Эля Пылаева
Она — новенькая
— Немного анестетика… — брызгает мне из спрея на порванную губу наша молодая медсестра. — Чувствуешь?
— Неа.
Губу не чувствую. Но прекрасно чувствую как отекает фейс. Трогаю пальцами скулу и глаз.
Медсестра отводит мою руку от лица.
— Пару швов.
— Да нахрена?
— Как это? Самого красивого мальчика мне попортили.
Губы самовольно растягиваются в улыбке.
— Сиди спокойно. Сейчас залатаю тебя. Это пара минут. Бой-то выиграл?
— Мхм… — мычу я. — Но неинтересно. Техническая победа. У нас же до первой крови, а потом подсчет очков.
— Замри.
Морщась, мычу от противного ощущения прокола иглой.
— Спокойно, Максим… это не больно.
— Аха… я тоже так девочкам говорю… — подмигиваю ей.
Получаю легкий подзатыльник.
На пульсирующую скулу лепит мне пластырь. Закапывает глаз.
— Не читать, видео не смотреть, в телефоне не сидеть. Глаза и голову не напрягать. И не скакать!
— Даже на девочках?
— Шагалов! — строго.
Ну вот так всегда. Сначала заигрывает, а потом съезжает.
— А можно на завтра освобождение от уроков?
— Ладно, иди, боец, отлеживайся.
— Благодарю, — отвешиваю шутливый поклон.
У двери рассматриваю себя в зеркало. Жесть… Глаз затек, лицо перекошено. Ну, красава!
Выхожу на крыльцо административного корпуса нашей школы.
— Добро пожаловать в «Швейцарию», тебе у нас обязательно понравится! — не глядя на меня, с дежурной улыбкой втирает Алла, наш воспитатель, какой-то новенькой девчонке.
«Швейцария» только звучит пафосно. А по сути обычный интернат. Ну ладно, не обычный… Пафосный элитный интернат.
— У нас учатся дети из самых достойных семей, — продолжает петь оды Алла. — Провожу тебя в общежитие…
А новенькая ничего такая, интересная.
Светло-пепельные волосы кое-где сплетены в тонкие косички и все это собрано в длинный эффектный хвост. Стройняшка. Солнцезащитные большие очки, скрывают глаза и большую часть лица, оставляя только острый носик и розовые губки. Нижнюю обнимает тонюсенькое колечко пирсинга. На пальцах парочка стильных колец.
Улыбаюсь новенькой, игнорируя ноющие губы, но реакции ноль. Пялится прямо мне в лицо, делая вид, что я пустое место. Ухмыляясь, щелкаю пальцами. Э, прием, девочка!
Реакции ноль. Хренасе степень борзоты! Пф… Очередная надменная кукла? Да у нас через одну такие.
Не хочешь, как хочешь! Скоро сама начнешь первой улыбаться, когда у меня фейс заживет, а я еще подумаю — интересно ли мне это. Отворачиваюсь, чтобы свалить в кофейню, там друзья — Саня и Сэм. Надеваю наушники.
— Максим, — в спину. — Минуту.
Хочется сделать вид, что уже не слышу.
— Господин Шагалов! — выразительно и настойчиво опять зовет меня Алла.
— Ну что? — разворачиваюсь обратно.
Вскрикнув, Алла хватается за сердце и, оступившись на ступеньке, подворачивает ногу.
Подхватывают ее под локоть.
— Что прям так страшно? — ухмыляюсь я, усаживая ее на ступеньку. — Спарринги же сегодня, Алла.
— Нога… — хныкает она. — Похоже, серьезный вывих.
Снимает туфлю с каблуком.
— Давай помогу дойти до медкабинета? — подхватывают ее за талию, поднимая на ноги.
— Алла?.. — зовет новенькая не глядя на нас.
И меня это раздражает дико. Этот демонстративно задранный подбородок.
— Яна, минуточку постой, сейчас я найду, кто тебя отведет.
Открываю Алле дверь.
— Макс, — прихрамывает она. — Я сама дальше. Ты лучше Яну доведите до комнаты. В четырнадцатую ее, к Нагиевой проводи.
Дверь за Аллой закрывается.
Девчонка так и не бросив на меня ни одного взгляда, крутит в руках короткую стальную палочку и пялится вперед.
Рядом сумка на колесиках.
Короче, сама дойдет. Что-то бесит! Я ей что — швейцар?
— Вот прямо перед тобой общежитие, — показываю ей на здание. — Первый этаж, левое крыло. Не маленькая, сама дойдешь.
— Хм. Окей. Спасибо… — пренебрежительная ленивая ухмылка.
Поправив очки, тянет за кончик своей палочки, превращая ее в телескопическую трость!
Мои брови поднимаются от удивления. Это что еще за тренд сезона?
Ощупав тростью нижнюю ступеньку, аккуратно спускается, не глядя под ноги. Скатывает за собой чемодан. И водя палочкой перед собой медленно идет по дорожке.
До меня вдруг доходит… Волна горячего стыда захлестывает с головой. Она же слепая!
Стою, туплю, глядя в ее удаляющуюся спину. Хвост пляшет между лопатками на каждом шагу, «подметая» кончиками талию.
Хамло, ты, Максимка! Есть немного…
Мысленно даю себе подзатыльник, что нагрубил и отправил одну.
А ведь очевидно было, что не видит. Просто — неожиданно! У нас тут никогда таких не было. Ну… инвалидов или типа того. Потому и затупил, не допустив такой интерпретации.
Ладно, спишем на то, что у меня сегодня башня отбита.
Дергаюсь следом за ней и торможу тут же.
Какое-то чувство неловкости, что ли. Слепая девчонка… Жалко. Красивая, вообще-то. Никогда не пересекался с такими. Как общаться — не представляю!
Перед ней разветвляется дорожка.
— Эй, подожди! — повышаю голос. В нем сквозит недовольство. Но это я на самого себя.
Девчонка не останавливается.
— Как там тебя… — бормочу, догоняю ее. — Яна!
Натыкаясь белыми кедами на траву газона, замирает. Там нет бордюра.
Шаг назад.
— Тормози, говорю! Развилка здесь. Левая дорожка. Давай свой чемодан. Ладно, провожу я тебя.
Из-за попытки скрыть чувство неловкости получается немного нахально и с одолжением. И хочется дать себе еще пару подзатыльников.
— Макс, кажется?
— Ага.
— Свободен, Макс.
Прохладно и спокойно.
— Да ладно, не обижайся. Мне показалось, что ты заносчивая.
— Не показалось, все, иди.
Перестраивается на левую дорожку.
— Ну я ж не знал, что ты слепая, — она вздрагивает. — Хватит тут из себя даму самостоятельную строить. Мне несложно, я провожу.
«Слепая»? Мне и самому режет это слово. Как-то по-другому надо было сказать?
— А ты как будто бы глухой? — язвительно. — Я же сказала — не нужно.
— Почему? — с недоумением перехватываю ручку чемодана.
— Ты мне не понравился, — вздергивает подбородок, дергая чемодан обратно. — Некрасивый.
Ну да, есть немного сегодня.
— Так ты не слепая? — поднимаю ее очки вверх, желая заглянуть в глаза.
Громко вдыхаю от неожиданности. Глаз нет!
Уворачивается. Очки остаются в моей руке.
Черт…
Нет, глаза есть, конечно, просто каждый заклеен каплевидным пластырем-подушечкой бежевого цвета. Поэтому и очки такие большие?
— Верни! — слепо протягивает руку в моем направлении.
Есть за мной косяк — когда волнуюсь веду себя слишком нахально или как идиот. И рядом с ней я взволнован и взбудоражен, как никогда!
Протягиваю очки, вкладывая их в тонкие красивые пальцы. Мы соприкасаемся. Я разжимаю свои, зависая на этом ощущении. Очки высказывают. Яна сжимает кисть, но не успевает их схватить.
Одно стекло разбивается об асфальт.
— Извини, — зажмуриваюсь я. — Разбились.
Вот я косяк ходячий!
— Мм. Класс.
— Черт, ну я извинился! — злюсь я и на себя и немного на нее. Потому что она, словно намеренно, еще
