Она любит плохих парней - Алекс Хилл

Знаете ли вы, что люди сплетничают в полный голос, если предмет обсуждения находится рядом, но в наушниках? Я вот знаю, и поэтому никогда не слушаю музыку в универе. Разговоры куда интереснее.

— Я серьезно, это конец! Он ее бросил! Совсем! Вообще! — взволнованно тараторит Таня Борисова.

— Через пару недель сойдутся, как только Быков нагуляется. Сколько раз они уже расставались? — язвительно спрашивает Неля Жаркова.

— Этот будет последним, точно тебе говорю. Мне Олька рассказала все в красках, она была в клубе вчера вечером. 

— И как все было?

— Карпова выла пароходной сиреной, потому что Бык сосался с кем-то в серой комнате, а пото-о-ом… Она выплеснула коктейль ему в лицо и шарахнула стакан об пол!

— Да ладно?! А что Бык?

— А он ей вмазал, — смеется Таня. — Прямо по рыжей морде. 

Медленно втягиваю воздух через нос, глядя на мелькающие ноги, что шагают по потертой мраморной плитке университетского холла, и изо всех сил стараюсь сдержать едкую усмешку. У девчонок фиговый информатор, и я даже боюсь представить, какие еще слухи будут ходить через пару дней словесного полоскания моего разрыва с Быковым. Интересно, до летального дойдет? Может, вместо стакана у меня появится нож, или Рома не по лицу мне съездит, а ударит головой об стол. Хорошая была бы точка. Жирная.

— Обалдеть! — верещит Неля. — Врагу такого не пожелаешь, жесть какая. 

— Еще скажи, что тебе ее жаль, — злобно цедит Таня. — Карпова сама виновата. Только вспомни, как она вела себя весь прошлый год. Жирная язва с рыжими кудряшками и надменной рожей. Вцепилась в Быка, будто пиявка, лишь бы залезть повыше. До сих пор не пойму, что он в ней нашел?

— Мы обе знаем что. Как еще ей удалось бы так похудеть? Скакала на нем двадцать четыре на семь, а на завтрак, обед и ужин белковый йогурт. Вот тебе и здоровый режим.

Смех двух гиен разносится по холлу, смешиваясь с голосами студентов. И уже сейчас я с удовольствием сняла бы наушники и стукнула лбами Нелю и Таню, чтобы услышать громкий «бум», как от церковного колокола, но… Как говорит моя школьная подруга Лана, спокойствие — лучший друг величия. Подождем, может, еще что-то интересное о себе узнаю. 

— Только посмотри на нее, — шипит Таня, и я чувствую, как в висок впивается оценивающее сверло. — Ну просто школьница на линейке. Юбки еще короче не нашла?

— Ей только бантов и шеста не хватает для полного образа.

— И помада эта…

— Цвет, кстати, ничего, но не для такой подстилки. Думаешь, она ради Быка нарядилась? 

— Может быть, — хмыкает Таня. — А прикинь, снова его добиваться будет? Вот это шоу нас ждет.

— Конечно будет, я тебе о чем. Они сто процентов помирятся. Карпова все простит, потому что без Быка она никто. Кому еще она нужна?

И правда. Кому еще? Поднимаю голову и сканирую окружающих. Прыщавые первокурсники, пузатые преподаватели, друзья Ромы, компьютерные гении с жидкими усиками. Все не то, нужна свежая кровь. Взгляд, минуя лица, останавливается на ягодицах, обтянутых светло-серой тканью брюк. Неплохо. Поднимаюсь выше: широкая спина под белой тканью рубашки, гордая осанка, идеально ровная линия темных волос на затылке, а на макушке аккуратно уложенная густая копна. Очень даже неплохо. Отталкиваюсь ладонями от подоконника и шагаю прямиком к цели, молясь про себя — пожалуйста,только не монобровь, только не монобровь. Каблуки отстукивают резвый сердечный ритм, от волнения приятно кружится голова. Давненько я уже не творила ничего подобного.

Останавливаюсь рядом с парнем, приподнимая грудь на глубоком вдохе, и снимаю наушники. Сквозь душный воздух холла ощущается пряный аромат дорогого парфюма. Еще один вдох, чувствую нотки мускатного ореха, сладкого рома и кедровой древесины, которые согревают нос и горло. Знаю эту парфюмерную воду — «Kilian». Слишком благородно для простого студента, но определенно впечатляет. Нежно касаюсь плеча незнакомца, и он оборачивается, едва не сбивая меня с ног. Никогда еще я не видела таких зеленых глаз. Может быть, это линзы? 

«Слишком долго, Катя! Ты его пугаешь!» — ворчит внутренний редактор.

Легонько надавливаю на плечо парня, скромно улыбаясь. Настороженность отпечатывается на его лице, но он подчиняется и разворачивается.

— Мне нужна помощь. Точнее, небольшая услуга.

Темные брови, которых, к счастью, две, немного приподнимаются. Парень озадачен, но если не вырывается и не орет, будем считать, что это согласие.

— Можешь сделать вид, что мы знакомы, и немного пофлиртовать со мной? — смело спрашиваю я.

На его размышление уходит всего один хлопок ресниц. Секунда, и передо мной уже совсем другой человек. Лукавая ухмылка, цепкий взгляд, который медленно скользит вниз, и так же медленно возвращается обратно к моим глазам:

— Парня дрессируешь?

Закатываюсь смехом, хлопая его по плечу, будто мы и впрямь знакомы сто лет, и сокращаю дистанцию, подступая еще ближе:

— Нет. Двух злобных сестер Золушки. Им будет полезно утереться.

— Значит, ты Золушка? А кто тогда я? Прекрасный принц?

Его голос чарует, низкий и чистый, со скрытыми нотками веселья и каплей раздраженной усталости. Напрягаю пальцы на крепком плече, дыхание тяжелеет. Интересный экземпляр. Странно, что я не замечала его раньше. Хотя, как я могла? Последний год для меня существовал только Рома и никого больше.

— Я точно тыква, а вот… кто ты? — отвечаю, прищурившись. — Пока не знаю.

Он бегло смотрит мне за спину и произносит с удивительным безразличием:

— Кажется, я понял для кого концерт.

— Как они выглядят?

— Думаю, тебе бы понравилось.

— Тогда пора заканчивать. Готов к овациям?

Приподнимаюсь на носки, потому что даже на каблуках я ниже незнакомца почти на голову, и осторожно, чтобы не оставить след от помады, касаюсь губами его гладкой щеки.

— Спасибо, что не послал, — шепчу ему на ухо и бегло направляюсь к лестнице, что ведет к учебным аудиториям.

Между лопатками ощутимо покалывает, колени дрожат, а это значит, он точно смотрит мне вслед. Надеюсь, без проклятий, их и так хватает. Вливаюсь в толпу студентов, спешащих на первую пару, а в мыслях крутится сцена для новой рукописи, потому что предыдущую давно пора заканчивать. Как бы