали, что держится Кира чересчур спокойно.
— Ты должна выплакаться или сходить к психологу, — советовала встревоженная мама.
— Мама, ты начиталась глянцевых журналов? — отвечала невозмутимая Кира. — К психологу идут, когда есть проблемы. А у меня проблем нет.
— Ну конечно, нет! Развод…
— Мама!
— Кира!
— Что?
— Это неестественно!
— Да что неестественно? Что я не рыдаю и не хожу, как облезлая кошка? Что не рву на себе волосы и не кричу на всех перекрестках: «Все мужики — козлы»? Или что не праздную избавление от подлости и обмана? Что именно неестественно, мама?
— Так нельзя, Кирунь, — уже спокойнее вздохнула Светлана Георгиевна, — это закончится нервным срывом!
— Ты за меня не беспокойся. Если я не сошла с ума, когда Андрей ушел к этой… сумасбродке, когда узнала, что он успел сделать ей ребенка за моей спиной, то теперь мне уже ничего не грозит.
— Вот увидишь, ты себя доведешь…
Но Светлана Георгиевна недооценила дочь. Никакого нервного срыва не последовало. Кира перетерпела боль, о существовании которой никому не признавалась, и сумела задвинуть ее поглубже. Она намеренно не интересовалась судьбой Андрея, а если кто-то спрашивал ее о нем, она отвечала с неизменно ровной улыбкой:
— Андрей? Думаю, вы обратились не по адресу, я о нем ничего не знаю.
Эх, лукавила Кира Викторовна. Очень уж хотелось ей показать свое равнодушие к его судьбе и к нему самому. «Добрые знакомые» не упускали возможности докладывать ей новости о его жизни. Последнее, что она слышала, было то, что он и Кристина кормят комаров где-то в Африке, что он там устроился на работу в какой-то проект и пытается бороться с ветряными мельницами стран «третьего мира». Кира делала вид, что пропускает эту информацию мимо ушей. Не показывать же, в самом деле, как жадно она впитывает каждое слово в тайной надежде услышать, что Андрей осознал, какую совершил ошибку, и ушел от Кристины.
Сейчас, вспомнив свой сон, она вдруг отчетливо поняла, какую цену заплатила за свое самообладание. Ощущение счастья. Сильные эмоции. Она отдала их взамен за умение контролировать себя.
Кира еще раз потянулась, выгнув дугой спину и откинув руки, сбросила одеяло и встала. Всей кожей ощутила, как уютная пижама приятной мягкостью льнет к телу. В промозглом холоде есть свои прелести, когда он за окном, а ты — дома, в теплой пижаме. Улыбнувшись этой мысли, Кира всунула ноги в теплые тапочки и направилась на кухню.
Через несколько минут кухня наполнилась утренними звуками — кофеварка шипела пузырьками кофе, а сковорода подбрасывала на масле гренки. Кира разогрела сливки к кофе и услышала шаги. Вот и Лева проснулся. Он подошел к ней, обнял за талию, положил голову на ее плечи. Лева похож на домашнего питомца — обожает ластиться, не скупится на объятия и любит принимать их.
— Уже встал? Я думала, ты будешь спать до полудня. Так сладко храпел!
— Храпел? Ужас! — притворно возмутился Лева и втянул вкусный запах, завладевший кухонным пространством. — Проснулся оттого, что тебя нет. Сразу стало холодно и неуютно.
— Да, конечно! В гостинице тебя было не добудиться по утрам.
— Так там было лето, а здесь зима! Требуется дополнительный обогрев.
— Обогрев — это я?
