Год за годом, двадцать четыре на семь,
есть двое – ты и твоя тень.
Но знаешь, в каждой секунде дня —
тень, что идет за тобой
это – я.
Вот ты шагаешь по майской Москве.
Я /большей частью/ невидимый в темноте,
защищаю тебя от демонов и злых людей
Возвращайся домой скорее, моя Лорелей.
Мир закован в призрачный лунный лёд
и по улицам тихо крадется ночь.
Ты, как миссис Офелия Тодд,
ищешь кратчайший путь
И
исчезаешь
прочь.
Мягким светом мерцает синий экран,
в хрупкой кружке дымится горячий чай.
Я – та пыль, что спрятана по углам.
Не смотри на меня
Не замечай.
Я иду за тобой след в след. Охраняю сон.
Я сижу у кровати, закутанной в тишину,
что растает под первый трамвайный звон
под будильника трель, объявляющего войну.
Знаешь, я – это снег и горячий песок
На стене дрожащий причудливый свет.
Я за твоей спиной. И я – у твоих ног.
Я – это ты.
А впрочем,
меня
нет.
Я храню тебя от боли слепой любви,
от мужчин, чьи чувства к тебе пусты.
Закрываю рты, посмевшие говорить
о тебе плохое
Лелею твои цветы.
И пусть мир вокруг неправилен и жесток, пусть тебя порой кусают его шипы
я иду за тобой след в след, не жалея ног.
Так иди вперед
Никогда не сходи с тропы.
Будь бесстрашной, двадцать четыре на семь. И пусть тьма впереди
пусть зубы оскалил зверь.
Знай, что в каждой секунде дня, я стою за твоей спиной, я охраняю тебя
Виктор Тищенко, он же Джио Россо(орфография автора сохранена полностью)© Диана Килина, 2015
© Анастасия Шулипа, дизайн обложки, 2015
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru
Благодарю за обложку: Анастасию Шулипа и Дарью Пере.
Моих читателей и друзей, которые рыдали вместе со мной, пока я писала эту историю.
Юля – Привет! Я тебя люблю, ты мой ангел, мое вдохновение, моя половинка. Я рада, что нашла тебя на просторах интернета.
Если вместе терпеть дожди,
Будет легче летать.
Будем вместе терпеть дожди,
Будет легче летать
Дима Монатик «Тише»Шелест шин по асфальту ворвался в приоткрытое на ночь окно, и разбудил меня дребезжащей под колёсами галькой. Я откинулась на спину и сладко потянулась, радуясь тонким полоскам солнечных лучей, проникающих по краям опущенных затемняющих руло на окнах.
Мой сонный взгляд уткнулся в календарь, висящий на стене у письменного стола и число пятнадцать, обведённое жирным красным маркером. Потом я стрельнула глазами на громко тикающие часы и радостно подпрыгнула с кровати.
Сегодня четверг пятнадцатого, десять утра, моя посылка должна уже лежать в почтовом ящике.
Не удосужившись одеться, я накинула короткий шёлковый халатик с фиолетовыми тюльпанами и выскочила на площадку, босиком спустившись с пятого этажа. Мой почтовый ящик не закрывается, точнее – я потеряла ключ где—то полгода назад, и теперь просто прикрываю дверцу. Вряд ли об этом кто—то знает, а даже если и знает – с соседями повезло, в чужих письмах не копаются.
Подцепив крючок простенького замка, я открыла дверцу и тихо пропищала от радости. Тонкий конверт из картона лежал там, в ящике, я не ошиблась. Разорвав бумагу, я нетерпеливо достала содержимое и радостно выдохнула.
Ура, ура, ура!
Как же я ждала этот конверт и посылку. Крошечные бусины из лунного камня переливались на ладони. Мне несказанно повезло – ручная работа и обошлось недорого – всего—то тридцать евро или около того. Сегодня наконец—то начну делать новые браслеты.
Довольная, я скинула бусины обратно в конверт, положила его в карман халатика и вприпрыжку побежала обратно, на пятый этаж в свою квартиру. У двери я ещё раз широко улыбнулась и тихо пикнула.
Улыбка тотчас же сползла с моего лица, когда я уставилась на круглую ручку.
– Вот блин, – выдохнула я.
Дверь захлопнулась, а ключи были в квартире.
Я осталась на площадке в одних кружевных трусиках, и тонком халатике с фиолетовыми тюльпанами.
Как же я выгляжу? Что я сейчас решу?
Столько слов выбросил,
Тесно…
Колется серый дым,
Колются мысли с ним.
Ты же всё, что было у меня,
Честно.
Дима Монатик «Тише»Лишний раз я убедилась, что с соседями мне повезло. Старушка тётя Маша любезно дала мне позвонить в Lukuabi – служба по открыванию замков – и напоила чаем. Мастер обещал прибыть через полчаса, поэтому я куковала на кухне и слушала старые байки из советских времён, изредка оставляя комментарии о том, что помню сама.
– А мужики, – Марфа Васильевна прожевала золотыми зубами помадную конфету и сморщилась, – Какие мужики раньше были. Ухаживали, обхаживали, цветы—мармелад—лимонад. А теперь что?
– Да—да. Мужик нынче обмельчал, – поддакнула я.
– Тебе ли не знать, деточка. Твой вон, – она махнула морщинистой рукой, – Сколько лет вместе, и верная, и дом содержишь, и работаешь, как пчёлка. А всё туда же.
Я неопределённо пожала плечами, не желая развивать эту тему дальше, и отпила глоток бергамотового чая из фарфоровой чашки.
Конечно, Марфа Васильевна права, но… Так бывает. Ну изменил мне муж, нашёл другую. Не смертельно. Конечно, за восемь месяцев к статусу свободной женщины я так и не привыкла – всё—таки с пятнадцати лет вместе были, не разлей вода. И всё же, жизнь продолжается.
Даже, когда ты одинока.
Даже, когда тебе стукнуло тридцать.
Даже, когда у тебя нет детей, а муж сбежал к молодой шлюшке, которая принесла ему приплод.
Даже, когда жизнь рушится, она всё равно продолжается.
Пронзительный звонок в дверь прозвучал так неожиданно, что я чуть не разбила чашку о блюдце. Переглянувшись с соседкой, я подскочила с места:
