Дeткa, мы прoкляты - Anastasia Avi Samaeli

Макс

Окончив самый престижный университет Великобритании, я вернулся в родной Лос-Анджелес. Наивно пологая, что моя веселая жизнь только начинается, улыбнулся, выходя из такси. Как же давно я не был дома. Современный особняк встречал меня полнейшей иллюминацией. В панорамных окнах можно было различить снующих по дому людей.

Дойдя до заднего двора, достал из кармана сигареты и прошел в беседку. Все было так же, как тогда, когда я уехал в Оксфорд. Аккуратно подстриженные кусты. Яркие цветы, что росли по бокам импровизированной аллеи, вымощенной серой брусчаткой.

В воздухе пахло свежестью и хлорированной водой из огромного бассейна. А еще в нем витал чудесный аромат такой долгожданной свободы.

В беседке стоял стеклянный круглый стол и плетеная садовая мебель. Несколько тусклых фонарей освещали двор, создавая волшебную атмосферу.

Милый дом. Как же мне тебя не хватало. В кармане узких синих джинсов завибрировал телефон. Хмыкнул, пытаясь достать надоедливый гаджет. Взглянув на экран, широко улыбнулся и принял вызов.

— Привет, Макс. Ты уже приземлился? — словно кошка промурлыкала Марси.

Девушка, что ждала моего возвращения, словно от меня зависела ее жизнь. Миловидная брюнетка что-то щебетала в трубку, заставляя улыбнуться. Мы познакомились два года назад, когда девушка с родителями приехала в Лондон на Рождество.

— Только вошел во двор, — ответил девушке, сжимая в руке смартфон. — Хотел немного посидеть в тишине.

— Прости, если помешала. Позвони, как только устанешь от тишины, ладно? — голос девчонки звучал как звонкий колокольчик.

Я сбросил вызов, даже не попрощавшись. Марси была отличной девушкой, и возможно, однажды я все же решусь сделать ей предложение.

Она была милой и ненавязчивой. Если я говорил, что устал, она тут же замолкала. Редкое качество для девушки.

Тяжело вздохнув, оглядел глазами разноцветные огоньки, что висели по краям белой крыши любимой беседки. И, закинув на плечо дорожную сумку, пошагал по брусчатке к главному входу.

Рука зависла в воздухе. Я не решался позвонить, словно боялся, что мне откроют чужие люди. Но дверь распахнулась, и мне на встречу вышел отец.

— Долго собираешься стоять на пороге? Ну, иди же сюда, оболтус.

Отец обнял меня и несколько раз хорошенько стукнул по спине.

— Как узнал, что я здесь?

— Новые технологии, мой мальчик, — деловито ответил отец, подняв вверх указательный палец. — По всему двору понатыкали камеры слежения.

— Безопасность прежде всего? — хмыкнул, проходя в огромный холл.

Мимо пробежали две девушки в форме горничных и, увидев меня, глупо засмеялись. Одна покраснела и шепнула что-то на ухо второй. Новенькие. Главное, чтобы приставать не начали.

— Камеры и прочая ерунда, твоя идея? — глядя в глаза отца, слегка скривился.

— Нет. Это мама, — старик развел руками.

— Боится, что у нее украдут садовую мебель и лопату? — засмеялся я.

— Не исключено, — отец был серьезен. — В городе полно бандитских группировок.

Мечтательно закатив глаза, прикусил губу и рассмеялся.

— Не думаю, что их интересует наш особняк.

— Кто знает? — пожал плечами отец и улыбнулся, увидев бегущую мне навстречу мать.

— Ну, здравствуй, Максимилиан. Как же сильно я скучала, — мать обняла меня и резко отстранилась. — Ну-ка, повернись? Дай мне разглядеть тебя хорошенько. Красавец. Возмужал. Можно прямо сейчас под венец.

Причитала мама, сложив ладони.

С детства не любил свое имя. Максимилиан Чейз. Сын владельца престижной нефтяной компании. Именно потому меня заставили учиться в Оксфорде. Дабы я смог получить отличное образование и стать настоящей акулой нефтяного бизнеса. И, естественно, я хотел чего-то другого. Но наша семья была знаменитой в светских кругах, и потому я был просто обязан однажды взять в руки бразды правления отцовской компанией.

Поцеловав маму, я поднялся на второй этаж, внимательно разглядывая обстановку дома. Интересно. Сколько раз за время моего отсутствия в доме менялся интерьер? Мама была помешана на моде. Во всем. Будь то обстановка особняка, одежда или цветы на заднем дворе.

Особой фантазией она не отличалась и постоянно повторяла за подругами. Если у семейства Гордон есть садовая мебель серого цвета, значит, у нас должна быть такая же, но лучше и дороже.

И в этом вся Камилла Чейз. Моя мать. Я был уверен, что камеры в саду она тоже увидела на одном из светских раутов. Снисходительно улыбнувшись, махнул рукой родителям.

— Ма. А моя комната все там же? Или твоя рука коснулась и ее тоже?

Я многозначительно обвел взглядом гостиную, выполненную в светло-зеленых тонах.

— Я лишь немного прибралась в ней перед твоим приездом, — мать невинно хлопала ресницами. — Но все осталось на своих местах.

— И на том спасибо, — кивнул и театрально поклонился. — Я, пожалуй, пойду к себе, если вы не против.

Отец мельком взглянул на маму и, кажется, побледнел.

— У меня к тебе очень серьезный разговор, сын, — странно растягивая слова, заговорил он. — Пойдем. Это не терпит отлагательств. И чем скорее ты узнаешь, тем лучше для всех.

— Ладно, — пожал плечами я и пошел по коридору, осторожно ступая по бежевой ковровой дорожке.

В комнате действительно было все как прежде. Темная дубовая кровать, застеленная черным постельным бельем. Письменный стол и стопка журналов. Полки с маленькими моделями автомобилей, которые я собирал, еще будучи мальчишкой.

На двери баскетбольное кольцо. Комната типичного подростка, каким я более не являлся. Но она была уютной, как кашемировый джемпер, и теплой, как чай с палочками корицы.

Сняв кроссовки, я завалился на застеленную кровать, широко раскинув руки.

— Милый дом. Как же я скучал по твоему величию и бесконечной суете прислуги, — тихо засмеялся и услышал стук в дверь. — Входи, папа!

Отец открыл скрипучую дверь, которую не мешало бы смазать, и, войдя в спальню, присел на край кровати. Губы вытянуты бледной ниткой. Глаза бегают. А на лбу выступили бисеринки пота. Он явно нервничал, не решаясь начать разговор.

— Папа, я не узнаю тебя. Что-то случилось? Проблемы на работе? Или у тебя любовница? — засмеялся, закидывая руки за голову.

— Побойся, Бога, Макс. Ерунду говоришь. Дело не в этом, — голос отца дрогнул.

Он нервно теребил руками край вязаного свитера с широким воротником.

— В общем, я буду краток.